Николас Смит - Hell Divers. Адские ныряльщики

Сначала Икс подумал, что здесь, как и во многих других местах, почва провалилась из-за внутренней эрозии, но потом понял, что на этот раз все обстоит иначе. Природа здесь ни при чем, перед ними дело человеческих рук. Его команда падала в одну из воронок, оставленных мегатонными бомбами, сброшенными несколько сотен лет назад.

Он раскрыл парашют, и когда почувствовал, что тот наполнился воздухом, поднял руки, схватился за стропы, направил купол прочь от воронки и заскользил к развалинам города.

На несколько миль во все стороны от центра взрыва тянулся однообразный пейзаж – каменные обломки, занесенные снегом. Зато здесь можно было не бояться врезаться в небоскреб.

– Что это? – спросила Магнолия.

– Что видишь, то и есть, – ответил Икс, – огромная дыра в земле. Выруливай за мной в новую зону приземления.

В динамиках раздался голос Мерфа:

– Сэр!

– Погоди, я ищу место для приземления.

– Сэр! – повторил Мерф.

– В чем дело? – спросил Икс.

Бросив взгляд на вспомогательный экран, чтобы узнать высоту, он увидел уровень радиации. Показатели зашкаливали. Вся зона выброса светилась, как огромный радиоактивный костер. Икс поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, что к нему несется Мерф.

– Осторожно! – крикнул он и резко потянул за стропы, чтобы увернуться от приближавшегося купола.

– Прошу прощения, сэр! – крикнул Мерф.

С громко бьющимся в груди сердцем Икс ринулся вниз, к месту приземления. Столкновение с другим дайвером, от которого у обоих схлопнулись бы парашюты, грозило кошмаром, без которого вполне можно было обойтись.

Икс согнул колени и привычно выполнил маневр приземления. Ботинки коснулись земли, он начал тормозить, прокатился по слежавшемуся снегу, через пару мгновений присел, остановился, потянул за стропу, свернул парашют, по которому от ветра пошла рябь, и огляделся, ища глазами других дайверов. Мерф приземлился на снег в сотне футов от него и теперь лежал на спине. Сэм и Магнолия плавно спланировали к востоку и через пару секунд плавно опустились на снег. Едва они коснулись земли, Икс побежал к ним.

Каждую секунду, проведенную в радиоактивной яме, они будто брали в долг у судьбы.

Уивер не чувствовал ни рук, ни ног. Но тело все равно казалось тяжелым, будто налилось свинцом. Он брел по заснеженным улицам. Вопли сирен и рев ветра прекратились, а может, в шлеме просто замерзли динамики.

Было так холодно, что он едва мог двигаться и думать. Он машинально шел вперед, а мысли, казалось, сами появлялись и исчезали в его голове. Очередной снежный заряд отбросил его на несколько шагов назад. Следующий порыв ветра ударил его в спину… Уивер упал на колени.

Упираясь в землю тяжелыми, как кирпичи, руками, он снова поднялся на ноги. В последние несколько дней он много думал о смерти. Уже давно отказавшись верить в загробную жизнь, он твердо знал, что по ту сторону человека ждет лишь разложение и гниение. Но если он погибнет в этой ледяной пустыне, то навсегда останется здесь, его тело замерзнет и окаменеет… Если до него не доберутся вопящие твари.

Он из последних сил тащился вперед, мысли бесцельно блуждали. Затуманенное сознание терзали мучительные образы – обгоревшие тела Дженнифер, Касси и Кайлы. Воспоминания о более радостных днях исчезли. Уивер видел только лица, исчезавшие в огне.

Он споткнулся о каменную глыбу, упал лицом в снег и почувствовал во рту металлический привкус крови. Несколько мгновений он лежал, глядя на унылый пейзаж, ища глазами обломки «Ареса». Сдаваться он не собирался, но как же ему было холодно! Его накрыла волна отчаяния. В голове вдруг прояснилось, он остро почувствовал, что значит остаться последним человеком на планете. А заодно, возможно, впервые в жизни, понял значение слова «навсегда». Оно внушало такой страх, какого он еще не испытывал.

Одинокий и поверженный, он так и лежал в снегу. Закрыть глаза, отдохнуть. Всего несколько минут…

При мысли о жене, дочерях и других пассажирах «Ареса» Уивер зарыдал. Слезы катились по замерзшим щекам, остывали и обжигали холодом.

– О боже, – прошептал он. – Я должен найти моих девочек.

Он прополз еще несколько футов, сморгнул слезы и прищурился. В дальнем конце улицы, там, где ее перегородили невысокие сугробы, что-то двигалось. На снегу плясало какое-то привидение. На ветру хлопал зеленый купол.

Скребя пальцами по снегу, Уивер пополз к нему, волоча казавшиеся свинцовыми ноги. Преодолел четыре фута и снова упал лицом вниз. Боль парализовала его промерзшее тело, тело сотрясала дрожь, и он свернулся в клубок. Затем вдохнул ледяной воздух, который, казалось, состоял из осколков льда, тут же впившихся в легкие, и посмотрел в небо – огромное, нелепое пространство, где он провел большую часть жизни. Он с благоговейным трепетом смотрел на вспышки молний.

«Вставай, – прозвучал громкий голос у него в голове. – Ты должен встать».

Слова доносились издалека, но голос Уивер узнал сразу – он принадлежал Дженнифер.

«Ты должен сделать то, что обещал, – сказала она. – Ты обещал вернуться домой, Рик».

Его тело умирало. Он умирал. Мозг отключится последним, но реальность уже становилась расплывчатой. Собрав все силы, он перекатился на бок и посмотрел на призрак, трепещущий на ветру. Но это был не призрак. Это был парашют. До него оставалось совсем немного и, если повезет, к его ремням будет пристегнут дайвер. Дайвер с батареей.

Уивер из последних сил встал, потратил несколько секунд, чтобы восстановить равновесие, и сделал шаг вперед… Потом еще один. Ступни превратились в два ледяных якоря, но он сумел заставить себя и пошел вперед. Голова кружилась, в глазах стоял туман, но он шел. Выбора не было. Он не мог нарушить обещание.

После напряженной борьбы с собой и стихией он подошел к парашюту, убрал его в сторону и, двигаясь вдоль строп, направился к сугробу. Встал на колени, стал разгребать снег и вдруг услышал негромкий скрежет металла о металл. Вскоре Уивер увидел шлем с маленьким красным сердечком, нарисованным над щитком.

– Сара, – прошептал он, осторожно повернул шлем и разблокировал замок.

Медленно снял его, болезненно поморщившись, когда замерзшая голова выскользнула из рук и упала в снег. Карие глаза девушки были открыты, ресницы покрыты инеем.

– Прости, – сказал он.

Дрожащими руками он положил шлем на землю и достал из внутреннего отделения в доспехах Сары бутылку воды. Вытащил пакет с едой. И то, и другое заледенело. Он стер иней с доспехов на груди и поменялся с ней батареями.

Ткнул одеревеневшими пальцами в мини-компьютер, включил обогрев. Маленькие термопластины тут же набросились на его промерзшее тело, в кожу будто впились сотни пчел. Уивер почувствовал, что к конечностям, пощипывая, вновь приливает кровь. От ступней и ладоней тепло начало подниматься к бедрам и предплечьям. Кожа чесалась, будто ее кололи иглами, и Уивер снова заплакал от мучительной боли. Совсем недавно он замерзал, а теперь пылал в огне.