Ричард Бэккер - Воин Доброй Удачи [litres]

Никто не вернулся вовремя, чтобы противостоять Консульту и его тяжелым ударам.

Прозрачные полотнища тусклой и зловонной охры закрывали солнце, и тень падала на скопления людей, сгрудившихся в развалинах мертвого города. Шранки бросились вверх по насыпи и напали на ощетинившиеся ряды людей, которые стояли сомкнутыми, щитом к щиту и плечом к плечу, как и во время первой битвы. Орда цеплялась за Ирсулор, как за торчащий гвоздь.

Сыны Нильнамеша держали север и запад, просовывая мечи и копья между хитроумными плетеными щитами, почти неуязвимые в своих одеждах из позолоченного железа. Подавляющее большинство из них сражались под древними знаменами Эшдутты, Харатаки, Мидару, Инвойры и Сомбатти, так называемых пяти воинств Нильну, объединенных племен, которые воевали за весь Нильнамеш с незапамятных времен. Никогда еще со времен Анзумарапаты II так много сынов Нильну не выходили за пределы засеянных пастбищами равнин своего дома. Исчезло древнее соперничество, смертельная ненависть, которая так часто натравливала их друг на друга. Исчезли все различия. И казалось сумасшедшим и трагическим безумием, что люди могут поднимать оружие против людей, когда такие мерзкие создания наводнили весь мир.

Правители Гиргаша удерживали восток – это были свирепые горные воины, пришедшие из высоких крепостей в Хинаяти вместе со своими более мягкими родственниками из Аджоваи и долин. Спешившись, король Урмкатхи стоял впереди своих соотечественников, подняв знамя вместо того, чтобы отдавать команды. Вельможи Кайана удерживали юг – порочные люди пустыни Чианадини, а также их более высокие братья из Ненсифона и Монгилеи. Все они были одеты в великолепные кольчуги павшей империи своих отцов. Вокруг стоял такой шум, что они ничего не знали о падении принца Массара – и так почтили его своим мужеством.

Крича с беззвучной яростью, люди Юга атаковали и рубили бормочущую массу. Даже на склонах холмов нечеловеческая свирепость штурма заставляла тех, кто находился глубоко в строю, прижимать свои щиты к спинам тех, кто стоял перед ними, превращая фаланги в своеобразные структуры из плоти, связок и костей. Снаряды расчерчивали черным и без того затянутое пеленой небо, стрелы без всякого вреда гремели, ударяясь в броню людей, за исключением немногих несчастных. Кетьянские лучники отвечали большими залпами, целыми полотнищами стрел, подавляя противника, но с каждым из них они подставляли себя под бесконечный черный дождь, и потери их были ужасны.

Глаза Сорвила резко распахнулись. В его ушах эхом отдавались крики аистов, занятых гнездованием. Он даже шлепнул ладонью по пустому воздуху прямо перед собой, настолько ярким был образ обожженного солнцем аиста, стоящего у него на груди.

Потом он сел, моргая. Они переместились на безлесный нос холма, который в остальном был густо покрыт лесом, так что он сразу увидел, что остался один. Видел он и окружающие холм залитые солнцем мили, изрезанную местность, ставшую мягкой, как океанские волны, из-за шерстяных балдахинов, покрывавших ее. Земля, похожая на старуху.

Он заснул на пучках травы, окаймлявших грубую каменную скалу в форме лезвия топора, венчавшую холм. Пока он спал, тень отодвинулась, и он почувствовал, как солнце обжигает его щеки и руки. Особенно нагрелась его кольчуга.

Он вглядывался в соседний сумрак леса, моргая и ища любые признаки присутствия царственных брата и сестры. Острая боль пронзила его грудь, когда он понял, что их снаряжение тоже пропало.

Неужели они бросили его?

Он встал, стряхивая пух с одежды и сонливость с рук и ног. Затем он побрел в лесистые области, следуя по неясной линии вершины, надеясь найти своих хранителей…

Закаленные в первой битве с Ордой, люди Юга взимали со шранков ужасную дань. Когда они оглядывали поле боя, то видели бесчисленное множество лиц, белых и кричащих по-кошачьи, – шранки, все больше шранков, размахивающих хриплыми руками, вздымающихся над водоемами внизу. А посмотрев назад, они видели ряды людей, выстроившихся вдоль нагроможденных насыпей и возвышенностей, огороженных ярко раскрашенными щитами и ощетинившихся копьями, штандарты, изорванные дротиками и нагруженные зацепившимися на них стрелами. И они вспомнили слова своего святого пророка – о том, что увидят потрясающие и ужасные зрелища, что перенесут невообразимые испытания – и спасут мир.

И они поверили в это.

Шранки были пронзены копьями и забиты молотами. Их сбрасывали со склонов или тащили вниз их воющие сородичи. Вскоре земля вокруг мертвого города была усеяна трупами до такой степени, что многие шранки были просто растоптаны, потому что не удержались на ногах, – они спотыкались о трупы, падали, не найдя опоры, и по ним молотили копьями, дубинками и мечами.

Их визг эхом отдавался от самого свода небес.

Высоко под каменными пальцами король Умрапатура воспрянул духом, видя, что его войско слишком удачно расположено, чтобы потерпеть поражение, что его можно было только размолоть до основания. Скоро, рассуждал он, Саккаре и Кариндусу вернутся, и когда столько шранков набросится на Ирсулор, задушив его своим количеством, бойня будет грандиозной.

Учитывая его более удобную для обзора позицию, он был одним из первых, кто увидел огромное пятно на бурлящей коже Орды, черный миндаль, марширующий под серо-бурыми небесами, медленно двигавшийся через омерзительные поля шранков и придвигающийся все ближе к осажденным сыновьям Гиргаша. Высота этой массы была первой деталью, которую он смог различить: существа, составлявшие ее, возвышались над шранками. Затем он понял, что черный цвет этой массы был вызван волосами составлявших ее существ, большими косматыми коронами на их головах, похожих на котлы. Информация о существовании этих созданий пришла к королю внезапно, хотя его душа долго не могла понять их значения.

Башраги.

Многие заметили их отвратительное приближение, но, как и Умрапатура, все были бессильны выразить свой ужас и тревогу. Гиргаши на насыпи видели их в промежутках между бешеными атаками – сотни отвратительных остовов поднимались над шранками, метавшимися внизу, они двигались строем в железных доспехах, бросая и топча орды перед собой.

Башраги. Три руки, сросшиеся в одну. Три вросших одна в другую грудных клетки. Три кисти вместо пальцев. Они были оскорблением для глаз, зрелищем, которое вызывало благоговейный трепет и отвращение – так ужасно было их уродство. Безумные лица свешивались с каждой гротескной щеки. Родинки в виде конского хвоста, торчащие где попало из кожи.

Умрапатура мгновенно понял природу ловушки Консульта. Зная, что Орда развернется и нападет на Ирши, им оставалось только ждать в засаде и надеяться, что их противник окажется настолько глуп, что пошлет своих магов…