Максим Майнер - Норвуд [litres]

– Считаешь, я похож на крестьянина? – Кирклин приподнял брови и ухватился за рукоять меча.

– Мне безразлично, на кого ты похож. Я оказался здесь случайно, но раз тут завелась темная тварь – долг требует помочь. Вот и все.

Воин немного наклонил голову, и кругом заплясали солнечные зайчики, отразившиеся от блестящего шлема.

– Следовать долгу – это правильно. Следовать долгу – это отвечает порядку, – произнес он. – Только вот не все твои братья поступают так, как положено… Кое-кто прислуживает злу, а не сражается с ним. Откуда нам знать, что ты не из таких?

Обладатель облезлых перьев сверлил меня недобрым взглядом, будто прямо сейчас собирался впиться в горло. Услышав слова старшего товарища, он растянул губы в презрительной усмешке.

– А откуда мне знать, что злу не прислуживаешь ты? – Я не отвел взгляд.

– Ха! – выкрикнул молодой. – За Кирклина могут поручиться люди! А кто замолвит слово за тебя?

– Только мой клинок. – Я легонько коснулся ножен кончиками пальцев. – И, думаю, этого вполне достаточно.

Хороший получился ответ! Не хуже тех, которыми рыцари из южных оазов ставили на место наглецов, осмелившихся усомниться в их благородстве. Правда, если верить желтым книжным страницам, обычно такое происходило под сводами дворцов и на глазах прекрасных дам, а не между сараями и под кудахтанье кур.

– Вам стоило бы почтительнее относиться к господину интерфектору, – пробурчал Губа. – Не забывайте, что вы ить щас в моем доме.

Старший из беллаторов коротко глянул на мужчину, но спорить не стал. Отпустив рукоять меча, он сделал несколько шагов в сторону и встал поближе к своему соратнику, лицо которого наливались краснотой. Родимое пятно набухло от прилившей крови и было теперь похоже на жука с блестящим черным панцирем, примостившегося на лице молодого человека.

– Почтительнее? – Младший воин оказался куда менее сдержан, нежели его старший товарищ. – С чего мы должны относиться к нему почтительнее? Надо их всех под нож!

Недавняя растерянность сменилась недоумением – я никак не ожидал такого приема. Конечно, нельзя сказать, что интерфекторов любили все поголовно, но столь открытой неприязни никто обычно не проявлял. Неужели все это из-за господина Глена?

– Ты чего несешь-то? – Похоже, Губа разделял мои чувства. – Они же ить порождений зла гробят!

– Да? – Краснолицый завопил так, что заглушил даже доносившиеся из дровяника звуки. – И где они были, когда мертвяки из города толпой шли, а? Или когда людей из деревень уводили? На севере зады отсиживали?

Похоже, люди Карла Рокитанского все-таки прошлись по окрестностям, правда, не знаю зачем – чтобы пополнить армию мертвяков или для каких-то других целей. Проявлять любопытство сейчас, разумеется, не стоило, однако и молчать тоже было нельзя, иначе для меня все могло закончиться, не успев начаться.

– На севере творятся такие дела, что отсидеться не получится, – как можно более мрачно произнес я. Надеюсь, уточнять, что именно там происходит, никто не будет – правда мне была неизвестна, а выдумывать не хотелось. – Прежде чем кольчуга попала ко мне, она принадлежала одному из моих братьев!

С этими словами я указал на прорехи и тяжело вздохнул.

– Я гляжу, что броня-то не по размерчику, – усмехнулся Кирклин. – Надеюсь, предыдущий владелец убил много темных тварей…

Казалось, его тон совершенно не изменился, но из взгляда исчезла оценивающая отстраненность.

– Не сомневайся, – честно ответил я.

– Что же, каждого из нас в конце пути ждет смерть, – философски заметил воин. Он, как я и рассчитывал, подумал, что кольчуга снята с трупа. – Главное – честно исполнять свой долг.

Не желавший успокаиваться второй беллатор сплюнул.

– Знаю я, как они его исполняют – с тьмой шашни крутят! – Паренек продолжал глядеть волком. Выпучив глаза и выставив лоб, он раздувал ноздри. – Правильно господин Мунро говорит – это все из-за них началось…

– Уймись, – бросил Кирклин. – Как видишь, не все из них снюхались с порождениями зла.

Я, конечно, знал, как быстро люди забывают добро, но зачем обвинять во всем интерфекторов? Пусть даже беллатор Мунро уверен в неподобающих связях господина Глена, остальные-то чем ему навредили? Очень странное поведение, хотя видеть подобное довелось не так давно, когда мастер-кузнец напал на нас, чтобы расквитаться за причиненные обиды…

Молодой воин негромко бурчал себе под нос какие-то гадости, а я решил, что пора браться за дело. Тем более что Кирклин внимательно оценивал каждый мой шаг.

– Что у вас здесь произошло? – спросил я, обращаясь к Губе, стоявшему на первой ступеньке высокого крыльца.

– Так ить расскажу. – Было заметно, что мужчина чувствует себя неловко, и я мог его понять. Оказывается, играть роль не так уж и просто. – Только как вас называть-то?

Имена, придуманные еще вчера, сейчас казались чрезмерно пафосными, вычурными и неуместными. Говорить же настоящее, наверное, не стоило – маловероятно, но вдруг люди Мунро все же его знают.

– Зови меня просто «интерфектор». – Я не смог придумать ничего лучше. Надеюсь, это не покажется подозрительным.

Губа в ответ только удивленно кивнул – вчера мы немного репетировали разговор, но сейчас все шло совершенно не так, как планировалось. Однако мужчина быстро сориентировался и коротко рассказал историю, которая и так была мне отлично известна. Я, конечно, задал несколько уточняющих вопросов и выслушал ответы, задумчиво покачивая головой.

– Как считаете, господин интерфектор, превратился парнишка в темную тварь или нет?

Судя по утробному рыку, доносившемуся через дверь, никаких сомнений быть не могло. Однако я не мог сказать, что в дровянике скрывается порождение зла, ведь тогда возникнет закономерный вопрос – зачем рисковать и выпускать его наружу?

Губа хмурил брови и выжидательно смотрел на меня. За его плечом виднелся младший брат – бледный и какой-то взъерошенный, что неудивительно: сказывалась бессонная ночь.

Мне было жаль их, но действовать так, как мы планировали изначально, теперь не получится – люди Мунро просто не послушаются моих указаний. И значит, нужно напугать их, чтобы они сами не захотели ввязываться.

– Думаю, что человек не может издавать таких звуков… – медленно ответил я, глядя в расширяющиеся глаза крестьянина.

– Надо жечь, – произнес Кирклин, услышав мой ответ. – Я же говорил.

– Но ить, как же так? – возмущенно начал Губа. – Мы же так…

– Нет! – рявкнул я.

Младший брат стоял с открытым ртом. Видимо, тоже собирался возмутиться.

– Нельзя его в огонь. – Я импровизировал на ходу. – Такую тварь может убить только черное серебро, а пламя не причинит ему особого вреда – лишь разозлит.