Марцин Гузек - Слава Империи [litres]

– Приветствую, госпожа. – Он широко улыбнулся, показывая остатки зубов. – Я от Вильгельма. Буду провожать дорогих дам к Командории 42. Честно сказать, сам я в ее стенах нежеланный гость, но обещаю вас проводить до самых ворот, на случай если еще какие-нибудь олени попытают своего счастья в погоне за вами.

– Кто ты? – спросила Ольга, пораженная настолько, что ни одной мысли не приходило в голову.

– Прошу простить, где мои манеры, мое имя Ульм, хотя некоторые зовут меня и другим прозвищем…

– Кровавый Пилигрим, – сказал Клиф. – Ты уверен?

– Нет. Но ты много других стариков знаешь, что могли бы зарубить семь легионеров? – спросил Годвин.

Мужчины стояли у входа во дворец, глядя на Остробор. Ночная атака оказалась намного жестче, чем было задумано. Сгорела почти половина города, а жертвы среди жителей исчислялись в сотнях. Судя по всему, солдаты Вериниуса Набожного не слишком строго придерживались плана, разработанного для них генералом Флавианом. Якобы дело было в их неопытности и хаосе ночного боя, но Рыцарь подозревал, что властитель Агнцева Поля просто слишком хотел, чтоб его город стал крупнейшим на Границе. Это вполне соответствовало репутации старца, о котором говаривали, что он честен, как стервятник, и милосерден, как змеиный яд.

На дворцовый холм взбежал легионер, тяжело дыша.

– Прибыл посланец, – доложил он. – Какой-то рыцарь со своим оруженосцем, местные узнали в нем известного героя. Говорит, что его прислала хозяйка города.

Годвин тихо выругался.

– Кто-то знакомый, – догадался его товарищ.

– Хуже. Семья.

Они двинулись через поселение, мимо людей, рыдающих над сгоревшими домами. Несколько человек плюнули им под ноги, но никто не осмеливался на что-то большее. У солдат был приказ игнорировать подобные действия, по крайней мере, пока. Само собой, люди Вериниуса были менее толерантны, солнце не дошло еще до зенита, а уже случилось несколько казней на месте, чаще всего путем забивания насмерть. Старый садист явно давал понять, кто теперь тут правит, а люди императора охотно позволяли ему играть роль антигероя.

При въездных воротах ожидали двое всадников и повозка, в которую были впряжены две коровы. Старший из посланников рассмеялся при виде прибывших.

– Так, значит, это действительно работа Императора, – произнес он.

– Дефрим, разреши тебе представить, – сказал Годвин без энтузиазма. – Мой младший брат, сэр Вильгельм дор Гильберт из Рион и его оруженосец, Бедвир адор Бедриданд, герои битвы на Чертовом поле, а также лишенные чести наемники.

– Вот именно поэтому мы никогда не бываем в гостях у моей семьи, – уточнил Вильгельм, обращаясь к младшему товарищу.

– Я уж вижу. Ты хоть когда-нибудь встречал человека, который не был бы о тебе дурного мнения?

– Я надеялся, что ты, как мой верный ученик…

– Хватит, – прервал Годвин. – За чем пожаловали?

– За ним, – наемник указал на страшно искалеченное тело, прибитое к воротам. – Хотя, надо признать, я еле узнал бедолагу, так вы его отделали. Вдова хотела бы похоронить его в земле его предков. Знаешь, такая небольшая церемония, которую люди проводят, когда кто-то близкий умирает.

– А каким образом помянутая вдова желает добраться до земли его предков?

– Ну как, доехать… Ты же не планируешь перекрыть все дороги на Границе?

– Мне и не надо. Твоя хозяйка находится в совершенно определенном месте, так что мне нужно будет заблокировать только это место.

– Ясно. – Пес войны рассмеялся, но через минуту на его лицо вернулась серьезность. – Ты говоришь об осаде Командории Ордена? Император не зашел бы так далеко.

– Мои приказы говорят об обратном. Но это не обязательно будет делать, если Ольга сдастся. Я лично гарантирую ей безопасность и гостеприимство во дворце в Драконьем Логове.

– Ага, то есть для матери – домашний арест. А ребенку ты тоже это гарантируешь?

Ответом была тишина.

– Ну, я так и думал.

– Это вопрос безопасности Империи.

– Женщина и слепой ребенок, я уверен, что Империя дрожит от страха, – наемник издевательски усмехнулся.

– Этот мальчик – единственный потомок короля Гракха, единственного человека, которому удалось объединить большинство склавян. – Годвин знал, что разъяснение мало что даст, но ему чертовски сильно требовалось объясниться. – Вдобавок по крови он родственник большинства магнатов Границы. Это не ребенок, это оружие. Ураган, приход которого убьет десятки, а то и сотни тысяч людей.

– Тысячи людей умирают каждый день, – пожал плечами в ответ Вильгельм. – Так уж устроена жизнь на Границе. Да, и раз уж речь зашла о трупах… – Он снова указал на ворота.

– Господи помилуй, Император и Магнус спасли тебе жизнь.

– Ясное дело, но они сделали это один раз, а деньги от нанимателей многократно спасали меня от голодной смерти, так что я, пожалуй, останусь верен тому, кто платит. Итак, тело.

– Вериниус не будет рад, – заметил Клиф. – Он хотел забрать останки в свой собор и показывать пилигримам.

Командир на мгновение задумался. Ему было приказано не раздражать властителя Агнцева Поля, но, с другой стороны, старик был единственным, в отношении кого Магнус публично использовал слово «сволочь».

– Можешь его забрать, – разрешил он наконец. – А потом ты должен сделать то, в чем ты непревзойденный мастер, а именно: сбежать как можно дальше от этой ситуации. Пока не будет слишком поздно.

– Ну, по крайней мере, за меня будут самые высокие стены на Границе. И Кровавый Пилигрим, стоящий на них. Не знаю, слышал ты или нет, но вот буквально несколько часов назад он в одиночку зарубил семерых твоих людей. Неплохо для такого старого пердуна, правда?

– Думаешь, он справится с семью сотнями?

– Если нет, то нам дано будет увидеть то, что мало кто видывал, – ответил Вильгельм на удивление серьезно. – Смерть Легенды.

Заря выглянула за стены и в очередной раз посмотрела на осаждающую их армию.

– Я в самом деле полагал, что он блефует, – сказал стоящий рядом Вильгельм. Наемник нервно барабанил пальцами по бойнице.

– Все в порядке? – спросила женщина.

– Не люблю осад, – объяснил он. – Как-то раз застрял в одной из них почти на год. Закончились запасы, мы стали есть коней, собак и крыс. Под конец некоторые уже и друг друга начали есть, вот только мяса ни на ком уже не было. С тех пор терпеть не могу мест, откуда не могу выйти. Потому я и уехал со Спорных Земель – в той проклятой стране, кроме замков, ничего и нет. Война для рыцарей означает, что ты один день топчешь крестьян по полям, а потом месяц пялишься на укрепления.

– А я-то думала, ты просто любишь местную еду, – сказала Надя, поднимаясь на парапет. – Княгиня Ольга желает знать, как выглядит ситуация.