Джо Аберкромби - Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна

— Я — стряпчий.

— Одно другому не мешает.

— Ну… возможно.

Снова молчание.

— Ты законник Коски?

— Был.

— Ха!

Острие убралось, оставив на коже болезненную точку. Очевидно, некие гадости, даже покинув тебя, способны оставить напоминание о себе, если пробыл с ними достаточно долго.

Человек прошел мимо Темпла. Здоровенная, черная, косматая фигура. Широкий нож поблескивал в кулаке. Сняв меч с пояса, он бросил его на одеяло, уселся рядом, скрестив ноги. Красные и желтые язычки пламени отражались от металлического глаза.

— Порой жизнь водит нас странными путями, не находишь?

— Кол Трясучка, — пробормотал Темпл, не зная — радоваться или печалиться.

Северянин потянулся и двумя пальцами прокрутил вертел. Жир капнул в огонь.

— Голодный?

— Это вопрос… — Темпл облизнулся. — Или приглашение?

— Тут больше, чем я могу съесть. Ты бы привел лошадь, пока она не сбежала. Да шагай осторожно. — Трясучка кивнул в сторону леса. — Там овраг футов двадцать в глубину и быстрый ручей на дне.

Темпл привел лошадь, стреножил, расседлал и, оставив на спине сырой потник, отпустил искать пропитание. Грустное наблюдение, но голодный человек обычно не склонен заботиться о кормежке для других. Трясучка обрезал мясо с костей и ел с жестяной тарелки, накалывая ножом. Еще куски лежали на кусках коры по другую сторону от костра. Темпл упал перед ними на колени, как пред священным алтарем.

— Огромное спасибо… — Начав жевать, он закрыл глаза от удовольствия, наслаждаясь вкусом. — А я уже было думал, что умру здесь…

— А кто сказал, что ты не умрешь?

Поперхнувшись, Темпл мучительно закашлялся, а потом спросил, только чтобы нарушить томительную тишину:

— Ты здесь один?

— Я понял, что приношу несчастья спутникам.

— И не боишься духолюдов?

Северянин покачал головой.

— Я слышал, они перебили уйму народа в Дальней стране.

— Когда придут убивать меня, услышу. — Трясучка отбросил тарелку и прилег, опираясь на один локоть. Изуродованное лицо скрывалось в темноте. — Человек может непрестанно обсираться, ожидая неприятностей, а смысл?

И правда…

— Ты все еще охотишься на девятипалого.

— Он убил моего брата.

— Мне жаль.

— А мне нет. Мой братец был редкостным дерьмом. Но родня есть родня.

— Не знаю… — Родственники Темпла редко задерживались в его жизни. Мать умерла, жена умерла, дочь умерла. — Я могу назвать родней разве что… — он хотел назвать имя Суфина, но понял, что тот тоже мертв, — Никомо Коску.

— По моему опыту, не самый безопасный человек, — проворчал Трясучка, сдерживая смех. — Лучше не иметь его за спиной.

— А откуда опыт?

— Нас обоих наняли, чтобы пришить кое-кого. В Стирии, лет десять назад, а то и больше. Балагура тоже. Ну и еще нескольких. Палача. Отравителя.

— Если судить по именам — довольно веселая компания.

— Я не такой весельчак, каким кажусь. Дела пошли… — Трясучка осторожно потрогал шрам под металлическим глазом, — слегка наперекосяк.

— Дела идут наперекосяк почти всегда, если вмешивается Коска.

— Так случается даже без его участия.

— Но с ним чаще, — пробормотал Темпл, глядя в огонь. — Он и раньше особо ничем не заморачивался, а сейчас вообще плюет на все. Он стал хуже.

— Так бывает со всеми людьми.

— Нет, не со всеми.

— А! — Трясучка оскалился. — Ты один из тех мечтателей, о которых я слышал.

— Нет-нет, не из них. Я всегда стараюсь отыскать легкий путь.

— Весьма мудро. Я считаю, что, если ты надеешься на что-то, всегда получится наоборот. — Северянин неторопливо крутил кольцо на мизинце, камень вспыхивал алым, словно кровь. — Я тоже когда-то мечтал стать лучше, чем был.

— И что произошло?

Трясучка вытянулся рядом с костром, подложив под голову седло и закутавшись в одеяло.

— Я пробудился.

Темпл открыл глаза при первом прикосновении неясного серовато-голубого рассвета. И земля была холодной и твердой, и одеяло коротким и воняло конским потом, и ужин слишком скудным, но все же впервые за долгое время он выспался по-настоящему. Щебетали птицы, ветер шелестел листвой, из-за деревьев доносилось журчание стремительного ручья.

Побег из Роты ни с того ни с сего показался решительным по замыслу и смелым по исполнению. Темпл поуютнее свернулся под одеялом. Если Бог есть, то он все-таки милосердный парень, как Кадия…

Меч Трясучки и щит исчезли, а рядом с его одеялом сидел на корточках незнакомый человек.

Голый по пояс, под бледной кожей прорисовывались жгуты мышц. Ноги прикрывало грязное женское платье, разрезанное посредине и прошитое бечевкой так, чтобы получились широкие штаны. Половина головы выбрита, а рыжие волосы на второй смазаны жиром и скручены в подобие шипов. В одной из свободно свисающих рук он держал топорик, а во второй — блестящий нож.

Вот и духолюды…

Не мигая, он глядел поверх потухшего костра пристальным взглядом синих глаз. Темпл ответил столь же пристальным взглядом и вдруг понял, что неосознанно натянул двумя руками пропахшее конем одеяло до подбородка.

Еще два человека бесшумно скользнули из леса. Первый нацепил на голову некое подобие шлема, хотя, по всей видимости, не для защиты от земного оружия. Просвечивающееся сооружение из веток с прикрепленными по углам перьями держалось при помощи воротника из старого ремня. Щеки второго исполосовали самодельные шрамы. При иных обстоятельствах — ну, к примеру, на карнавале у стирийцев — они могли бы вызвать веселье и смех. Здесь же, в неисследованных глубинах Дальней страны, в одном-единственном зрителе радость не всколыхнулась.

— Нойа!

Четвертый духолюд возник словно из ниоткуда. По возрасту ближе к юноше, чем к зрелому мужчине. Песочно-желтые волосы, бледная кожа и полоски коричневой краски под глазами. Ну, Темпл, во всяком случае, надеялся, что это краска. Кости какого-то мелкого зверька, нашитые спереди на рубаху из мешковины, постукивали, когда он приплясывал, переступая с одной ноги на другую, широко улыбаясь при этом.

— Нойа! — сказал он Темплу.

Тот очень медленно встал, приветливо улыбаясь юноше и остальным. Продолжать улыбаться, и, глядишь, все обойдется миром.

— Нойа? — спросил он наугад.

Парень ударил его по голове.

Темпл упал, скорее от неожиданности, чем от силы удара. Ну или пытался убедить себя в этом. Неожиданность и звериное чутье, которое подсказало, что, оставаясь на ногах, ничего не выиграешь. Мир понесся по кругу. В волосах что-то зашевелилось. Прикоснувшись к черепу, Темпл ощутил под пальцами кровь.

И только тогда он заметил в кулаке у юнца камень. Острый обломок покрывали синие кольца. А теперь и кровь Темпла.

— Нойа! — закричал духолюд, поманив Темпла.