Соман Чайнани - Школа Добра и Зла. Принцесса или ведьма

– Выпустите меня! – Она хватала дверь руками, закрывая глаза, чтобы не увидеть себя.

– Посмотрись в зеркало, и можешь уйти.

Агата попыталась заставить палец светиться.

– Выпустите… меня!

– Посмотрись в зеркало.

– ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ, А НЕ ТО!..

– Всего один взгляд…

Агата ударила по зеркалу башмаком. Зеркало разлетелось на куски, и она заслонилась руками от осколков и пыли. Когда звон стекла стих, она медленно подняла голову.

На неё смотрело новое зеркало.

– Уберите его, – взмолилась она, закрывая лицо руками.

– Просто попробуй, Агата.

– Не могу.

– Почему?

– Потому что я уродина!

– А если бы ты была красивой?

– Посмотрите на меня, – простонала Агата.

– Что, если бы ты была красивой?

– Но…

– Давай предположим, что ты такая же, как девочки из сказок, Агата.

– Я не читаю эту чушь, – огрызнулась Агата.

– Если бы не читала, тебя бы здесь не было.

Агата застыла.

– Ты, как и твоя подруга, читала их, дорогая, – сказала профессор Доуви. – Вопрос один: почему ?

Агата долго ничего не отвечала.

– Если бы я была красивой? – наконец тихо спросила она.

– Да, дорогая.

Агата подняла голову, её глаза блестели.

– Я была бы счастлива.

– Как странно, – проговорила учительница, проходя к своему столу. – Именно так мне ответила Элла из Девичьей долины…

– Ну, трижды «ура» Элле из Девичьей долины! – насупилась Агата.

– Я побывала у неё, когда узнала, что она хочет пойти на бал, но не может. Она нуждалась в новом лице и паре хороших туфелек.

– Не понимаю, как это вообще… – Агата уставилась на неё. – Элла? Синдер элла? Золушка?

– И она даже не самая лучшая моя работа, хотя и самая известная, – ответила учительница, поглаживая пресс-папье в виде тыквы. – Знаешь, вот этими штучками торгуют в Девичьей долине. Вообще не похожи на карету Эллы, если честно.

Агата отшатнулась.

– Но… но это означает, что вы…

– Самая востребованная фея-крёстная во всех Бескрайних лесах. К твоим услугам, дорогая.

У Агаты закружилась голова, и она опёрлась о дверь.

– Я предупреждала тебя, когда ты спасла горгулью, Агата, – сказала профессор Доуви. – У тебя огромный талант. Его достаточно, чтобы одолеть любое Зло. Достаточно, чтобы дойти до счастливого конца, даже если ты сбилась с пути! Всё, что тебе нужно, – уже есть внутри тебя, Агата. И сейчас мы должны выпустить всё это. Но если ты считаешь, что тебе мешает внешность, дорогая… – Она вздохнула. – С этим можно очень легко справиться. – Она достала из складок платья тонкую волшебную палочку из вишнёвого дерева. – А теперь закрой глаза и загадай желание.

Агата моргнула, чтобы удостовериться, что не спит. В сказках девочек, похожих на неё, всегда наказывали. В сказках уродливым девочкам никогда не давали загадывать желаний.

– Любое желание? – спросила она дрожащим голосом.

– Любое желание, – сказала её фея-крёстная.

– И нужно сказать его вслух?

– Я не умею читать мысли, милая.

Агата посмотрела на неё сквозь слёзы.

– Но это… я никогда, никому этого не говорила…

– Значит, сейчас самое время.

Дрожа, Агата посмотрела на волшебную палочку и закрыла глаза. Неужели это в самом деле происходит?

– Я хочу…

У неё перехватило дыхание.

– Стать… ну, знаете… э-э-э…

– Чтобы магия сработала, нужна уверенность, – сказала профессор Доуви.

Агата жадно вдохнула.

Она могла думать только о Софи. Софи, смотревшей прямо на неё, словно на собаку.

ЖИВИ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ!

Её сердце вдруг наполнилось гневом. Она стиснула зубы, сжала кулаки, подняла голову и крикнула:

– Я хочу стать красивой!

Взмах палочки, ужасный треск.

Агата открыла глаза.

Профессор Доуви, хмурясь, разглядывала волшебную палочку.

– Довольно амбициозное желание. Придётся исполнять его по старинке.

Она оглушительно свистнула, и шесть розовокожих семифутовых нимф с радужными волосами влетели в окно и аккуратно встали в ряд.

Агата уперлась спиной в зеркало.

– Стоп… подождите…

– Они обойдутся с тобой бережно. Ну, как умеют.

Агата успела лишь вскрикнуть, прежде чем нимфы накинулись на неё, словно бурые медведи.

Профессор Доуви прикрыла глаза рукой.

– Они в самом деле слишком высокие.

Агата открыла глаза в полумраке. Она чувствовала себя странно; тело побаливало, словно она проспала несколько дней. Затуманенным взглядом она осмотрела себя. Она была полностью одета и сидела в зелёном кресле. Её ничто не удерживало…

Она была в комнате Красоты. Нимфы ушли.

Агата соскочила с кресла. Ароматические ванны были до краёв полны мыльной пеной. Туалетный столик перед ней был уставлен сотнями закрытых бутылочек с воском, кремами, красками и масками. В раковине валялись использованные лезвия, пилочки для ногтей, ножи и зубочистки. На полу валялась куча состриженных волос.

Агата подобрала несколько волосков.

Светлые.

Зеркало.

Она обернулась, но остальные косметические столики с креслами и зеркалами исчезли. Агата лихорадочно ощупала волосы и кожу – они казались более мягкими и гладкими. Потом коснулась губ, носа, подбородка. Они стали изящнее.

Она нуждалась в новом лице .

Она рухнула обратно в кресло.

Получилось!

Они сделали невозможное! Она нормальная! Нет, она не просто нормальная. Она милая! Симпатичная! Она…

Красивая!

Наконец-то она сможет жить по-настоящему! Наконец-то будет счастливой!

Албемарль, мирно спавший в гнезде над дверью, особенно громко всхрапнул, когда она открылась.

– Спокойной ночи, Албемарль!

Албемарль приоткрыл один глаз.

– Спокойной ночи, Ага… Боже мой!

Агата улыбалась всё шире, поднимаясь по ступенькам на первый этаж.

Нужно добраться до позолоченного зеркала недалеко от столовой (она запомнила, где расположены все зеркала в школе, чтобы ни в коем случае к ним не подойти). Агату распирало изнутри. Она вообще узнает себя?

Агата услышала изумлённые вздохи, потом увидела, как на неё со спиральной лестницы таращатся Рина и Миллисент.

– Привет, Рина! – просияла Агата. – Привет, Миллисент!

Девочки были слишком поражены, чтобы хотя бы помахать ей в ответ. Быстрым шагом выйдя в зал с лестницами, Агата почувствовала, как улыбается ещё шире.

Чеддик и Николас лезли на Обелиск легенд и обсуждали портреты выпускниц школы Добра.

– Рапунцель – в лучшем случае на четвёрочку, – сказал Чеддик, повиснув на кирпиче, словно бывалый альпинист. – А вот эта Мартина – девять из десяти.