Катарина Херцог - Фэй. Сердце из лавы и света [litres]

Возможно, это последний раз, когда я видела небо таким.

– Арон! – прошептала я, потому что недавно покинувшая меня паника внезапно вернулась. В своем укрытии она просто ждала, чтобы наброситься на меня снова.

– Да? – он остановился и вопросительно посмотрел на меня.

– Пожалуйста, давай вернемся и поговорим с моей мамой. Может, я все-таки смогу убедить ее отдать нам кулон. Я так боюсь, что легенда об Иггдрасиле и сердце – это правда.

Когда мы вернулись, мамы еще не было дома. Дозвониться до нее мы не смогли, дядя Арона тоже не отвечал.

– Давай подождем ее в твоей комнате, – предложил Арон.

– Может, нам стоит вернуться в деревню и поискать ее там?

– Нет. Есть вероятность разминуться. А теперь успокойся. Она все равно вернется, – он повел нас на второй этаж.

– Ты был здесь раньше? – спросила я, когда мы поднимались по лестнице.

– Нет, только у Марии, а что?

– Ты знаешь, где моя комната. Она могла бы быть и на первом этаже, – я отстранилась от него.

– Разве спальни не всегда расположены на втором этаже?

– Понятия не имею. В городах редко кто-то живет в доме, а не в квартире, – ответила я, лихорадочно думая о беспорядке, который творился в моей комнате. Аккуратность не была моей сильной стороной. Надеюсь, я хотя бы убрала полосатые носки со своей кровати, которые носила последние два дня и которые воняли так, будто ими убирали конюшню. Черт возьми, я не помню, куда я их закинула!

– Подожди минуту, – сказала я Арону. – Мне нужно кое-что сделать, – я быстро проскользнула в свою комнату, стараясь не открывать дверь широко.

– Необязательно включать цветные лампы, – услышала я голос Арона, – мне достаточно пары свечей. И компакт-диск Эда Ширана.

Я закатила глаза. Он смеялся надо мной!

Как я и ожидала, вся моя одежда была разбросана. На полу, на кровати, на стульях. Я поспешно все собрала и забросила в шкаф. Пнула пустой пакет из-под чипсов под кровать. Затем быстро вытащила ночник из розетки и позволила ему погаснуть. Арону не обязательно было знать, что я не могу заснуть без света. Вместо этого я включила прикроватную лампу. Ее свечение было приглушенным и отлично подходило для того, чтобы маленький прыщик на моем плече выглядел как родинка. Я нерешительно посмотрела на свою помятую кровать. Встряхнула одеяло и расправила простыню. О нет! Было слишком душно. Я сразу же свернула одеяло в рулон и смяла подушку, пока она не стала похожа на боксерскую грушу. Так, а в каком нижнем белье я была сегодня утром? Я расстегнула молнию на джинсах, и Минни Маус с розовым бантом на голове моргнула мне сквозь длинные ресницы. Даже если я не собиралась спать с Ароном, мои штаны точно должны остаться на мне. Хотя бы по тому, что я давно не брила ноги. К сожалению, в зимние месяцы я не особо за этим следила.

Я снова застегнула молнию на джинсах, затем глубоко вздохнула и открыла дверь.

– Можешь войти.

Арон огляделся.

– Здесь уютно, – он слишком долго смотрел на мою кровать.

Я подумала, не стоит ли нам что-нибудь выпить. Была ли простыня чистой? Даже отсюда было видно несколько крошек чипсов. Я решила, что больше никогда не буду есть в постели, и с этого момента стану намного организованнее. В своей голове я уже представляла, как Арон просунул ногу под одеяло и наткнулся на вонючие носки, которые я так и не смогла найти. О боже! Нужно снова выгнать Арона и поискать их. Но к тому времени он уже обнял меня и поцеловал так страстно, что мои ноги задрожали, и стало все равно на беспорядок.

Потом мы проскользнули под одеяло и лежали, крепко обнявшись. Арон выключил прикроватную лампу, и единственным источником света в комнате был свет луны, который виднелся сквозь щель в занавеске. Но в объятиях Арона тьма меня не пугала. Мы спокойно разговаривали. Куда бы мы хотели поехать, какая музыка нам нравилась. Я узнала, что Арон умеет играть на гитаре, хорошо учился в школе и тоже не любит баклажаны. Мы рассказывали друг другу истории из школы и нашего детства, и в какой-то момент тема дошла до моего отца.

– Почему ты никогда о нем не говоришь? – Арон подпер щеку ладонью и смотрел на меня сверху вниз.

– Потому что я понятия не имею, кто он. Я никогда с ним не встречалась, и моя мама отказывается говорить о нем.

– Прямо как мой дядя. Неудивительно, что они так быстро нашли общий язык! – цинично сказал Арон. – Видно, ему больно говорить о моей семье!

– По крайней мере, он отдал тебе фотографию твоих родителей и брата.

– Это был не он. Я случайно нашел фото на чердаке.

– Я ничего не знаю о своем отце, – я провела кончиками пальцев по обнаженному предплечью Арона. – Ни слова. Как будто его никогда не было. Но я кое-что нашла в библиотеке, – я рассказала Арону о газетной статье, которую нашла в архивах, о моем разговоре со старым христианином и других кусочках пазла, который собирала в течение последних нескольких дней. – Интересно, встречалась ли мама с моим отцом здесь, в Исландии, и, возможно, не говорит мне о нем только потому, что он не хочет иметь со мной ничего общего… Почему еще она должна притворяться, что его никогда не существовало? Она же должна понимать мои чувства.

На лице Арона промелькнуло выражение, которое я не смогла прочесть. На мгновение мне показалось, что я читаю намек на вину в его лице, но затем он сказал мягким голосом:

– Я не могу в это поверить. Должна быть другая причина. Если хочешь, я поспрашиваю в деревне, может, кто-то знает.

Я благодарно ему улыбнулась. Арон пододвинулся ближе и стал поглаживать мою спину, пока я не заметила, что мое тело расслабилось, а веки стали тяжелыми.

Я не хотела засыпать, хотела наслаждаться каждой минутой с ним и стараться не думать о Самайне. Но я так ужасно устала, что вскоре ничего не почувствовала, кроме его пальцев, которые были плотно переплетены с моими, и звука его дыхания в моем ухе.

Я сонно моргнула. Моя голова была на груди Арона, и наши ноги были переплетены. Как бы хотелось просыпаться так всегда! Я улыбнулась и прижалась к нему немного ближе.

– Уже проснулась? – Арон нежно погладил меня по плечу.

Моя улыбка стала только шире.

– Да.

Он нежно погладил меня по голове.

– Мы долго спали. Уже двенадцатый час.

Чувство спокойствия испарилось.

– Черт! Надеюсь, мама уже пришла.

Мои ноги были ватными, когда я перекинула их с края кровати и вышла из комнаты. Я постучала в дверь комнаты мамы. Ответа не было.