Гаянэ Степанян - Книга аэда [litres]

Они поднялись по узкой деревянной лестнице на второй этаж, миновали уютные столики и диваны со сложенными на них желтыми пледами и прошли в неприметную дверь. Войдя в комнату, Олдер и Клеана с трудом удержались от невольного возгласа удивления, восторга и счастья: на плетеном кресле сидела Сафирет! Со дня пропажи прошло больше трех месяцев, зимних, холодных и грязных, а она была в той самой пижаме, в тех самых тапках, в которых пропала! И одежда была чистая и наутюженная, словно Сафирет надела ее лишь вчера или даже сегодня. Только тапочки немного отсырели и испачкались.

Сафирет бросилась в объятия друзей:

– Клео, Олдер!

Олдер не мог поверить: четыре необъяснимых исчезновения великих аэдов исподволь приучили его к мысли о безнадежности подобных поисков. Но сейчас он видел Сафирет, он ее чувствовал, он ее обнимал! Она была такая живая, такая настоящая, такая счастливая и такая близкая! Как будто и не пропадала вовсе! Удушающее чувство вины отпустило его, он впервые за прошедшие месяцы почувствовал легкость, и даже семейные неурядицы не омрачали этого счастья.

В Саргате поисковое дело закрыли за пару часов. Журналисты остались дежурить у подъезда Клеаны, еще надеясь взять интервью у Сафирет. Риемо, едва узнав, что жена найдена, выехал в Ярмион.

Двухкомнатная квартира Клеаны в очередной раз явила пространственное чудо, вместив в себя не только семью хозяйки, ее животных и Олдера с Сафирет, но и весь «ЯрСпас»: никому не хотелось радоваться в одиночестве, потому что общее счастье единит хороших людей ничуть не меньше, чем общее горе.

По дому снова раздавался пленительный аромат плюшек, и Лесса, воспользовавшись общей суетой, решилась проникнуть на кухню. Но на столе не осталось ничего вкусного – все вынесли гостям.

– Саф, давай теперь версию для нас, не для Саргата! Где была?

– Сейман, я, наверное, очень разочарую, но у меня нет специальной версии для Саргата или для вас… Я не помню.

– Серьезно?! Тебя больше трех месяцев искали по всему Антариону и остальным мирам, на Ри почти повесили обвинение в убийстве и сокрытии тела! Теперь ты появляешься – причем с таким видом, будто не пропадала! Это еще хуже, чем сегодняшняя история Клео.

– А что Клео? – постаралась перевести разговор в другое русло Сафирет.

– Эммм… Ну, с тобой не сравнить, – Клеане не хотелось снова оказываться в центре внимания.

Зазвонил отрядный телефон.

– «ЯрСпас», горячая линия, – привычно ответила Клеана. – Ри? Уже на вокзале? Ох, да мы заговорились, потеряли счет времени! Жди, встретим через десять минут!

Мужчина и женщина сидели рядышком на скамейке в сквере. Он смотрел на тепло светящиеся окна квартиры Клеаны, а она – на поздних собачников, выгуливавших своих питомцев.

– Воплощенный не встанет на путь демиурга без руны Воплощения. А у тебя таких нет. Ты всего лишь руна! Четырем из Шести не воплотиться, – хихикнула она.

Он перевел на нее немигающий взгляд.

– Ты родилась и умрешь Даэррой Атальпас. Как бы ты ни называла себя, суть не изменится. И конец твоего пути тоже, потому что ты всего лишь тень! – сказав это, он шагнул во тьму неосвещенной дорожки сквера и растворился в сумерках.

– Если бы аэды, ищущие смысл в руне Жнеца, знали, что за ней стоит такой зануда, как ты, Мортен, они б переименовали ее в руну Повелителя скуки!

Каллеата взмахнула руками – и на том месте, где она сидела, зачирикала стайка воробьев, скрывшаяся в кустарнике.

Одновременное развитие аэдического искусства и логических наук окончательно купировало все религиозные культы, включая монотеистические учения Срединной эпохи Шестимирного Ульма. Почему?! Казалось бы, нет ничего более противоположного друг другу, чем руна аэда – и формула логика. Но, как ни парадоксально, именно сосуществование этих полярных, взаимоисключающих способов общения с материей и подтверждает несостоятельность религиозного мифа, будь он о нескольких демиургах или одном божестве: единая внешняя, пусть даже божественная, точка зрения на мир (и, следовательно, на его творение) просто невозможна.

Зазвенели дни синара. Снег сошел рано, и только в глубине парков Сайтэрры кое-где таяли, как сахар, его остатки.

Арьетта Ландеон, студентка четвертого курса Сайтэррской гуманитарной академии, любила синар: ожидание долгих каникул радовало ее даже больше, чем само лето. Но в этом году все стало иначе. Она заканчивала курс журналистики и должна была написать диплом. Тему утвердили еще в канорте, но с того времени Арьетта не продвинулась ни на строчку, а научная руководительница уже несколько раз звонила ей, требуя показать хотя бы введение и первую главу.

Но что предъявить, если в какой-то момент общественная деятельность стала намного интереснее, чем учеба, и поглотила все время – свободное и несвободное?! Поиск пропавших, встречи с разными людьми, ощущение сопричастности к решению важных общественных проблем, новые друзья, интервью и общение с прессой так захватили ее, что вытеснили из жизни всякие другие занятия. Вот и сейчас, вместо того чтобы после занятий поспешить домой и начать диплом, она торопилась на Каштановый проспект в гости к Риемо и Сафирет.

Арьетта застала только Риемо: Сафирет еще читала лекции в университете. Мать Риемо, госпожа Сарэна, ушла по своим делам. Риемо налил чай и начал было делиться последними новостями «Легды Саорры», но, заметив, что девушка встревожена, участливо спросил:

– О чем-то беспокоишься?

Арьетта утвердительно кивнула:

– Боюсь, мне придется отойти от наших дел и заняться дипломом. Точнее, я его должна была уже написать, но даже не начинала. И у меня никаких идей, что писать.

– А тема? Может, мы с Саф сумеем помочь?

– Если б про руны или поэзию, Саф бы точно помогла. Но у меня другая тема. Научная руководительница предложила исследовать и осветить жизнь и учения современных религиозных деятелей.

– Кого?! Религиозных деятелей?! – пренебрежительно переспросил Риемо.

– Мы же будущие журналисты, и поэтому с нас требуют актуальное социальное исследование. А восстановление культа в последнее время очень актуально, причем во всех мирах. Вот мне госпожа Брельф и предложила рассмотреть учения современных предстоятелей Атальпас, сравнить их с древностью и сделать вывод об изменениях и их возможных причинах.

– С ума сойти! Еще в ханнитхе слово «Атальпас» мы считали ругательством и сектантством! А сейчас я слышу его от тебя как нечто само собой разумеющееся!