Сергей Ким - Орден геноцида [litres]

Стоящая передо мной Хильда была одета в черное траурное платье. Ее лицо искажено от боли, из глаз катятся слезы.

– Почему ты выбрал меня, а не ее, Конрад?! Почему я, а не она?! Почему?!

Что я мог ей сказать в ответ? Много чего. Например, правду.

Но сейчас я был настолько опустошен, что ничего не хотел говорить. И уж тем более мне не хотелось что-то объяснять или как-то оправдываться. Это было так… жалко.

И я был жалок. Жалок и слаб.

– Я ненавижу тебя! – бросила мне в лицо сестра. – Ненавижу!

А может, оно и к лучшему? Может, это как раз то, что я заслужил?

Алые точки зрачков в залитых темнотой глазницах.

Лысая голова, напоминающая человеческую, но начисто лишенная кожи – словно бы освежеванная.

И нечеловечески острые зубы в оскаленной пасти.

– Выбирай, – говорит мне монстр.

Я открываю глаза.

На часах семь утра, но я уже давно не завожу будильник – организм сам привык вставать в нужное время.

Встать, одеться, умыться…

– Пожалуйста, сделай нас снова едиными, Конрад.

Позади моего отражения в зеркале клубится тьма. У тьмы алые глаза и зубастая пасть. Ее не обнаруживают сторожевые артефакты и не изгоняют схемы экзорцизма.

Тьма просто есть. И ее как будто бы нет.

Я спускаюсь к завтраку.

Сегодня очередь Вилли готовить. Будет овсяная каша, бульон с сухариками и…

Снова пошла носом кровь.

Не самый страшный откат, после того как колдовал на износ. Колдовал так, что сдвинулась клетка и тебя отбросило на ранг ниже…

Я отрываю взгляд от крови на руке и смотрю на Вильгельмину. На ее мертвенно-бледное лицо – в тон белому платью. На ее закрытые глаза…

Я смотрю на сестру, лежащую в гробу.

– Утречка! – Вилли машет мне половником и продолжает готовку, что-то напевая себе под нос.

Хильда бурчит что-то невразумительное, с сонным видом нарезая хлеб, раскладывая на него кусочки сыра и нагревая их магией.

– Чего ты ждешь?

Я поднимаю руку с зажатым в ней пистолетом.

– Покончи с этим, палач.

Я целюсь Хильде прямо между глаз, совмещая мушку и целик маузера…

– Давай же.

И я нажимаю на спуск.

Выбирая свободный ход крючка и видя, как курок бьет по ударнику…

Выстрел.

И в ее лбу появляется дыра.

Выстрел.

И я убиваю свою сестру.

– Утра, – говорю я и сажусь за стол, обхватывая руками голову.

– Плохо спал? – спрашивает Хильда.

– Угу. Голова трещит.

Это не вся правда. И не все это – правда.

Голова действительно болит, но насчет того, что я плохо спал, – неправда.

Я, в общем-то, и не спал толком. Уже который день подряд.

Стоит только закрыть глаза, и меня начинают мучать видения. Стоит их не закрывать, и видения начинают преследовать меня наяву…

Кажется, теперь я понимаю, почему среди пророков столько самоубийц и сумасшедших, – этот Дар из Старших, но, и как всякий Старший Дар, он еще и проклятие.

Видения приходят к тебе снова и снова. И снова и снова мучают тебя, подсовывая не номер лошади, что победит в забеге, и не местоположение клада, а…

– Почему ты выбрал меня, а не ее, Конрад?! Почему я, а не она?! Почему?!

Расследование все продолжается, и нас по-прежнему не трогают. И по-прежнему не возвращается Райнхард. Нет, с ним в порядке – это я чувствую, – вероятно, просто затянулась охота.

Жаль… Хотелось бы с ним поговорить о той дряни, что со мной творится. Сестер я этими проблемами нагружать не хочу, да и чем они мне помогут? Те же трактаты, что просматривала Вилли, – я их тоже смотрел, они в открытой секции библиотеки. И там ничего толкового и нет. Да – по всем признакам, у меня одна из форм пророческого Дара, но что с этим делать дальше – решительно непонятно…

Хотя отчего же непонятно? Очень даже понятно. Я с этим дерьмом всего пару недель существую, а уже как баньши вою. Не представляю, как со всеми этими видениями можно годами жить…

Может, попробовать как-то замкнуть этот Дар, будь он неладен? Или хотя бы приглушить. Эликсиры хлестать литрами у меня никакого желания нет, да и загнусь я в таком темпе еще быстрее… Но, может, получится это магией как-то исправить? Вычленить участок клетки, что ответственен за Дар предвидения, да и отсечь его ко всем дэвам! Ну ее в пень, такую силу. Пусть даже ранг снова откатится – как-нибудь и без прогресса в магии проживу. Раньше же как-то жил? И даже после этого загадочного прогресса так уж сильно на магию не полагался – светляки и усиления и с десятым рангом делать можно. Главное – грамотно и вовремя их применять…

И вообще – пули летят быстрее заклинаний…

– Смирно! – рявкнул адъютант.

Я поморщился от боли в боку и вместе с остальными офицерами подниматься с места не стал, просто сел прямее – иначе пока не получалось.

– Вольно, господа, вольно…

В зал совещаний штаба армии «Север» вошла высокая красивая женщина лет тридцати с чем-то, одетая в черно-серебряный мундир. Длинные прямые волосы цвета спелой пшеницы, голубые глаза, черная трость с серебристым набалдашником в руке…

И погоны фельдмаршала.

Даже не скажешь, что тайному советнику его величества императора больше пятидесяти…

– Большая честь видеть вас здесь, ваше высокопревосходительство леди Геннегау, – коротко кивнул Валенштейн. – Чем обязаны столь высокому визиту?

– Хотела лично засвидетельствовать мое восхищение блестяще проведенной вами кампанией, – улыбнулась герцогиня. – Дороги на Пермь и Обдорск открыты, а значит, ордена уже ждут вас, господа!

– Всего лишь удача, миледи, – скупо улыбнулся генерал. – Повезло, что среди наших командиров нашелся местный уроженец, предупредивший нас о множестве неочевидных нюансов.

– Вот как? – удивилась фельдмаршал. – Могу ли я познакомиться со столь ценным кадром?

– Разумеется, леди. Позвольте представить – оберстлейтенант Винтер, командир панцергруппы «Цербер».

Я кивнул, приветствуя второе лицо Пакта.

– Прошу простить, что не могу поприветствовать вас как должно, леди Геннегау…

– Оберст ранен, – добавил начальник штаба. – Нет, вы только представьте, госпожа фельдмаршал!.. В этом княжестве завелся самый настоящий одержимый! Хорошо, что оберстлейтенант Винтер вовремя его опознал и обезвредил…

– Вот как? – Геннегау слегка склонила голову, внимательно рассматривая меня. – Тогда – моя благодарность, сэр Винтер. А вы, кстати, не из тех ли самых Винтеров? Хотя вряд ли, конечно…

– Из тех самых, – слегка поморщившись, ответил я. – Впрочем, дядя не успел передать титул, так что вряд ли я могу зваться графом.