Кай Майер - Противостояние [litres]

– Аттик, к чему ты всё это мне рассказываешь?

Он положил руки на подлокотники своего кресла.

– Ты была моим лучшим агентом, а угроза от Федры касается нас всех, даже кучки твоих бунтарей.

Значит, они теперь бунтари, больше никакие не террористы. Он, видно, многое бы отдал, чтобы привлечь Изиду на свою сторону.

– Сообща мы могли бы Федру обезвредить.

– Ты хочешь попасть в ночные убежища? – удивилась Изида.

– На сегодняшний день я не вижу никакой другой возможности. Но это предприятие увенчается успехом лишь в том случае, если у меня будет напарник, на которого я смогу положиться.

Посмотрев на него почти с сочувствием, она медленно произнесла:

– Мы же противники, ты и я. В течение многих месяцев ты хотел меня убить, поскольку я отбилась от твоих рук.

Аттик испустил глубокий вздох:

– У нас теперь общий враг, и он сильнее нас. Этого должно быть довольно, чтобы на время заморозить наши разногласия.

– При условии, что я разделяю твою точку зрения и признаю опасность положения. Но в настоящий момент всё это вилами по воде писано. Если ты говоришь правду, за что Федре нас так ненавидеть?

– Оказавшись в этом мире, она обнаружила, что сталось с библиомантикой. Есть предположение, что ей это не понравилось.

– И потому она затевает эту треклятую войну? Прости, Аттик, но тебе придётся придумать что-нибудь более убедительное.

В первый раз за их беседу, странную беседу смертельных врагов, он уклонился от её взгляда.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Я расскажу тебе всё, что я знаю. Надеюсь, тогда ты поверишь в серьёзность моих слов. – Он поднялся из кресла и принялся расхаживать взад и вперёд перед стеллажами, полными дешёвых изданий. – Что тебе известно о ночных убежищах?

Она удивлённо откинулась в кресле.

– Немногое. Академия создала их, как и многие другие, но по каким-то причинам они вышли из-под контроля.

Его тонкая усмешка обнаружила толику прежней заносчивости, но лучше уж она, чем этот сбивающий с толку страх в его глазах.

– Первоначально речь шла лишь об одном-единственном убежище. Ускользнув из-под влияния Академии, оно превратилось в чёрную пустошь, которая раскололась на множество частей, наслаивавшихся и проникавших друг в друга, что время от времени приводило к фантастическим феноменам. Парящие в воздухе горы, бездонные пропасти, трещины в кристаллической структуре действительности. Метаморфозы в ночных убежищах происходят и поныне, напоминая раковую болезнь, и никто не знает, наступит ли этому конец, а если да, то когда. – Арбогаст сделал короткую паузу, казалось вслушиваясь в ночь, а потом продолжил: – О чём ты не можешь знать, о чём никто не подозревает, кроме кучки посвящённых, так это о задаче, изначально стоявшей перед Страной Забвения.

По сведениям Изиды, убежища с давних пор создавали для самых разнообразных целей. Существовали местности вроде Либрополиса и печатных убежищ, предназначенные для библиофилов. В эти так называемые высокие убежища было легко попасть, они считались доступными для каждого библиоманта. Но имелись и захолустные мелкие убежища особого назначения: сады наслаждений, населённые экслибрами из эротической литературы, охотничьи убежища, убежища-санатории, даже места, где демонстрировали бои из ночных убежищ, чтобы дать возможность тем, кто сам никогда не участвовал в войне, ощутить очарование библиомантического боя. Многие библиоманты морщили носы по этому поводу: их интересы полностью концентрировались на изучении литературы, на чистой страсти к чтению.

И всё же существовало достаточное количество состоятельных извращенцев, готовых заплатить любую цену за удовлетворение совершенно других потребностей и тем самым пополнить казну Адамантовой Академии. Из этого черпал прибыль управленческий аппарат, гвардия, полиция, агенты и, естественно, члены трёх семейств, в чьи карманы текли солидные суммы.

И ещё имелась глубинка, убежища, либо возникшие стихийно, либо избравшие путь развития, который сильно уклонялся от замысла Зибенштерна. Некоторых со временем постигло забвение, другие оказались в изоляции. В ряде случаев эти убежища даже не были основательно изучены. Глубоко между страницами мира имелись потаённые уголки, до которых Академия не смогла дотянуться. Злые языки давно толковали о том, что три семейства утратили контроль и настаёт время непредсказуемых перемен. Однако официально всё замалчивалось. Вряд ли в первоначальном назначении ночных убежищ было что-то настолько сенсационное, что поразило бы Изиду. Всё было реально, всё возможно.

– Ночные убежища, – продолжал Арбогаст, – изобрели как загон для экслибров. Академия решила избавиться от них одним росчерком пера. Больше никаких перенаселённых гетто, никакого вредоносного влияния на библиомантику, никакой преступности, никакой нужды в городах вроде Либрополиса. Вместо этого – опять порядок и опрятность, как на страницах свеженапечатанной книги.

– Одно большое убежище-гетто, – пробормотала Изида.

– Колония строгого режима. Кто оказывался там однажды, уже никогда не мог оттуда вырваться.

Изида медленно поднялась из кресла.

– И это было целью Академии, которой я в своё время служила?

На этот раз он выдержал её взгляд.

– План с колонией потерпел неудачу, она развалилась, превратившись в то, что мы сегодня называем ночными убежищами. После того как несколько первых попыток потерпели фиаско, три семейства вынуждены были отказаться от своих намерений.

– Несколько… попыток?

– Первые заселения.

– Депортации!

– Называй как хочешь. Экслибров из захолустных гетто тайно доставляли туда. Это был эксперимент, из которого могло выйти и что-то хорошее.

– Что-то хорошее! Аттик, ты сам-то понимаешь, что говоришь?

– На то имелись логически объяснимые причины. Перенаселение. Высокая преступность. Упадок. Никто не может терпеть подобное в своём городе, в центре своего жизненного пространства.

Изиде пришлось сделать усилие, чтобы не принимать во внимание этот абсурд, пока она не выведает всю правду.

– Что же произошло?

– Страна Забвения – вот что произошло, – ответил он. – Ты, видно, себе такого и представить не можешь?

– То есть убежище преобразилось, когда там уже были эти несчастные?

– К несчастью, да.

– Сколько, Аттик? Сколько экслибров вы туда перетащили, пока план не отменили?

Он поколебался, а через мгновение мягко сказал:

– Несколько тысяч. Десять тысяч. Или даже больше. Точно не знает никто.

Она стояла и смотрела на него, не произнося ни звука.

– Это убежище начало мутировать, – возобновил он свой рассказ после короткой паузы, – в Страну Забвения, в ночные убежища. Может быть, виной тому экслибры, заразившие его своей болезнью. А может, всё наоборот. Кто знает?