Джо Аберкромби - Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна

— Должна заметить, что у всех вас есть занятия более важные, чем мешать мне, — бросила Корлин, уже осматривая раны.

Они убрались в сторону брода. Кроткий кинул последний сочувственный взгляд через плечо. Корлин принялась перевязывать предплечье Шай быстрыми уверенными движениями, не тратя время попусту и очень умело.

— Думала, они так и будут торчать здесь… — Вытащив из сумки маленькую бутылочку, Корлин сунула ее Шай.

— Вот это — лечение что надо! — Шай сделала осторожный глоток и поджала губы от крепкого напитка.

— А почему оно должно быть плохим?

— Всегда поражалась, что некоторые не могут сами себе помочь.

— Верно подмечено. — Корлин оглянулась на брод, где катили вручную ветхий фургон Джентили к дальнему берегу. Один из старичков-старателей махал тощей рукой, когда колесо завязло на отмели. — Не все они годятся для такого путешествия.

— Я думаю, большинство из них неплохие люди.

— Когда-нибудь ты построишь лодку, соберешь всех хороших людей, и поглядим, как она поплывет.

— Пробовала. Я утонула вместе с ними.

Уголок рта Корлин дернулся.

— Почему-то мне кажется, что я была в том плавании. Ледяная вода, не правда ли? — Кроткий присоединился к Савиану. Два старика напряглись, и от их усилий фургон сдвинулся с места. — Видишь, как много в этих диких краях сильных мужчин. Трапперы и охотники проводят под крышей не больше одной ночи за век. Эти люди свиты из дерева и кожи. И все-таки, мне кажется, я не видела мужчин сильнее, чем твой отец.

— Он мне не отец, — буркнула Шай и добавила: — Твой дядя тоже не из слабаков.

Корлин отрезала бинт резким взмахом маленького ножа.

— Может, нам разогнать волов и заставить этих двоих старых ублюдков таскать фургоны?

— Пожалуй, скорость передвижения увеличилась бы.

— Думаешь, Кроткий даст запрячь себя в хомут?

— Да легко. Но не знаю, как Савиан отнесется к кнуту.

— Боюсь, кнут об него сломается.

Фургон наконец-то освободился и поехал. Старый кузен Джентили вертелся на козлах. А позади, на мелководье, Савиан похлопал Кроткого по плечу.

— Похоже, они сдружились, — заметила Шай. — Эти два молчуна.

— Ах, это молчаливое братство ветеранов.

— Почему ты думаешь, что Кроткий — ветеран?

— Да по всему. — Корлин осторожно сколола бинт булавкой. — Готово! — Она повернулась к мужчинам, брызгающимся водой, и внезапно тревожно воскликнула: — Дядя! Твоя рубашка!

Скромность, доведенная до безумия. Переживать о порванном рукаве, когда половина компании разделась до пояса, а парочка вообще сверкала голыми задницами. Но когда Савиан резко дернулся, чтобы посмотреть, в чем дело, Шай мельком увидела его голое предплечье. Кожу покрывали иссиня-черные вытатуированные письмена.

И какой смысл спрашивать — ветераном чего он был? Мятежник. Вероятнее всего, он сражался в Старикланде, а теперь скрывался, поскольку их преследовала инквизиция его величества, насколько слышала Шай.

Она подняла взгляд — Корлин смотрела на нее. Ни одной не удалось скрыть мысли.

— Подумаешь, рубашка порвалась, делов-то…

Но Корлин прищурила синие глаза, а Шай вспомнила, что у нее по-прежнему в руке нож, и ощутила потребность очень тщательно подбирать слова.

— Я хотела сказать, что у каждого из нас в прошлом одна-две прорехи. — Шай вернула бутылку и медленно выпрямилась. — И у меня достаточно хлопот, чтобы не совать пальцы под чужие латки. Их дела касаются только их самих.

Корлин отпила из горлышка, глядя на Шай поверх бутылки.

— Отличная привычка.

— А это — отличная повязка, — ответила она, пошевелив пальцами и улыбаясь. — Не припомню, чтобы меня перевязывали лучше.

— А что, частенько приходилось?

— Резали часто, но по большей части я оставляла их заживать просто так. Наверное, потому, что никто не спешил меня перевязать.

— Грустная история.

— О! Пересказать их — дня не хватит. — И вдруг Шай прищурилась, глядя на реку. — Что это?

К ним медленно плыло засохшее дерево, попав в ловушку на отмели. Космы перемешанной с пеной травы нависли на его ветвях. К стволу еще что-то прицепилось. Даже кто-то — в воде шевелились ноги. Шай сбросила одеяло и поспешила на берег. Вошла в воду, задрожав от холода.

Добрела до дерева и схватилась за ветку. Вздрогнула, когда боль пронзила все суставы ее правой руки, отдаваясь в ребрах, и была вынуждена взяться левой.

На стволе путешествовал мужчина. Он лежал ничком, поэтому Шай не могла видеть лицо, только шапку темных волос, а задравшаяся рубаха открывала кусок голой коричневой спины.

— Забавная рыбешка, — сказала Корлин, стоявшая на берегу, уперев руки в бока.

— Может, хватит шуточки шутить? Помоги мне вытащить его.

— А кто он?

— Гребаный император гурков! Откуда мне знать?

— А мне хотелось бы знать.

— Так давай вытащим и спросим.

— Не было бы слишком поздно.

— Когда его унесет в море, конечно, будет поздно.

Корлин неприятно цыкнула зубом и сошла с берега в реку, не замедлив шаги.

— Если он — убийца, это будет на твоей совести.

— Согласна.

Вдвоем они вцепились в дерево и вытащили его вместе с грузом, вспахав обломками ветвей галечник на отмели. Отступили, приглядываясь. Промокшая рубашка Шай прилипала к животу с каждым вдохом.

— Ну ладно. — Корлин наклонилась, поудобнее берясь за человека. — Держи свой нож наготове.

— Он у меня всегда наготове.

Корлин рывком перевернула приплывшего на спину, при этом одна его нога шлепнула по воде.

— Ты представляешь, как должен выглядеть император гурков?

— Пожалуй, он упитанней, — пробормотала Шай, глядя на тощее тело, жилистую шею и заостренные скулы — одна из них с уродливой раной.

— И наряжен лучше… — добавила Корлин, рассматривая драные лохмотья, служившие незнакомцу одеждой, и единственный уцелевший башмак. — И пожалуй, постарше. — Этому было где-то чуть-чуть за тридцать — редкие седые волосы на голове и темная щетина на щеках.

— И не такой искренний. — Шай с трудом подобрала это слово для описания его лица. Он казался почти мирным, несмотря на рану. Как будто только что закрыл глаза, чтобы поразмышлять над окружающим миром.

— С большинством искренне выглядящих ублюдков надо держать глаза на затылке. — Корлин склонила голову к одному плечу, потом к другому. — Но он хорошенький. Для топляка.

Наклонившись, она приложила ухо к его рту, послушала и уселась на корточках, продолжая рассматривать находку.

— Он живой? — спросила Шай.

— Есть только один способ проверить. — Корлин дала незнакомцу пощечину и довольно жестко.

Открыв глаза, Темпл увидел лишь слепящий яркий свет.

Рай!

Но почему в раю так больно?

Значит, ад?

Но в аду должно быть жарко.