Соман Чайнани - Школа Добра и Зла. Принцесса или ведьма

– Эстер…

Эстер проследила за взглядом Анадиль. На Мосту-на-Полпути молния осветила тело леди Лессо, профессора Шикс и профессора Мэнли, неподвижных, с такими же изумлёнными лицами.

– Мы можем привести их в чувство? – бледнея, спросила Дот. – Это же просто оглушающее заклятие?

– Это не оглушающее заклятие. – Анадиль постучала по коже профессора Доуви, и та издала тихий, глухой звук.

– Окаменение, – проговорила Эстер, вспомнив урок Лессо. – Снять это заклинание может только тот, кто его наложил.

– Но кто ? – пискнула Дот.

– Кто-то, кто не хочет, чтобы учителя вмешивались, – сказала Анадиль и посмотрела на серебряную башню, возвышавшуюся над озером.

Дот задрожала.

– Но это… это значит…

– Нам никто не поможет, – сказала Эстер.

На продуваемом всеми ветрами мраморном островке, высившемся над разрушенным главным залом, Агата стояла лицом к лицу с Софи.

– Мы не должны быть врагами, Софи, – настаивала она, пряча за спиной руку и пытаясь заставить палец засветиться.

– Это ты меня такой сделала, – выдохнула Софи. На её лице блеснули слёзы. – Ты забрала всё, что должно было стать моим.

Агата видела, как Тедрос и другие всегдашники выбираются из развалин, дрожа от боли и страха. Во вспышках молний из башен с другой стороны озера на них смотрели никогдашники, такие же испуганные. Сердце Агаты колотилось. Теперь всё зависит от неё.

– Мы можем добиться счастливого конца, – взмолилась она, чувствуя, как палец постепенно теплеет. – Мы обе можем его добиться.

– Здесь? – едва заметно улыбнулась Софи. – А как же «мы должны вернуться домой», Агги?

Агата не нашлась с ответом.

– А, вижу, – проговорила Софи, улыбаясь чуть шире. – Теперь тебе надо идти на бал. И у тебя даже есть собственный принц .

– Я просто хотела дружить с тобой, Софи, – проговорила Агата. Её глаза наполнялись слезами. – Это всё, чего я хотела.

Софи похолодела.

– Ты никогда не хотела дружить со мной, Агата. Ты хотела, чтобы я стала уродиной.

Кожа на её щеках вдруг пошла глубокими морщинами.

Агата так изумилась, что у неё даже перестал светиться палец.

– Софи, ты сама это с собой делаешь!

– Ты хотела, чтобы я стала злой, – вскипела Софи. Её пальцы скрючились, превращаясь в когти.

– Ты можешь быть доброй, Софи! – закричала Агата, но её заглушил раскат грома.

– Ты хотела, чтобы я стала ведьмой, – сказала Софи, и её глаза наливались кровью.

– Это неправда! – Агата отступила к окну.

– Так вот, дорогая, – щербато улыбнулась Софи. – Твоё желание исполнено .

– Нет!

Софи вытолкнула Агату из окна – вниз, в грозу. Агата летела к блестящему Мосту-на-Полпути, к мгновенной смерти… Тедрос закричал…

Мальчик-фея успел в последний момент и, надорвавшись, из последних сил подхватил её и мягко опустил на залитые дождём камни. Бэйн безмолвно поблагодарил Агату из Гавальдона за всё то добро, что она сделала, и испустил дух у неё руках.

Молния осветила башню. Софи посмотрела вниз на Агату, лицо которой было белым от шока. С другой стороны озера таращились перепуганные никогдашники. Она повернулась к Тедросу и всегдашникам, попрятавшимся по углам, потом на Эстер, Анадиль и Дот, в ужасе смотревших на неё с лестницы.

Её сердце билось в такт с громом. Софи подняла осколок стекла, взмахнула рукой, и дождь прекратился.

Промокшие волосы Софи были совершенно белыми. Лицо усыпали жирные чёрные бородавки. Глаза стали выпуклыми и чёрными, как у вороны.

Она уставилась в забрызганное водой стекло, застыв в панике.

Но потом, когда Софи снова посмотрелась в зеркало, паника отступила, и её лицо скривилось от странного облегчения, словно она наконец-то заглянула вглубь своего отражения и поняла, что же там внутри.

Растрескавшиеся губы скривились в улыбке, затем она, свободная, расхохоталась… всё громче и выше…

Софи бросила стекло вниз, запрокинула голову, и послышался ужасный смех, возвещавший о Зле – прекрасном Зле, слишком чистом, чтобы сражаться.

А потом она посмотрела вниз, на Агату. Издав чудовищный крик, она завернулась в плащ из змеиной кожи и исчезла в ночи.

– Моя мама говорила мне: «Когда творится что-то ужасное, подумай, что в этом есть хорошего», – пыхтела Эстер, пробегая мимо окаменевших Кастора и Бизла в башню Обмана.

– А мой папа говорил: «Когда творится что-то ужасное, ешь», – тяжело дышала Дот.

Свернув за угол, они натолкнулись на Мону и Арахну.

– Что происходит? – закричала Мона.

– Иди в свою комнату! – воскликнула Эстер. – И не выходи!

Мона и Арахна тут же вбежали в комнату и заперлись изнутри.

Эстер и Дот сбежали вниз по лестнице и увидели идущих навстречу Хорта, Равана и Векса.

– Идите в свои комнаты! – крикнула Дот. – И не выходите!

Мальчики посмотрели на Дот, потом на Эстер.

– Немедленно! – рявкнула Эстер, и они тут же разбежались.

– А что, если я стану приспешницей? – надула губы Дот. – Тогда в следующем году мы будем уже ходить на разные уроки…

– Если ещё будет , куда ходить! – огрызнулась Эстер.

Они пробежали по залу с лестницами, криками разгоняя перепуганных никогдашников по комнатам.

– Кое-что хорошее в этом есть, – сказала Дот. – Домашних заданий не будет!

Эстер вдруг остановилась, вытаращив глаза.

– Дот, мы не готовы иметь дело с настоящей ведьмой. Мы первокурсницы!

– Это же Софи , – ответила Дот. – Та самая девочка, которая любит парфюм и всё розовое. Нужно просто её успокоить.

Эстер медленно расплылась в улыбке.

– Знаешь, иногда мы тебя недооцениваем.

– Пойдём, – Дот даже покраснела. – Может быть, Анадиль её уже нашла.

Обойдя всю башню Коварства, девочки, валясь с ног от усталости, вошли в комнату 66 и увидели, что их соседка отдыхает, развалившись на куче одеял.

– Все заперлись в комнатах, – пропыхтела Дот, обмахиваясь туникой.

Утирая пот, Эстер хмуро взглянула на Анадиль.

– Ты вообще искала Софи?

– А зачем? – зевнула Анадиль. – Она придёт сюда.

– Сюда? – Эстер фыркнула. – И откуда ты это знаешь?

Анадиль разбросала одеяла, и под ними обнаружился Гримм – связанный и с кляпом во рту.

– Он мне рассказал.

В школе Добра Чеддик и Тедрос в разорванных и окровавленных рубашках стояли на страже возле гостиной башни Доблести. В затхлой комнате несколько девочек посапывали на руках будущих партнёров по балу, а Беатрис и Рина ухаживали за ранеными мальчиками, обрабатывая и перевязывая раны. К восходу солнца и они уснули.