E. V Martinas - Место, которого дважды не было. Часть 1. Черный властелин. Начало [litres]

«Хорошего сына вырастил Великий Хозяин Подземелий! Несмотря на то что его мамаша была редкостным чудовищем, сын получился замечательной личностью. Видимо, пошёл в отца. Не пойму, чего на мальчишку взъелся Великий Повелитель Ветров. Всем уши прожужжал, что Уранум – это копия Хильдегарды, что он убийца и коварный мошенник. Теперь я не верю ни одному его слову. Мальчик, который так тонко чувствует красоту и любит природу, не может быть злодеем», – думал Великий Владыка Лесов и Болот. Он ещё долго пребывал в наивном неведении и всех убеждал в доброте и благородстве Уранума.

Когда солнце взошло над лесом, Великий Владыка Лесов и Болот попрощался с Уранумом. Злодей принял незримое обличье и явился в лагерь принца Бласко, где увидел следующую картину. Разобиженный Маурос сидел в стороне, а принц и его воины расположились вокруг костра, с нескрываемым удовольствием попивая вино и уплетая пирожки тётушки Лурдес. Видимо, кто-то из воинов уже сходил за конём Мауроса и за его вкусной поклажей. Принц Бласко громко расхваливал кулинарные шедевры тётушки Лурдес и обещал наведаться в Асертио.

– То, что ты добровольно отдаёшь рецепт божественного напитка придворному виноделу, существенно смягчило моё сердце и твоё наказание.

– Большое спасибо, ваше высочество.

– Твоя благодарность могла бы быть и более искренней. Мы, между прочим, спасли тебе жизнь. Или ты позабыл об этом?

– Нет. Клянусь помнить об этом всегда.

– Чем же тогда ты недоволен?

– После двадцати плетей мне сидеть больно.

– Понимаю, сочувствую, могу добавить десяток ударов за недовольную физиономию, которая портит мне аппетит.

– Спасибо, не стоит, ваше высочество. Мне и так хорошо.

– Люблю, когда удаётся сделать кому-то хорошо. Ты понял, за что я приказал пороть тебя плетью?

– Только наполовину. Мне ясно, за что я получил от вас первые десять ударов.

– За что?

– За пьянство.

– Правильно. Пьянство – это зло. А ещё десять ударов?

– Видимо, за правду. Я же вам честно всё рассказал.

– Плохо, что ты ничего не понял. Верно говорят, ум плетью в голову не перегонишь, сам знаешь откуда, тем более если его и там нет. Я приказал высечь тебя за неуважение к памяти покойных родителей. Пойми, родители – это святое.

– Но они хотели моей смерти и заманили меня в трясину! Я чуть не погиб по их вине!

– Ты продолжаешь упорствовать и настаивать на бредовой версии с призраками?

– Да! Я видел их своими глазами так же отчётливо, как вижу вас. Они заманили меня в это гиблое, проклятое болото! Я отрекаюсь от них!

– Жаль, десять плетей не выбили из тебя эту отвратительную дурь. Ты поедешь с нами в столицу Эль-Сиур. Там тебя публично высекут на центральной площади, три года ты проведёшь в тюрьме и на общественных работах. Если за это время ты исправишься, я отпущу тебя с миром.

– Вы не вправе так жестоко обращаться с невиновным! Я требую суда короля Бартоло!

– Он вынесет тебе более суровый приговор: для него уважение к родителям, к памяти погибших предков важнее любой правды, не говоря уже о твоём пьяном бреде. Советую тебе помолчать и поумнеть. Постарайся не усугублять свою вину.

Покончив с трапезой, принц и его воины быстро собрались, оседлали коней и отправились в путь. В конце процессии в самом мрачном расположении духа ехал на своём коне Маурос. Эльф последовал совету принца, но на его лице было написано недовольство и несогласие. Он считал себя без вины осуждённым. В душе он проклинал не только родителей, но и принца. Вот парадокс судьбы. Сначала мать и отец дали Мауросу самое дорогое – жизнь. Потом бесценный подарок сделал ему благородный Бласко, вырвав из смертельных объятий трясины. Неблагодарный эльф легко об этом забыл. Его сердце переполняла лишь ненависть к ним троим.

Незримый свидетель Уранум остался крайне доволен: эльф проклял всех, кого надо, чем, по мнению заговорщиков, сделал последний и главный шаг в сторону зла. Он постепенно превращался в идеальное оружие. Сын Великого Владыки Недр вернулся в пещеру у болота, нашёл щель, ведущую в подземное царство, и начал перевоплощаться из невидимого в угольно-чёрного. В воздухе замерла высокая фигура в плаще. Вся она словно состояла из густого чёрного дыма. Глаза и рот горели красным огнём, как раскалённые угли. Тень утрачивала плотность, становясь более размытой. Струйка чёрного дыма медленно уходила в маленькую щель. Так Уранум возвращался в родной дворец, расположенный глубоко под землёй.

Маурос получил обещанное наказание. Его публично выпороли на центральной площади Эль-Сиура и на три года посадили в тюрьму. Каждый день его выводили на общественные работы. Когда срок наказания подошёл к концу, сам эльфийский принц Бласко вызвал осуждённого Мауроса к себе.

– Надеюсь, я дал достаточно времени, чтобы ты одумался.

– Да, ваше высочество. Я осознал свою вину. Прошу у вас прощения за мои глупые и дерзкие речи.

– Я тебя прощаю. Ты плохо соображал из-за выпитого вина и пережитого стресса.

– Вы правы, ваше высочество. Я был не в себе. Не ведал, что творю и говорю.

– Я отпускаю тебя на свободу. Ты вернёшься в Ферлатис, первым делом пойдёшь на могилу родителей и на коленях будешь молить их о прощении.

– У них нет могилы. Их завалило в шахте. Тел так и не нашли, а шахту засыпали. Я с детства ходил к её обвалившимся воротам, как к могиле отца и матери.

– Поступи так и на этот раз. Знай, что и в загробном мире они не оставляют своих детей. А теперь иди. Ты свободен. Я прощаю тебя.

Маурос низко поклонился, и стражники вывели его из дворца. Он спешно покинул столицу Южного эльфийского королевства и направился в Ферлатис. Всю дорогу он на чём свет стоит проклинал принца Бласко. За три года в нём накопилось столько ненависти к наследнику престола, что он с трудом её сдерживал. Принц оказался прав лишь в одном: за этот срок осуждённый действительно поумнел. Он научился врать, изворачиваться, умело скрывать свои истинные чувства и намерения. Вернувшись в родное поселение, эльф первым делом отправился на могилу родителей. Подойдя к дверям шахты, он остановился и громко сказал: «Я проклинаю вас, Долорес и Маурисио! Я ненавижу вас! Вы мне не отец и не мать! Вы умерли окончательно!» Вымолвив это, он резко развернулся и быстро зашагал в сторону дома дяди Эусебио. Больше он никогда не приходил к заброшенной шахте.

Несчастные родители слышали его проклятия. Страшнее этой пытки нельзя себе представить. Уранум специально подвёл их к воротам шахты в нужный момент. С упоением он наблюдал за их реакцией, после чего сказал: «Я отпустил вас на свободу и не жалею об этом, вы мне больше не нужны. Долорес и Маурисио, вы вольные призраки. Ваш родной сын вам уже никогда не поверит, он полностью в моей власти. Мне не придётся запирать вас, опасаясь, как бы вы не сорвали мои планы, ибо теперь вы бессильны». Эльфы замерли у дверей шахты, словно каменные изваяния. Хотя призраки почти бессмертны, казалось, что только теперь они по-настоящему умерли. Уранум убил их не заклятием или ядом, а словом. Слово – самое страшное оружие, ибо оно – в начале всего.