Н. Джемисин - Врата Обелиска [litres]

– Она просто сидела, – Хьярка садится с недовольным видом, – а вы все просто пялились на нее.

– Я пыталась слушать север, – резко говоришь ты. Они все смотрят на тебя как на чокнутую. Злой Земля, если бы тут был хоть еще один с эпицентровским образованием. Хотя в любом случае это понял бы только старший.

– Слушать… Землю? – решается Лерна. – Ты хочешь сказать, сэссить?

Как же трудно объяснять словами. Ты трешь глаза.

– Нет, именно слушать . Вибрации. Я хочу сказать, все звуки – вибрация, но… – Теперь выражение их лиц еще более растерянное. Тебе придется уточнить контекст. – Узловая сеть еще работает, – говоришь ты. – Алебастр был прав. Я могу сэссить ее, если попытаюсь, как некую зону спокойствия там, где остальные Экваториали бурлят катастрофой. Кто-то поддерживает узловиков живыми вокруг Реннаниса, так что…

– Значит, это и вправду они, – с тревогой говорит Каттер. – Какой-то экваториальный город решил присоединить нас.

– Экваториалы не присоединяют, – говорит Юкка. Челюсть ее напряжена, она смотрит на полоску кожи в руке. – Они – Старая Санзе или то, что от нее осталось. Когда Санзе в свое время что-то хотела, она просто брала это.

После напряженного молчания они снова начинают тихо паниковать. Слишком много слов. Ты вздыхаешь и трешь виски и хочешь, чтобы тебя оставили в покое, чтобы ты снова могла попытаться. Или…

Ты смаргиваешь. Или. Ты сэссишь нависающую потенциальность топаза, который дрейфует в небесах над верхней Кастримой, где был последние шесть месяцев, полускрытый пепельными облаками Злой Земля. Алебастр не просто сэссит полконтинента; для этого он использует шпинель. Ты даже не подумала об использовании обелиска для распространения своего охвата, а он делает это легко, как дышит.

– Пусть никто не прикасается ко мне, – негромко говоришь ты. – Не говорит со мной. – Даже не удостоверившись, что они поняли тебя, ты погружаешься в обелиск.

(Поскольку, ладно уж, часть тебя жаждет этого. Месяцами мечтала о падающей вверх воде и бурной силе. Ты лишь человек – вот что они говорят о таких, как ты. Приятно чувствовать себя могущественной.)

И вот ты в топазе и в мгновение ока простираешься над миром. Тебе не нужно быть в земле, когда топаз в небе, когда он – само небо; он существует в состояниях за пределами плотности, и потому ты можешь тоже выходить за пределы, ты становишься воздухом. Ты плывешь среди пепельных облаков и видишь, как под тобой расстилается Спокойствие в измерениях топографии, лоскутках умирающих лесов и нитях дорог, и все это такое серое после долгих месяцев Пятого времени года. Континент тебе кажется крохотным, и ты думаешь, что в мгновение ока можешь пересечь экватор. Но это немного пугает тебя. Ты не знаешь почему. Ты стараешься не думать – насколько далеко от восторга упоения такой силой до обращения ее на разрушение мира? (Ощущал ли такое Алебастр, когда…) Но ты человек долга; ты связана, резонанс абсолютен. Теперь ты каким-то образом устремляешься на север. А затем резко останавливаешься. Поскольку твое внимание привлекает что-то гораздо ближе экватора. Это настолько ошеломляет, что ты тут же выпадаешь из настройки на топаз, и тебе очень везет. Это хрупко-стеклянное мгновение, когда ты ощущаешь дрожащую огромность силы обелиска и понимаешь, что ты выжила лишь благодаря удачному резонансу и осторожности давно умерших его создателей, которые явно рассчитывали на ошибки вроде твоей, и ты уже внутри себя, хватаешь ртом воздух и начинаешь бормотать прежде, чем вспоминаешь значение слов.

– Лагерь, огонь, – говоришь ты, чуть задыхаясь. Лерна подходит и садится на корточки перед тобой, берет тебя за руки, проверяет пульс, ты не замечаешь его. Это важно. – Чаша .

Юкка понимает сразу же, выпрямляется и сжимает челюсти. Хьярка тоже, она не дура, иначе Тонки никогда не стала бы ее терпеть. Она ругается.

Лерна хмурится, и Каттер смотрит на тебя в нарастающей тревоге.

– Это что-то значит?

Идиот.

– Армия , – рявкаешь ты, приходя в себя. Но произносить слова трудно. – Т-т-та-а-ам… рж-ж-жавая армия. В той лесной впадине. Я смогла. Сэссить их лагерные огни.

– Сколько? – Юкка уже встает, беря с полки длинный нож и опоясываясь. Хьярка тоже встает, идет к двери жилья Юкки и отдергивает полог. Ты слышишь, как она зовет Эсни, главу Опор. Опоры иногда ходят на разведку вместе с Охотниками, но в нынешней ситуации они в первую очередь занимаются обороной общины.

Ты не могла подсчитать маленькие пятна тепла на картине твоего сознания, когда была в обелиске, но пытаешься прикинуть.

– Сотня? – Но это были только костры. Сколько людей вокруг каждого? Наверное, шесть-семь. В обычных обстоятельствах невеликая сила. Любой правитель приличного квартента мог выставить армию в десять раз больше в относительно короткий срок. Но Зимой, да для такой маленькой общины, как Кастрима, чье население в целом не намного больше, армия в пять-шесть сотен является действительно страшной угрозой.

– Теттехи, – выдыхает, снова садясь, Каттер. Он бледнее обычного. Но ты его понимаешь. Шесть месяцев назад в лесной впадине в качестве предупреждения появились насаженные на колья тела. Община Теттехи лежит за впадиной, возле устья реки, которая вьется через территорию Кастримы и в конце концов впадает в одно из больших озер в Южном Срединье. Вы много месяцев ничего не слышали из Теттехи, и торговый отряд, который вы отправили за эту метку, не вернулся. Видимо, примерно тогда эта армия напала на Теттехи, затем на время засела там, высылая разведывательные отряды, чтобы застолбить территорию. Пополняла запасы, восстанавливала численность, лечила раненых, возможно, отсылая часть награбленного на север в Реннанис.

Сожрав Теттехи, они снова двинулись вперед.

И откуда-то они знают о Кастриме. Они говорят – привет.

Юкка выходит вместе с Хьяркой и что-то кричит, и через несколько минут кто-то запускает сирену и зовет на собрание глав домов к Плоской Вершине. Ты никогда не слышала тревожной сирены Кастримы – общины, полной рогг, – и она более раздражающая, чем ты ожидала, низкая, ритмичная и громкая. Ты понимаешь почему: бить в набат среди скопления кристаллических структур – не лучшая идея. И все же. Вы с Лерной и прочие идете следом за Юккой по веревочному мосту вокруг двух больших кристаллов. Губы Юкки плотно сжаты и лицо мрачно. Когда она доходит до Плоской Вершины, там уже собралась небольшая толпа; когда она кричит кому-то, чтобы заткнул ржавую сирену, и та замолкает, этот кристалл со срезанной вершиной начинает казаться опасно забитым бормочущей встревоженной толпой. Слышны перебранки, но толпа спокойна. Хьярка кричит Эсни. Эсни поворачивается и кричит Опорам в толпе, и те неуклюже пробираются, оттесняя людей, чтобы не случилось трагедий и ничто не отвлекало от неизбежно надвигающейся еще большей трагедии.