Максим Майнер - Норвуд [litres]

Молодой беллатор тем временем прекратил дергаться и вырываться, оставив без работы Губу и Кирклина.

– Экая страхолюдина, – произнес хозяин, указав на тушу темной твари, которая начала оплывать под прямыми солнечными лучами. – Вот ить во что нужный вам парнишка-то превратился!

Губе не удалось скрыть печаль, рвущуюся вместе со словами, но Кирклин ничего не заметил – он неотрывно глядел на младшего товарища.

– А воняет как? – прибавил мужчина, потерев нос. – Теперь ить дня три мутить будет, не меньше…

Занятый своими мыслями, я не особо прислушивался, но последняя фраза привлекла внимание – что-то подобное мне совсем недавно говорил господин Глен…

Вещи, предусмотрительно снятые мной с Тоненькой, лежали сбоку от крыльца, приткнувшись к обмазанным глиной камням фундамента. Меня интересовал мешок из плотной синей ткани. Совсем недавно я уже держал его в руках и тогда не обратил внимания на нашитые тут и там крохотные бусинки, складывающиеся в незамысловатые картинки.

Но сейчас мне требовалось содержимое, и я, скинув перчатки, пытался развязать веревку, туго стягивающую горловину. Онемевшие от холодной воды пальцы не желали выполнять несложную работу, поэтому я использовал клинок – острие легко распороло бок, обнажив внутренности мешка.

Небольшой сверток с черной пыльцой будто сам упал мне в руку. Мгновение, и его содержимое оказалось на ладони.

«Останавливает кровотечения и нейтрализует действие вампирского токсина», – так говорил господин Глен. Надеюсь, порошок поможет и здесь.

– Хватит! – Журчание воды прекратилось, и я присел рядом с парнишкой.

Насыпав по щепотке в каждую ноздрю, я крепко зажал его рот и нос, не давая дышать. Немного времени, и тело вновь затряслось, но на этот раз от отсутствия воздуха. Выждав мгновение, убрал руку, и молодой беллатор глубоко вдохнул крохотные частички черной пыльцы.

Немного подумав, я срезал стягивающую руку повязку и сыпанул порошок прямо на рану – не знаю, будет ли от этого польза, но нужно испробовать все. Никаких других идей не было, и теперь оставалось только ждать.

– Что с ним будет? – негромко спросил Кирклин. Он сидел прямо на земле, поджав ноги.

Разводы грязи покрывали яркую ткань кафтана, и теперь воин походил скорее на оборванца или пьяницу, заночевавшего в луже у трактира.

– Не знаю. – Я и сам перемазался с головы до ног. – Нужно замотать раны чистой тряпкой и ждать, когда он придет в себя…

– Он… станет таким же? – Воин кивком указал на останки темной твари.

– Не знаю, – вновь повторил я.

Дверь скрипнула, и с крыльца, причитая и охая, спустилась супруга Губы, которую тот наконец соизволил выпустить из дома. Женщина подхватила крепкими руками полы длинного платья и обошла весь двор, осматривая последствия скоротечного боя. Остановившись рядом со смердящей тушей, она брезгливо сморщила нос, а после возмущенно тряхнула завязками кружевного чепчика, заприметив, что раненый лежит прямо на сырой земле.

Через мгновение деревянные башмачки уже стучали по ступенькам – хозяйка бросилась в дом, откуда вскоре вернулась с отрезом серой ткани. Аккуратно перевязав израненную руку, она попросила Кирклина отнести юношу внутрь, что тот сразу же и выполнил, легко подхватив товарища на руки. Молодого беллатора разместили на том же топчане, где еще совсем недавно в беспамятстве валялся я сам.

Так как моя помощь более не требовалась, я решил заняться снаряжением. Сначала следовало поймать Тоненькую, которую, как, впрочем, и собственную лошадь, Кирклин оставил без пригляда.

Скинув кольчугу (броня нуждалась в чистке), я прошел мимо приземистой бани, за которой слышалось веселое ржание. Пальцы скользили по гладким бревнам, иногда цепляя торчащую тут и там паклю.

Тоненькая обнаружилась неподалеку – в полусотне шагов, в крохотной низине, где она вдумчиво ощипывала сочную зеленую траву. Лошадь беллатора, к слову, так и осталась на том самом холмике, с которого ее хозяин наблюдал за нашим поединком с темной тварью.

– Попалась! – Я ухватил поводья.

Тоненькая, слишком увлеченная трапезой, не заметила моего приближения.

Чистый воздух щекотал ноздри ароматом теплой земли и полевых цветов. Прямо передо мной расстилалось огромное пастбище, и кое-где вдалеке, между невысоких холмов, бродили овечки. Замечательный пейзаж. Даже не верилось, что недавно совсем неподалеку отсюда прошла целая армия мертвяков…

Возвратившись, я привязал лошадь под навесом, чтобы животина зазря не мучилась под палящим солнцем, а сам занялся чисткой кольчуги. Опыта у меня не было, поэтому получалось не очень, но благо на выручку пришел брат Губы.

– Давайте помогу, господин интерфектор! – произнес он с легкой хитринкой.

Отказывать я не стал и протянул длиннополую рубаху, сплетенную из тонких плоских колечек, своему добровольному помощнику. Глаза парня заблестели – похоже, такая работа совершенно не тяготила его. Прав Губа – не зря он таскается к Ван-Прагам, ох не зря!

– Спит, – громко сказал Кирклин, заслонив солнце головой. – Но дышит ровно и, кажется, уже не такой бледный.

Я ползал на карачках между кустами, вглядываясь в переплетение тонких веток. Нужно было найти болт, столь неаккуратно пущенный мной мимо цели. Пока поиски не принесли результата, и продолжить их дальше, скорее всего, не получится – мужчина нависал надо мной, ожидая ответа.

– Хорошо, – произнес я, со вздохом поднимаясь на ноги. – Когда придет в себя, пусть пьет побольше.

Тетушка Ясуи всегда обильно поила меня в детстве, если одолевала болезнь. Она говорила, что хворь незаметно уходит с водой из тела. Думаю, сейчас это не будет лишним.

– Что еще можно сделать? – Кирклин мял в руках шапку – ту самую, что хотела прикинуться шлемом. И без того невзрачные перья, украшавшие ее, обломились и теперь угрожали небу острыми кончиками.

– Я не лекарь… – Мне действительно больше нечем было помочь. Однако кое-что сказать все-таки стоило. – Необходимо следить за ним, чтобы заметить… изменения.

Воин нахмурился.

– Ты думаешь, он превратится?

– Нет, однако рисковать нельзя.

В полушаге от меня над невысокой травой будто бы вился легкий дымок – не знаю, как я раньше его не заметил. Плохонький арбалетный болт – без оперения, зато с наконечником из черного серебра – разумеется, оказался именно там.

– Я понимаю. – Воин на миг замолчал. – Но как понять, что начались изменения? И что тогда делать?

Точного ответа на первый вопрос у меня не было, ведь я не настоящий интерфектор. Однако за последние дни твари, измененные проклятием, не раз оказывались на моем пути.

– Появление неприятного запаха, выделение слизи. – Припомнив, как брат Губы кричал вчера из-за двери, я добавил: – Изменение голоса и поведения… Подожди сутки, и, если ничего не произойдет, значит, все обошлось.