Ричард Бэккер - Воин Доброй Удачи [litres]

– Что вы там делаете? – спрашивает она с затуманенным любопытством. Но ее как будто никто не слышит. Волшебник давится, дергается и борется, как выброшенная на берег рыба.

– Что вы делаете! – кричит она.

Но на нее по-прежнему не обращают внимания, и она, вскочив на ноги, бросается на сгорбленную спину нелюдя. Тот отмахивается от нее.

– Держите ее! – рявкает капитан на тени, стоящие в темноте.

Мозолистые руки сжимают ее запястья: Галиан хватает ее сзади.

– Ну вот, красавица! – хмыкает он, утаскивая ее обратно, а потом прижимает ее руки к пояснице и толкает ее на колени.

– Нет! Не-е-е-ет! – слышит она собственный яростный вой.

Все, что она может видеть, – это брыкающиеся ноги мага. Грубый смех доносится из темноты – это Сарл. Чья-то рука сжимает ее шею сзади. Ее лицо утыкается в пыль, в жесткие остатки сорняков. Другие руки хватают ее за пояс штанов. Она знает, что будет дальше.

Но капитан отвернулся от борющегося волшебника и видит, что с ней случилось. Он вскакивает на ноги и яростно пинает одного из ее невидимых противников. Потом бьет еще одного – она видит, как Вонард спотыкается и падает в пыль. Руки исчезают, и она оказывается стоящей на четвереньках.

– Тронете ее, – скрежещет лорд Косотер невидимым теням позади нее, – и расплатитесь своими душами!

Она мельком видит, как бьется в конвульсиях Вонард, выплевывая кровь в бороду. Она бросается вперед с инстинктом, рожденным отчаянием. Она выхватывает Бельчонка из своих скудных пожитков, отводит его назад, спотыкается о кишащий мухами труп шранка.

Рассвет еще только теплится – это всего лишь синевато-сланцевая корона на горизонте. Ночное небо остается черным и бесконечным, оно усеяно бесчисленными звездами. Скальперы кажутся всего лишь сгорбленными тенями, их головы и плечи застыли в бледном свете звезд. Они приближаются к ней, настороженные и безоружные.

Акхеймион кричит.

– Не-ет! – снова вскрикивает она. – Прекратите это! Стойте!

Капитан обнажает свой клинок. От этого скрипа по ее коже пробегают мурашки. Он шагает к ней так, словно она – всего лишь дрова для растопки. Свет пропитывает горизонт позади него, делая его фигуру черной. Она видит убийственный блеск его глаз под капюшоном растрепанных волос. Они кажутся светящимися из-за черных линий, вытатуированных вокруг них.

– Что вы делаете? – кричит она. – Что это за безумие? – Ее голос срывается, и горло вспыхивает болью, так силен ее ужас. Вот как это происходит, понимает она. Бордель научил ее этому, но за все прошедшие годы она успела забыть. Твоя судьба всегда опережает тебя. Ты становишься самодовольным, толстеешь среди людей, а затем просыпаешься и обнаруживаешь, что вся безопасность, вся надежда разрушены.

Воздух вокруг безветренный и холодный. Лорд Косотер бросается на нее. Он рубит с такой яростью, что режет ее лезвие, выворачивая ей запястья. Она отступает. Она достаточно быстра и искусна, чтобы парировать его удары. Она хорошо обучена. Он взмахивает мечом и со звоном опускает его вниз. Его коса, заплетенная по традиции кастовой знати, раскачивается, как мокрая веревка.

С некоторым удивлением она понимает, что он не пытается убить ее… Будущее темнеет и взрывается криками перед ее мысленным взором. Образы мучений и насилия, зверств, которые могли совершить только скальперы.

Ее крики превращаются в пронзительный вопль. Она бросается на капитана, сражаясь так, как учили ее братья, ловко и легко, противопоставляя хорошую технику боя силе. Он удивленно хмыкает, парируя удары Бельчонка. Он отступает на один шаг, и седая тень падает ему на пятки.

Золото вспыхивает на горизонте. Он делает шаг в сторону, наклоняется, и его тень приближается к ней. Солнечный свет заставляет ее сощуриться. Она моргает и колеблется. Ее меч выворачивается из кончиков пальцев, которых она не чувствует. Каменный кулак швыряет ее на землю. Это случилось, думает она. После того, как она столько выстрадала, так много пережила, к ней приходит смерть.

– Акка… – ахает она, отползая назад. Солнечный свет заливает ее слезы. Горячая кровь струится по ее губам.

И ничего не происходит. Ничьи руки не зажимают ее горло. Ни один нож не срезает с нее лохмотья.

Повинуясь инстинкту, она падает неподвижно, задыхаясь.

Око Судии, которое так долго оставалось запечатанным, открывается.

И она видит, как они стоят неровной дугой, демоны на равнине. Их шкуры обуглились, шерстинки их немногочисленных искупительных деяний были единственным светом, пронизывающим их. И самый темный, самый страшный из них находится прямо перед ней… стоящий на коленях. Капитан.

– Принцесса Империи, – хрипит он, сверкая глазами из огненной смолы. – Спаси нас от проклятия.

– Я Анасуримбор Мимара! – кричит она. – Принцесса Империи, дочь святой императрицы, падчерица самого аспект-императора! Под страхом смерти и проклятия я приказываю вам освободить волшебника!

Они связали Акхеймиона, заткнули ему рот кляпом и обмотали веревками, как труп, который вот-вот поднимут на погребальный костер.

– Ты отступница, – говорит капитан. – Беглянка.

Ее меч у них – бедный Бельчонок.

– Нет! Нет! Я сейчас на… на…

Ее хора тоже у них… ее Слеза Господня.

– Глупая девчонка. Неужели ты думаешь, что твое исчезновение осталось незамеченным?

Она у них в руках.

– Ты полагаешь? Ты смеешь мне приказывать?

– Ты пленница. Поблагодари своих богов, что не хуже.

И она вспоминает то, что уже осознала, что он совершенно не похож на нее – что в душе и чувствах он так же чужд, как и нелюдь, если не больше. В нем есть целостность, своеобразие действия, взгляда и намерения. Она видит это в его глазах, в его лице: полное отсутствие противоречащих друг другу черт.

Почему-то это ее успокаивает. В тщете можно найти облегчение. Когда-то она это знала.

– Ну и что? Значит, ты собираешься вернуть меня матери?

Его взгляд блуждает от нее к полоске рассвета на горизонте. Багровый свет освещает его лицо, окрашивает дикие пряди бороды в кровавые тона.

– Мы идем к сокровищнице… так же, как и раньше.

– Почему? Что приказал мой отец?

Косотер достает нож и начинает срезать мозоли возле ногтей.

– Почему? Я требую, чтобы ты объяснил мне почему? – продолжает допытываться девушка.

Он отрывает взгляд от своей привычной работы и смотрит на нее с такой невыразительной напряженностью, что ее мысли начинают дрожать. Он всегда пугал ее, этот лорд Косотер. Угроза насилия всегда разжигала его манеры. Для него жестокость была просто еще одной бездумной способностью – еще одним низменным инстинктом. Она знает, что доброта для него – туман, что-то не совсем реальное. Отточенное лезвие – это одна из двух границ, которые он уважает.