Яцек Комуда - Якса. Царство железных слез [сборник litres]

Она не знала, что будет дальше. Нарушила запреты, переступив порог обители, но ведь бывало такое и раньше. Брат… (она не помнила его имени) затворил ее от мира и остальных пустынников. Издавна по закону Ессы можно было выкупить свою жизнь из-под палаческого меча или петли, принимая постриг пустынника. Проводя остаток дней в молитвах, постах и работе.

Но они ведь не могли удерживать ее тут вечно.

У нее были трудности с Яксой: тот шумел, бунтовал, хотел бегать, прыгать, не мог усидеть на месте, словно молодой жеребенок. Едва удавалось его успокоить: мальчик бился, вырывался, хоть она и пыталась напевать ему песенки, усыпляя днем, поскольку лишь когда он спал, ей не приходилось бояться, что он нарушит закон молчания.

Единственная радость: через окошко не было видно ни следа хунгуров. Никто не появлялся в долине, не стучал в ворота. Погоня обошла святое место.

На третий день, пока Якса шумел, сколько было сил, сбрасывая шкуры с кровати, заползая под них и гоняясь за мышью, что порой выглядывала из щели в каменном полу, щелкнули засовы. Венеда снова увидела высокого сумрачника – как называла она его в мыслях, – а с ним двух пустынников пониже. Все в капюшонах, надвинутых на глаза.

– Ты должна отсюда уйти, пропащая душа, – сказал он. – Присутствие твое мутит наше сообщество. Нет, не бойся, нет-нет-нет! – Он взмахнул рукой, словно что-то отгоняя. – Я тебя не выбрасываю. Я нашел опекуна, рыцаря хорошего рода, который заберет тебя в безопасное место.

– И кто же это?

– Не благодари, нет-нет… Он ждет за воротами. Как и твои кони. Сытые. Пойдем.

Она собралась быстро, поскольку у нее ничего не было. Якса вдруг стал серьезен, ухватился за подол ее платья, сжимал судорожно кулачки.

Подворье пустыни стояло в тумане. Мокро, влажно, но тепло. Лес вокруг был в дымке, и пока они шли – собственно, почти пробирались тайком к воротам, было тихо.

Кони уже ждали, оседланные, прислужник в истрепанном балахоне подтягивал подпруги. Чамар и Берника стояли печальные, низко свесив головы.

А за ними ждали пятеро всадников. Один в броне и простом шлеме со стрелкой. Худой как лоза, на большом коне. Скривленное лицо, которое она туманно помнила.

Фулько. Благородный Фулько, бывший соратник Домарата, хорунжий большей хоругви Старшей Лендии.

Человек, которого она оскорбила, ударила по лицу ножнами от меча, когда он оскорбил их родовой герб; герб, под которым погиб Милош.

– Нет, только не это! – крикнула она. – Я с ним не поеду.

– Тут мы ничего не изменим, – буркнул пустынник. – Монастырь для женщин закрыт. А за честь господина Фулько я поручусь, как за свою собственную.

– Да что ты о нем знаешь? Что знаешь?! – заголосила она с отчаяньем. – Отпусти меня одну, я уеду, как приехала!

– Ступай, – приказал пустынник. Когда указывал на коня, та увидела, что запястье его правой руки обмотано кровавыми бинтами. Что глаза его красны. – Ты не можешь тут остаться. У меня в пустыни пятеро убийц и двое воров. Они не выдержат с женкой, запертой в келье. Ты рушишь нам порядок. Мы и так нескоро придем в себя.

– Госпожа, прошу на коня, – Фулько вежественно поклонился. – Ради моей части и славы, мы проводим тебя далеко, до того места, которое тебе наверняка понравится.

Венеда отступила, но стоящий за спиной монах ее остановил. Она развернулась, хотела бежать к воротам, задергалась и закричала.

Они подскочили к ней вдвоем: рослые, пахнущие железом и конским потом. Она сразу поняла, чего стоит ее отчаянье в схватке с мужской силой. Она рвалась, кусалась, царапалась… как лисица, пойманная в западню.

Они поволокли ее к лошадям. Она оглянулась на Могилу, но ворота уже затворялись. Начала бить кулаками в твердые плечи и шеи, закрытые ватными стеганками.

– Оставьте меня! Пусти-и-ите! Проклятые!

– На коня ее, привязать ноги под брюхом! – приказал Фулько. И, склонившись к Венеде, прошипел: – Ты даже не подозреваешь, куда я тебя забираю, сука!

– Наверняка это здесь, – сказал Булксу, увидев круг серых камней, выплывающий из чащи; только немногие из них были грубо обиты, отесаны в виде диких лиц, незавершенных, словно отражение в треснувшем выгнутом зеркале.

– Мы должны встретиться… с лендичами? – пробормотал Тормас. – Это может оказаться… Это засада!

– Не каркай. Он не врет, – Булксу указал кнутом на колышущийся в такт конским шагам мешок с головой Милоша. – Сказал: в кругу каменных богов объединюсь с женой. Друг будет ждать с ней.

– Не верь лендичу, как не верь бешеной собаке.

– Смотри, – Булксу указал на середину круга. – Там что-то лежит.

– Вышлем разведку.

– Езжай, если сомневаешься. Один! Давай!

Тормас поглядел на него с неохотой, но ударил коня пятками. Вырвался вперед, въехал в круг, в лабиринт стоймя воткнутых в землю камней. Некогда они образовывали круг, а нынче стояли криво, наклоненные временем, а те, что лежали сверху, – упали. Грубо обработанные, незавершенные лица богов века камня и столемов.

Он осторожно подъехал к проходу между камнями, медленно, придерживая коня, шаг за шагом. Не доверял он этому месту, ему казалось, словно бы камни могли в любой момент сомкнуть ряды, чтобы пленить его, а то и вовсе раздавить.

А через несколько шагов он все понял. Не было засады. Они опоздали. Кто бы их ни ждал, кем бы он ни был – был теперь мертв, а демон Каблис перерезал нить его жизни.

Камни вокруг пустого пространства в центре круга были обрызганы кровью. Под камнями лежали тела. Пять трупов; если бы с ними был шаман кагана, возможно, головы их рассказали бы историю измены и крови. Лежали мертвые – все в кольчугах, доспехах, стеганых кафтанах. С мечами, с оружием, раны были свежими, кровь едва успела свернуться. Один, высокий худощавый мужчина, разрубленный топором, добитый мечом – кровавый короткий шрам от укола, который пробил кольца кольчуги.

Тормас махнул своим, дунул в свистульку. Булксу ехал первым, мрачный и хмурый. Тормас скорчился в ожидании удара нагайкой, но этого не случилось.

– Ты опоздал, багадыр. Их уже не схватишь. Те, кто ждал нас, мертвы. Женщины тут нет, нет и щенка. Есть у тебя на это какой-то ответ?

Булксу закусил губу, потянулся к седлу, развязал мешок, вытянул ужасные человеческие останки.

Сперва ударил голову в лицо, держа за волосы левой рукой: бил правой, сильно, повредив щеку и левую глазницу.

– Ты нас обманул! – рявкнул хунгур. – Никто не ждет нас у круга! Только трупы, так ты не соединишься с женой.

– Она ту-у-ут, чу-у-увствую, – застонала голова. – Гоните их… они не ушли далеко. На запад, езжайте на запад; гоните их, проклятых, проклятых. Проклятых!

– Я нашел следы, багадыр! – крикнул один из воинов. – Тут, за камнями. Шесть, может, семь коней. Поехали туда, где заходит солнце.