Холли Блэк - Как король Эльфхейма научился ненавидеть истории [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Вторая ночь прошла точно так же, как первая. Она рычала ему в лицо, но он даже не дрогнул. А затем он отправился в постель, и она последовала за ним.

К наступлению третьей ночи все пребывали в радостном ожидании. Они нарядили юношу, как жениха, и запланировали провести свадьбу на рассвете.

Кардан и Аслог остановились у края торговых рядов. Принц торопливо протянул троллихе ее корзинку: он был счастлив от нее избавиться.

– Что ж, мне пора. Мы оба знаем, что произойдет на третью ночь. Его проклятье будет снято, и он умрет.

– О нет, – сказала Аслог. – Богач сделает юношу своим наследником.

Принц нахмурился.

– Нет, там было по-другому…

Но она не дала ему договорить.

– Юноша думал, что третья ночь пройдет точно так же, как и предыдущие. Когда чудовище вошло в комнату, он поманил заколдованную девушку к кровати. Но в следующую секунду перед ним появился еще один монстр, сильнее и крупнее прежнего.

Видишь ли, богач не рассказал юноше всю правду о проклятье. Его дочь отвергла ухаживания сына ведьмы, и ведьма наложила на девушку чары, которые вынуждали ее выйти замуж за любого проходимца – не важно, бедного или уродливого, – если только он сможет провести с ней три ночи и не испугаться. Но ведьма не знала, что девушка отвергла ее сына только потому, что боялась за него. Она любила этого юношу, но ее отец пообещал, что если они поженятся – он убьет жениха.

Сын ведьмы мало что знал о магии, но он хорошо знал сердце дочери богача. Как только до него дошли слухи, что кто-то собирается снять проклятье, он сразу же взялся за дело. Он не знал, как разрушить чары, но знал, как наложить заклятье на самого себя.

Поэтому он превратил себя в такого же монстра, каким стала его возлюбленная, и набросился на юношу.

Юноша ударился о стену и почувствовал, как в его груди что-то треснуло. Его проклятье было снято. Он ощутил раскаяние за все свои дурные поступки, а его сердце наполнилось странной и нежной любовью к его заколдованной невесте.

Юноша закричал на второго монстра, и по его щекам покатились слезы. Он выхватил кочергу из горящего камина, но, прежде чем успел нанести удар, оба чудовища выпрыгнули в окно и взмыли в ночное небо. Юноша смотрел им вслед, и хотя его сердце больше не было каменным, оно казалось ему необычайно тяжелым. На следующее утро он рассказал богачу о том, что произошло. У богача не было других детей, и поэтому он провозгласил юношу своим наследником.

– Даже несмотря на то, как ужасно он себя вел? – спросил Кардан. – Это потому, что они оба ужасные люди? Не спрашивай, какой урок я вынес из этой истории, потому что его здесь нет.

– Нет? – удивилась Аслог. – Все очень просто. Даже каменное сердце может разбиться.

Может, сказка Аслог и служила дурным предзнаменованием, но принц Кардан решил не думать о произошедшем. Все неприятные мысли были вытеснены алкоголем, весельем и твердым намерением жить настоящим моментом, не беспокоясь о будущем.

Его усилия не прошли даром, и уже через несколько часов он проснулся на ковре в одном из залов Холлоу-Холла. Солнце постепенно уходило за горизонт. Кардан был полностью одет, и от него разило вином, а легкое головокружение намекало на то, что он все еще пьян.

Но он был не единственным, кто уснул прямо на полу. Рядом с ним лежала одна из придворных с сиреневой кожей. Подол ее платья был изодран, а ее тонкие крылья подрагивали у нее за спиной. Рядом с ней растянулись трое пикси с золотой пылью в волосах. На диване спал тролль: вокруг его рта запеклась багряная корочка, похожая на кровь.

Принц Кардан попытался восстановить картину прошедшей ночи, но единственным, что осталось в его памяти, был Балекин, то и дело подносивший к губам бокал с вином.

Наконец осколки воспоминаний начали складываться воедино. Балекин уговорил Кардана прийти на его пирушку и привести с собой друзей. Обычно они проводили свои вечера за вином и обсуждениями самых гнусных планов, которые могли бы развеселить их шумную компанию и в то же время привести в ужас всех остальных.

«Твои маленькие Граклы» – именно так Балекин называл его приятелей.

Кардан скептически отнесся к этому приглашению, потому что его старший брат проявлял дружелюбие только в тех случаях, когда это могло принести ему выгоду. Но Валериан и Локк пришли в восторг от одной мысли, что они смогут посостязаться с известной распущенностью круга Граклов, а Никасии не терпелось высмеять всех присутствующих, так что отговаривать их было бесполезно.

Она прибыла на праздник в черном шелковом платье с корсажем из рыбьих костей и ракушек, а ее волосы цвета морской волны украшала коралловая корона. Глядя на нее и на своего брата, Кардан не мог не вспомнить, как Балекин пытался укрепить свое влияние, добившись расположения морской принцессы.

Возможно, его старший брат все еще вынашивал подобные планы, но Никасия не раз заверяла Кардана, что она презирает всех жителей Эльфхейма. Всех, кроме Кардана.

Следом за ней приехал Валериан, а вскоре после этого явился и Локк. Безудержные увеселения принца Балекина вскружили им голову, и, как кровососущие клещи, они решили выпить все до последней капли. Много вина было пролито в тот вечер. Придворные делились последними сплетнями, флиртовали и разбрасывались легкомысленными обещаниями. В один момент кто-то из гостей принялся декламировать эротические стихи, но это продлилось недолго. В рот Кардана сыпалась пыльца, и он передавал ее Никасии с помощью поцелуев.

Когда за окном забрезжил рассвет, Кардан уже был готов обнять весь мир и всех живущих на свете. Он был безмерно благодарен Балекину, ведь старший брат так благородно взял его под крыло и переделал по своему образу и подобию, пусть и жестокими методами. Кардан налил себе еще один бокал вина и приготовился произнести тост.

В другом конце зала он заметил Локка и Никасию. Они сидели на одном из низких бархатных диванов вплотную друг к другу. Локк наклонился к принцессе, шепча что-то ей на ухо. Отведя взгляд, она заметила Кардана, и на ее лице промелькнуло виноватое выражение.