Майя Г Леонард - Королева жуков [litres]

– Уверяю вас: у нас нет подобных намерений. Меня зовут Максимилиан Катл. Мы ищем моего родного брата.

– Господи! – вскрикнула Милли прижала ладони к щекам. – Забыла совсем! – Она вынула из кармана белоснежного передника сиреневый конверт. – Вы – тот самый Максимилиан Катл, который живёт на Нельсон-роуд?

– Да, это я, – кивнул дядя Макс.

– Тогда это вам письмо. Простите меня! Я должна была раньше его вам принести, но, когда те двое стали стучать и шуметь, у меня всё из головы вылетело!

– Что это? – спросил Даркус, вытягивая шею.

Дядя Макс вскрыл конверт.

– Как хорошо, что вы пришли! – Милли покачала головой. – Мне было бы так стыдно, если бы из-за меня вы не получили этого письма. Я обещала малышке Новак передать его как можно скорее.

– Даркус! – Дядя Макс вскинул голову, его голос звенел от напряжения. – Лукреция Каттэр знает, где жуки. Она хочет их сжечь.

Даркус попятился, от страха приоткрыв рот. Глаза защипало от слёз.

– Надо возвращаться! Мы должны их спасти!

– Там Бертольд! Он в опасности! – в ужасе вскрикнула Вирджиния.

И они побежали, хрустя гравием под ногами, к машине.

Бертольд оторвался от чтения газеты. Ньютон метался вокруг его головы, мерцая как безумный, и то и дело бросался в лицо.

– Что такое, Ньютон?

Мальчик отложил на верстак газету со статьёй о внезапном решении Лукреции Каттэр появиться на церемонии вручения кинопремии. В статье подтвердили, что, как он и говорил, в прошлом Лукреция Каттэр всегда отказывалась появляться на таких церемониях, называла их вульгарными, а кинопремию считала самой бессодержательной. Автор статьи не мог объяснить, почему с ней вдруг произошла такая резкая перемена – Лукреция Каттэр не только сама будет присутствовать, но и предоставит платья своей работы всем номинанткам в номинациии «Лучшая актриса».

Может, она передумала из-за Новак? Но это вряд ли, судя по тому, как Даркус описывал её жестокое обращение с дочерью. И в рекламе она не нуждается: в газетах и так постоянно о ней пишут. Бертольд потёр лоб. Он не мог назвать ни одной убедительной причины, почему Лукреция Каттэр вдруг захотела влиться в мир кино. Разве что на самом деле это ей не нужно… А что тогда нужно?

Ньютон снова ринулся ему в лицо, стукнулся о стекло очков и отлетел назад.

– Прости! – Бертольд принюхался. – Что вообще происходит? Ньютон, чувствуешь? Что-то горит?

Ньютон снова подлетел и завис прямо перед ним, отчаянно мерцая.

– ПОЖАР?! – завопил Бертольд, разобрав сигналы азбуки Морзе.

Он рванул дверь и быстро пополз по главному туннелю к платану. Скорее бы выбраться из Мебельного леса! Он же тут сгорит!

Мальчик выскочил из-под складного столика и застыл как вкопанный. Дверь в магазин стояла нараспашку, а из люка вырывались языки огня.

– НЕТ! НЕТ! – закричал Бертольд и бросился к открытой двери.

Мысленно он уже видел страшную картину, как жуки горят заживо в своих чашках. По лицу Бертольда текли слёзы, от дыма он задыхался и кашлял. Волна жара ударила в лицо, заставив отшатнуться.

Из двери выбегали и вылетали перепуганные жуки. Те, что носились в воздухе, то и дело сталкивались друг с другом и падали на землю. Пламя опаляло их крылышки.

– Ко мне! Сюда! – раздался тоненький голосок Бертольда. – Жуки, ко мне!

Он упал на колени и принялся сгребать жуков руками, сажать их себе на плечи, а те, что ещё могли летать, сами садились ему на голову. Вереницы жуков карабкались по его ногам.

Бертольд оглянулся. Мебельный лес превратился в смертельную ловушку. Если вся эта сухая трухлявая древесина вспыхнет, лучше быть от неё подальше. Он заглянул в дверь. Нужно выбираться на улицу, но для этого необходимо пробежать через горящий магазин. И поскорее, пока пламя не перекинулось на кухню.

Мальчик рванулся вперёд, прикрывая лицо локтем. Жар словно давил на него. Вдруг он вспомнил, как в школу приходил пожарный и объяснял, что на пожаре опаснее всего не огонь, а дым. Наглотавшись ядовитого дыма, можно за несколько минут потерять сознание.

Бертольд задрал голову. Под потолком колыхалась зловещая грибообразная туча чёрного дыма. Он натянул вороник джемпера до самого носа и помчался мимо горящей уборной в кухню, а оттуда – в разгромленный магазин.

И вдруг остановился.

В дверях магазина возвышался громадный человек-гора, а за его руку цеплялся другой, тощий, словно скелет.

– Это тот мальчишка! – завизжал Пикеринг.

– Держи его! – заревел Хамфри.

Бертольд попятился, повернулся и кинулся обратно, в горящую кухню. Из глаз градом сыпались слёзы, но он по памяти знал, где находится дверь. Весь покрытый жуками, мальчик выскочил во двор.

– Ньютон! – закричал он.

Светлячок спикировал к нему, мигая брюшком.

– Зови светляков из Базового лагеря! Ищите уцелевших, освещайте им дорогу!

Жуки взбирались на Бертольда, как на спасательный плот. В основном они скопились на спине и плечах. Те, что могли летать, отправились вместе со светлячками выручать своих сестёр и братьев. Бертольд на четвереньках пополз под складной столик.

– Где он? – орал где-то сзади Хамфри.

Сердце у Бертольда трепыхалось быстрей, чем крылышки у колибри. Он повернул переключатель, активируя ловушку на основе больших напольных часов, и пополз дальше, в глубину Мебельного леса.

– Вон он! – завопил Пикеринг. – Под стол заползает! Видишь?

Около Большой арки из велосипедов Бертольд посмотрел вправо – туда, где начиналась Навозник-авеню. Он не хотел привести Хамфри с Пикерингом к Базовому лагерю. Сзади раздался грохот и крик боли: Пикеринг пал жертвой маятника часов. Бертольд представил себе, как маятник с размаху врезается Пикерингу в голову, и на миг почувствовал удовлетворение.

– Ох! Хамфри! Мальчишка ударил меня саблей по лицу! Я истекаю кровью!

Бертольд посмотрел вниз. Возле его коленок и ладоней толпились жуки.

– Залезайте, – прошептал он жукам. – Надо выбираться отсюда.

Он повернулся спиной к Навозник-авеню и направился в туннель Чернотелок. Спеша изо всех сил, он дополз до «Устрицы» – спасательной капсулы, которую они с Вирджинией построили на случай какой-нибудь опасности. Капсула была сделана из двух старых ванн, поставленных друг на друга – верхняя в перевёрнутом виде. С одной стороны ванны соединялись гигантскими петлями и четырьмя пружинами, которые Бертольд вытащил из сломанного автомата для игры в пейнтбол, чтобы легче было поднимать верхнюю ванну. Сейчас Бертольд её поднял.