Евгения Сафонова - Кукольная королева [litres]

…жаль, что если хозяин трактира неподкупен, это не значит, что все слуги берут с него пример.

– Решили сопроводить нашего мальчика прямиком до штаб-квартиры? – альв одобрительно кивнул. – Умно.

– И предсказуемо, как выяснилось. Вы ведь потому и здесь, что хотели встретить парня подальше оттуда, верно? И сбить нас со следа, что вам удалось бы куда лучше, чем ему.

На пол неподалеку от них обрушился из ниоткуда поток чёрной воды. Кеар-колдун пошатнулся, и лицо его исказила судорога.

– Это и заставило вас изменить план действий? – поинтересовался альв педантично. – Дополнительные обстоятельства в нашем лице?

– Кое-что прибавилось, – уклончиво ответил Бардэри.

– Имеете в виду нас? Или, быть может, распоряжение немедленно освободить заложницу от нашего присутствия?

Кеар никак не отреагировал. Даже выражение лица не поменял.

– И что вам велели делать с ней после освобождения? Доставить во дворец? – продолжил Герланд. – Не спорю, она может рассказать вам что-нибудь полезное, да только…

Ещё прежде, чем обнажённый клинок блеснул в его руке, мгновенным до неуловимости движением скользнувшей за спину, Найдж обернулся к Таше, выпевая заклятие.

…рывок, головокружение, полёт в мареве красок, форм, звуков…

Таша кубарем покатилась по брусчатке, чистенькой после вчерашнего ливня. Замерла, глядя на дрожащие звёздные россыпи.

Когда созвездия утвердились в своих положениях на небосводе, она привстала, чтобы увидеть вывеску с золотым драконом.

Её перенесли в трактирный двор?.. Изобретательно. Впрочем, Таша понимала, что сковывает заговорщикам руки: она единственная, кто не может за себя постоять. С зеркалом на шее так точно. А думать о её безопасности в ближайшие моменты им будет недосуг.

В этот поздний час двор был абсолютно пуст. Свет в здании трактира почти не горел – все уже спали, – зато окна таверны, из которой не доносилось ни звука, озаряли разноцветные вспышки. Таша рискнула приблизиться к двери, но за шаг до порога уткнулась в невидимую стену. Спустя пару мгновений ближайшее к ней стекло рвануло сотней осколков, застывших в воздухе прямо у рамы, скалящейся прозрачными зубьями. Видимо, какой-то щит… не впускает и, более того, не выпускает. Никого и ничего, включая звук.

И что делать?..

Таша посмотрела на вспышки заклятий и мелькавшие в них смутные тени. Кто, где и против кого сражается, понять было невозможно.

Решив, что самое время забрать из комнаты их с братьями немногочисленные вещи, она развернулась, собираясь бежать к трактиру, – и нос к носу столкнулась с тем, кого никак не ожидала увидеть.

Оторопело глядя в светло-карие, янтарём отливающие глаза, странно ясно и неторопливо Таша вспоминала вчерашнее сражение. Кажется, из четверых наёмников Алексас убил троих и скинул с обрыва одного, и человек, конечно, не пережил бы такого падения…

– Кого я вижу. – Рейн расплылся в улыбке.

…но тот, кого он скинул, не был человеком.

Прежде, чем Таша успела увернуться, оборотень сгрёб её в охапку. Оторвав от земли, зажал рот рукой и потащил на задний двор: со света в тень, туда, где никто не увидит и не услышит. Она брыкалась, укусила его ладонь, заставив наёмника сдавленно ругнуться, закричала – но цепкие пальцы вцепились ей в горло, заставив замолчать. Таша дёргалась, пытаясь оторвать руку от своей шеи – тщетно; и пока нехватка воздуха рисовала перед глазами цветные пятна и обжигала лёгкие мучительной болью, могла думать только об одном.

Надо же – уйти от Воина и кеаров, чтобы попасться этому… этому…

Она затихла, сдаваясь подступающему обмороку – и ощутила, как её швыряют спиной на стену.

Мир перевернулся. Таша лежала, уставившись в небо, сонно мерцавшее в вышине. В затылке отбивала гулкий ритм кровь, сердце колотилось отчаянной птицей: сердце, которое не хотело останавливаться, которое вопреки всему хотело биться долго-долго…

– Что я там говорил насчёт своей работы? – подошвы сапог оборотня касались брусчатки с вкрадчивым, почти неслышным шорохом. – Что ж, теперь, когда наш чёрный друг позволил твоему приятелю убить моих приятелей, когда бросил нас всех умирать… Кажется, я ему больше не нужен. Стало быть, наш контракт разорван. Все обязательства – тоже.

Таша слушала ветер и ночь. Слушала фырканье и копытный перестук за стеной конюшни, у которой лежала. Слушала шаги своего убийцы.

Никто не заметил её крика.

Может, оно и к лучшему?..

– Пожалуй, уведу твою лошадку и отвезу тебя туда, где нашему дивному свиданию никто не помешает. – Он опустился на одно колено; в темноте волчьи глаза отблескивали червонным золотом. – Вы с дружком ведь отпустили мою на вольный выпас… У тебя была лошадка, верно? Должно быть, она здесь?

Она не сопротивлялась. А он не торопился. Ему недостаточно было просто убить её – он хотел получить наслаждение. Продлить триумф охотника. Заставить жертву в полной мере понять, что её ждёт, увидеть страдание в её глазах…

Темнота справа разразилась громким топотом. Рейн лениво повернулся – и легко уклонился от атаки Шерона, который вылетел из конюшни, яростно пытаясь проткнуть оборотня вилами. Всадил мальчишке кулак в живот; дождавшись, пока тот согнётся пополам, выкрутил вилы из его рук – и, схватив конюшего за голову обеими руками, с размаху ударил о стену. Отпустил, позволяя безвольному телу сползти наземь, и, небрежно отряхнув руки, вновь повернулся к Таше.

Она не сразу поняла, почему оборотень с таким удивлением воззрился на собственные ноги.

И лишь мгновением позже различила тень за его спиной.

Почуяв что-то, Рейн обернулся. Увидев тень – сгустившуюся часть ночной черноты, очертаниями напоминавшую человека в плаще с капюшоном, – мигом обнажил клинок, ждавший в ножнах на поясе, и рубанул врага по шее, но лезвие бессильно прошло сквозь него. Дёрнулся, пытаясь избавиться от незримых пут, приковавших его к месту – так же отчаянно, как немногим раньше дёргалась Таша; когда его попытка не увенчалась успехом, зарычал.

Серебристое сияние плеснулось Таше в лицо.

Крупный коршун, возникший там, где только что был человек, тоже смог лишь безуспешно кричать да бить крыльями. Тень наблюдала за его попытками – пока неподвижно. Потом коршун уступил место огромному волку, который оскалился, пытаясь дотянуться до врага: видимо, осознал, что сбежать не получится. Пускай зверь едва ли мог сделать против Воина больше, чем человек, но Таша тоже была оборотнем – и знала, что такое решение первым пришло бы и в её голову.

…люди утверждают, что более всего оборотень уязвим в первые мгновения после перекидки. Мол, ещё не может понять, где он и что с ним сталось. Некоторое замешательство действительно имело место, но лишь тот миг, в который ты запирал проснувшегося зверя на задворках сознания. Даже за шестнадцать лет к этому привыкаешь так, что уже не замечаешь; что уж говорить о таких, как Рейн.