Кай Майер - Противостояние [litres]

– Не будь несправедливой. Вы же друзья, даже если не всегда придерживаетесь одного мнения.

Она с презрением фыркнула:

– У тебя, похоже, довольно-таки расплывчатые представления о дружбе!

– Чтобы постичь библиомантику, быть библиомантом не обязательно. А кроме того, у меня был один хороший друг.

– Пак? – И что её дёрнуло за язык? – Извини. Это нечестно с моей стороны. Но что до Мардука… я сегодня ночью лежала без сна и всё думала об этом. Если он и вправду библиомант, тогда старое правило уже не действует. Закон из «Книг творения», утверждающий, что экслибры не могут быть библиомантами, потерял силу. И это доказывает, что… – Она замолкла, вдруг утратив нить рассуждения из-за смешения мыслей. – Это снова происходит, – прошептала она.

Ариэль ненадолго прикрыл глаза, словно хотел погасить звёздное сверкание в своих зрачках. Помолчав с минуту, они с Фурией взглянули друг на друга.

– Ты права, – наконец произнёс он. – Прошлое меняется. Я тоже это ощущаю.

В момент превращения Изиды в экслибру один из незыблемых законов библиомантики был переписан заново. Ещё не поблёкло воспоминание о том, как было прежде, но скоро возможность экслибров обладать библиомантическим даром сделается чем-то вполне естественным.

– Что я натворила! – Лёгкая дрожь, пробежав по пальцам Фурии, стала постепенно подкрадываться к локтям.

– Я должен был это предвидеть. – Ариэль сжал правую руку в кулак и так плотно вдавил в левую ладонь, что на шее у него проступили артерии. – И что я за идиот!

Больше всего ему сейчас хотелось вскочить и немедленно устроить опрос всех экслибров в резиденции. Не открыл ли кто в себе библиомантических способностей, умолчав об этом? Но не успела Фурия отреагировать на его порыв, как вдруг Ариэль расслабился, упёрся локтями в колени и на секунду закрыл лицо руками. Переведя дух, он наконец взял себя в руки.

С одной стороны, Фурии было утешительно видеть, что даже такое существо, как Ариэль, страдало от внезапных приступов неуверенности. С другой – это внушало Фурии смертельный ужас. Ослабев или решив, что пора с ними распроститься, он поставил под вопрос всё сопротивление.

– Если это правда, – пробормотала она, – если ответственность за то, что старые законы библиомантики отменены, лежит на мне, тогда… – Её голос оборвался на середине предложения, а сердце несколько раз с такой силой ухнуло, что его биение отдалось во всем теле. Внезапно она начала задыхаться и впала в панику. Со дня смерти отца ей такого испытывать не приходилось.

Ариэль одной рукой обнял её по-братски за плечи. Прижавшись к нему, Фурия задышала легче: вдох-выдох, вдох-выдох, пока удушье окончательно не отпустило.

– Это моя вина, – сказала она срывающимся голосом. – Если всё вдруг разом переменится, я должна нести за это ответственность. Ведь это с моей лёгкой руки Зибенштерн решил написать сказку об Изиде. Я всё… запутала, – выдавила она беспомощно, хотя по звучанию это походило скорее на беспорядок в детской, чем на хаос, в который она, вероятно, ввергла мир.

– Не морочь себе голову, – успокоил её Ариэль. – Ты поступила правильно и для Изиды, и для всех вас. Никто и подумать не мог, что это повлечёт за собой какие-то последствия. – Его волосы и кожа пахли летним дождём, крупные капли которого в предвечерний час на пыли дорог рисуют круги.

– Но ты бы меня остановил, если бы я вовремя обратилась к тебе за советом, – сказала она.

– Я не претендую быть мерилом всех вещей, Фурия. Или же силой, которая всех объединяет. Решение остаться здесь принимаете вы, каждый из вас.

Её взгляд скользнул по площадке перед крыльцом и упал на экслибра, выпалывающего сорняки на свекольной грядке. Ещё один экслибр наседал косой Вэкфорда на высокую траву. Ариэль и прав, и не прав одновременно. Сопротивление важнее каждого в отдельности, включая и самого Ариэля, потому что за сопротивлением стоит общая идея, дающая надежду на жизнь без гнёта, на свободное будущее. Всегда все взоры устремлялись на Ариэля, потому что он, как никто другой, давал надежду, что мечты могут стать реальностью.

За распахнутыми дверями холла, позади Ариэля и Фурии, послышалась тяжёлая поступь. Шаги остановились, затем кто-то громко и нарочито откашлялся.

Ариэль отдёрнул руку, Фурия обернулась: в дверях стоял верзила с крестом, едва пролезавшим в помещение. У колосса были светлые волосы до плеч, кустистые серые бакенбарды и такая загорелая кожа, словно верзила большую часть жизни провёл под палящими лучами солнца. Фурия знала этого экслибра, но никогда не имела с ним дела и не могла припомнить его имени.

– Мэм, – обратился он коротко, по-военному отдавая ей честь двумя пальцами к виску, – вот он я, стало быть.

«„Мэм?“ Что это он себе удумал? Что они в Додж-Сити [18] Додж-Сити ( англ. Dodge City ) – город в США, место постоянных конфликтов белого населения Америки с индейцами, символ эпохи Дикого Запада. , что ли?» – удивилась Фурия.

– Ну конечно! – Ариэль ударил себя в лоб и заулыбался. – Ты только что меня спрашивала, зачем я тебя разыскивал. Вот!

Ей показалось, что лучше было бы подняться с лестницы, потому что сейчас произойдёт нечто, что, вероятно, приведёт её в ярость. При этом она совсем не хотела говорить с субъектом, который называл её «мэм».

– Пасьянс [19] Пасья́нс (от англ. patience ) – «терпение». , мэм, – это моё имя. – Светловолосый исполин сунул большие пальцы за пояс.

Фурия поняла, почему его одеяние показалось ей знакомым, – на нём была пепельно-серая униформа конфедерата – солдата южных штатов времён Гражданской войны в США [20] Имеется в виду война в США (1861–1865 гг.) между аграрным рабовладельческим Югом и промышленным нерабовладельческим Севером. . О конфедератах Фурия знала из старых фильмов и пары книг с иллюстрациями и была уверена, что не ошибается. Этот Пасьянс был солдатом армии южных штатов, которую в девятнадцатом веке разбили армии союзников. Многие экслибры привязаны к той одежде, в которой они выпали из своих книг; часто она оставалась единственным звеном, связующим экслибра с его происхождением.

Ариэль поднялся со ступенек:

– Я хотел, чтобы вы познакомились.

Фурия тоже встала, ещё несколько неуверенно держась на ногах, и кивнула Пасьянсу:

– Хэлло! – И Ариэлю: – Что это значит?

– Ваш новый телохранитель, – объявил колосс, – имя – Пасьянс.

– Я расслышала. Но с этим «телохранением», должно быть, какая-то ошибка. – Она впервые пожелала, чтобы Ариэль прочёл её мысли, не то ей придётся опять высказать все проклятия, которые вертелись у неё на языке.

Чёртов телохранитель?!

– Это наверняка недоразумение, – сказала она. – Не иначе.