Ричард Бэккер - Воин Доброй Удачи [litres]

Он уже собирался поправить нелюдя, сказать, что у дракона все еще есть один здоровый глаз, когда заметил серебряную иглу, торчащую из левой глазницы. Какая-то стрела, понял он, проткнула веко над полумесяцем мутной глазницы.

– ЧТО? – спросил зверь глубоким, царапающим кости голосом. – НЕУЖЕЛИ ВАМ НЕ ХВАТАЕТ ДЫХАНИЯ ДЛЯ МОЛЬБЫ? НЕУЖЕЛИ ЗА ЭТИ ВЕКА МЫ СТАЛИ ТАКИМИ СТРАШНЫМИ?

Слепой. Слепой. Как они могли обратить это себе на пользу? Возможно, если бы они заманили его в небо, то сражались бы с ним там, где ветер помешал бы ему пользоваться слухом и обонянием…

– Ты можешь оставить свою добычу себе! – воскликнул Друз, взглянув на стоявшего рядом Клирика. – Я пришел за одной, и только за одной вещью!

Враку рассмеялся – звук, похожий на тысячу завывающих легких.

– ДОБЫЧУ?! – взревел он. – ТЫ ДУМАЕШЬ, МЫ ЗАБОТИМСЯ ОБ ЭТОМ МУСОРЕ? МЫ СИДИМ НЕ НА ЗОЛОТЕ, А НА СИЛЕ. МЫ ХРАНИМ ТО, ЧТО ДЕЛАЕТ ЛЮДЕЙ КОРОЛЯМИ, ПОТОМУ ЧТО ЗНАЕМ, ЧТО ЛЮДИ ЖАЖДУТ ПРЕЖДЕ ВСЕГО ВЛАСТИ.

– Слушай, – прошипел волшебник. – Клир…

– Эта стрела, – перебил его король-нелюдь. – Я знаю эту стрелу…

– ГОРЯЧАЯ КРОВЬ ТЕЧЕТ У НАС ПО ГОРЛУ. КОСТИ ТРЕЩАТ МЕЖДУ ЗУБАМИ. ПЛАЧ МНОЖЕСТВА ЛЮДЕЙ. ЭТО ТО, ЧЕМ МЫ ДОРОЖИМ.

– Я знаю этого зверя…

– ВЫ… ВЫ – НАША ДОБЫЧА. ВАШЕ МУЖЕСТВО – ЭТО НАША РАСТОПКА. ВАША ПЛОТЬ БУДЕТ НАШИМ ОГНЕМ…

– Я все помню.

– КОРОЛЬ И ДУРАК.

Как и большинство жилищ в трущобах Каритусаля, «Червь» – бордель, в котором жила Мимара, – был отгорожен стеной от всего окружающего и открыт только изнутри. Двое наемников – на самом деле это были не более чем головорезы – охраняли вход, хотя и были декоративной угрозой. Каждая пасть нуждается в клыках. Но стоило посетителям пройти мимо охраны, как они оказывались в помещении, где все было устлано коврами приглашений. Золотая краска. Кричащие гобелены, изображающие битвы, которые, возможно, происходили на самом деле, а возможно, и нет. Благовония и загадочные напитки. Солнечный свет заливал сад во внутреннем дворе. Завсегдатаи сидели на расшитых диванах в приемном зале, смеясь и разговаривая тихими бесстыдными голосами…

Их глаза бегали туда-сюда, как будто они считали гологрудых детей.

Комнаты с кроватями находились вдоль восточной стены, как того требовали удача и традиция. Несмотря на цену, ее должны были выбрать. Ее всегда выбирали. Ведя за собой клиента за один-единственный палец, покрытый выступающими мозолями, она слышала ворчание, всхлипы и стоны, а иногда визг и рыдания. Какое-то оцепенение овладевало ею, и она словно расплющивалась в своих движениях, превращаясь в полоску тени на стене. И она оказывалась спрятанной, даже когда носилась голой перед многочисленными распутными глазами.

Очень похоже на квирри, думала она, наблюдая за нависающей над ней ухмылкой Галиана.

Возможно, это будет легко… умереть.

– Я тебя помню! – крикнул Нил’гиккас великому червю.

Зверь сделал два громыхающих шага в их с Друзом сторону. Его плечи раздавили колонны по обе стороны от засыпанного прохода. Акхеймион торопливо пробормотал заклинание квианского щита. Бледный свет окутал воздух перед ним…

– КАК И МЫ ПОМНИМ ТВОЙ ЗАПАХ…

– Ты… Ты – первый из этих мерзостей! Ты убил его… Убил моего брата!

Старый волшебник продолжал что-то бормотать.

– ТЫ НЕСЕШЬ НА СЕБЕ ЕГО ВОНЬ, КУНИЮРИ.

– Вуттеат! – взвыл король-нелюдь.

Холодные иглы пронзили кожу волшебника. Вуттеат – это имя было взято из самых древних времен войны, когда люди были всего лишь рабами или паразитами. Вуттеат ужасный. Черно-Золотой…

Отец драконов.

Существо встало на дыбы с грацией насекомого, его шея изогнулась, как у лебедя, а гигантская голова низко опустилась. Из его крокодильей ухмылки начало вырываться что-то ослепительное.

Огонь. Его рвало огнем.

Камни начали взрываться. Золото плавилось. Это не было похоже ни на один из снов Акхеймиона, которые он когда-либо видел. Мир исчез, и все вокруг превратилось в ревущий белый свет. Его охранные заклинания просто сдулись. Его внутренности закрутились вокруг трещин, как раскаленные добела вены.

– Клирик! – крикнул он, чувствуя, как язык пламени коснулся его руки и щеки.

Но времени у него не было. Моргая, он шагнул в воздух, в абсолютную черноту – Суриллическая точка нелюдя канула в небытие.

Теперь все были слепы.

Раскаленные мехи драконьих легких хрипели, как гигантский очаг. Затем вспыхнул второй гейзер огненно-золотого цвета, на этот раз бурлящий под ногами у Друза. Гром и треск камня. Свет от драконьего пламени окрасил потолок и высокие колонны в пульсирующий желто-коричневый цвет. Выкрикивая новые заклинания, Акхеймион вскарабкался в щель рухнувшей перемычки и шагнул сквозь фальшивый потолок высоко в темноту.

– ТЫ ВСЕГО ЛИШЬ УЛИТКА! – взревел зверь. – УЛИТКА, ВЫРВАННАЯ ИЗ СВОЕЙ РАКОВИНЫ!

– Я – не мой брат, старая ящерица! – закричал король-нелюдь из какого-то укрытия. – Я – Квуйя! Я – ишрой. Я – Клирик! И ты услышишь мою проповедь!

Даже прячась под потолком, Акхеймион слышал, что, произнося эти слова, Нил’гикас бежал по стенам.

– ДУРАК. МЫ – ПЕРВЫЕ. НАША ШКУРА – БРОНЗА. НАШИ КОСТИ – ЖЕЛЕЗО.

Отбрасывая свою собственную светящуюся точку, волшебник воспарил над вторым, более пустым миром под крышей, висящей над пропастью и над каменными стеллажами, древними и огромными.

– Ты слеп! – крикнул Клирик, и отзвук его голоса стал тоньше из-за последовавшего за ним грома. – Ты нищий, падальщик, охотник за стадами! Камень твоей силы давным-давно треснул!

– КАК И ТЫ, КУНИЮРИ, ВЕКАМИ ГНИЛ! МЫ ЧУЕМ ТВОЙ СТАРЧЕСКИЙ МАРАЗМ!

Зверь выплюнул еще один водопад ревущего огня, осветив все щели и проломы в потолке. Акхеймион шел через пустоту к центральной яме, которая, учитывая темноту похожего на пещеру чердака, светилась, как загробная жизнь огня. Лишенные опорных колонн, гранитные перемычки сломались в соответствии с капризом нагрузки и разрушения. Он приземлился на самое длинное из этих ребер и зашагал вниз по его запыленной спине. Внизу на колоннах горели маленькие и большие костры. Он увидел, как Клирик – самый краткий из проблесков – промелькнул между дальними колоннами и исчез в далеких тенях. Он бегал кругами…

– Если я погибну дураком, – кричал нелюдь, – я все равно останусь самим собой! Не таким рабом, как ты, Враку’джарой!

Акхеймион остановился на краю обломка и посмотрел вниз на вздымающееся чудовище. Свернувшись клубком, как раздувшаяся змея, отец драконов все вертел и вертел головой, поворачиваясь на звук голоса Клирика, словно привязанная к столбу собака, только изрыгающая пламя вместо лая – целые огненные водовороты, охватившие выжженные проходы.