Александр Арсентьев - Короли Лероса [litres]

– Молодой и неразумный лекарь Эльтар, – продолжил человек в мантии, – пройдет очищение через распиливание.

Когда один из палачей, сверкнув через узкие прорези для глаз колючим взглядом, поднял вверх ужасающую двуручную пилу, над толпой пронесся тихий стон.

– И, наконец, – возвысил голос распорядитель, – книгочей Райн, призывавший на площадях достойных людей к свержению наместника, познает свои грехи посредством «Обруча Охтама»! Пусть эти казни станут для всех вас тяжелым уроком, осознанием того, что противиться королевской власти – отвергать само существование богов. Примите это как должное, жители великого Лероса!

Над площадью повисла мертвая тишина. Худой человек в мантии поощрительно кивнул палачам, повернулся и направился к лестнице. Его гордое шествие прервал дерзкий выкрик из застывшей людской массы:

– Эти люди виновны лишь в том, что осуждали право убийцы на трон! Собратья, не дадим свершиться акту истинного зла!

Мгновенно толпа всколыхнулась. Противоречивые по своей сути настроения охватили присутствующих на королевской площади.

– Святотатец! – повернув голову в сторону выкрика, прошипел полный старик в кожаном фартуке.

– Да, эти люди невиновны! – звонкий голос юнца в рваном камзоле был сопровожден многократным залихватским свистом, раздавшимся из нескольких мест сразу.

– Слава справедливому суду Санирада! – срываясь на хрип и брызжа слюной, заголосила женщина с синюшным лицом. – Слава королю Иктону!

Разрываемая страстями толпа пришла в движение. Противники и почитатели узурпатора вцепились друг в друга. Обезумевшая человеческая масса всколыхнулась, вытесняя крайние ряды навстречу копьям стражи. С жуткими криками несколько человек приняли в свои тела холодную сталь. Ярость, гнев и паника охватили собравшихся на площади. Словно одно бурлящее и клокочущее целое, скопище людей металось меж копий стражи.

– Режь королевских ублюдков!!! – истошно заорал безногий одноглазый калека Кастор, размахивавший кривым ножом с высоты плеч смуглого верзилы.

Практически мгновенно его грудь пробила стрела. Кастор изумленно взглянул на дрожащее оперение и мгновенно умер. Спустя миг две стрелы поразили человека, державшего его.

– Лучники! – воскликнул молодой ремесленник, указывая пальцем на крышу здания купеческой гильдии.

И действительно, пара десятков стрелков, неустанно заряжая свои тугие луки, планомерно расстреливала бойцов той самой группы восставших, что рассредоточилась ранее по площади. В толпе тут же стали образовываться бреши – животный инстинкт гнал людей прочь от сторонников Тулавра и прочих заговорщиков, выкрикивающих смелые лозунги. Уже через несколько мгновений большая часть заговорщиков походила на ежей, стрелы буквально нашпиговали протестантов. Те же, кто уцелел, пытались выбраться из толпы, но, уже прорвавшись наружу, были встречены копьями стражников.

Вскоре стихийный мятеж полностью подавили. Сторонясь тел убитых заговорщиков, люди, привлеченные окриком распорядителя, вновь обратили взоры на эшафот.

– Мне очень жаль, – криво улыбаясь, произнес распорядитель, – что благочестивым и преданным власти людям пришлось стать свидетелями смертей отребья, пробравшегося на место экзекуции. Но я попрошу вас всех успокоиться. Так или иначе, казнь будет приведена в исполнение. Да свершится акт правосудия!

После этого он окончательно покинул помост, а перед жителями Санирада словно воплотилось царство Охтама…

Скинув с себя оцепенение, палачи разорвали на первом приговоренном жесткое рубище и подвесили его за кандалы на столбе, развернув спиной к толпе. Прихватив с импровизированного стола большие металлические крючья, изуверы погрузили их острия в извивающееся тело ремесленника. Исполненный нечеловеческой боли крик пронесся над толпой… Рывок – и два лоскута кожи содраны с тела жертвы. Изверги же вновь погрузили крючья в истекающее кровью трепещущее тело… И так раз за разом, пока ужасающими крюками не было вырвано несколько ребер.

Оставив висеть еще подергивавшееся, но уже мертвое тело, палачи направились к рыдавшему от страха лекарю. Они бесцеремонно освободили его от одежды и подвесили вниз головой, привязав за ноги между двух столбов. Улыбнувшись, один из палачей водрузил зубья пилы на промежность преступника, судорожно бившегося в панике. Пила соскочила… Тогда палач, наклонившись, коротко ударил приговоренного в челюсть. На несколько мгновений тот замер. Эта пауза дала возможность приступить к исполнению приговора. Отвратительный хруст раздался в повисшей над площадью тишине. Бедный лекарь немедленно очнулся, и тело его отчаянно изогнулось… Но пила уже запустила свои цепкие зубы в его плоть… Мелкие фонтанчики крови окропили балахоны извергов, продолжавших по очереди тянуть на себя рукоять пилы. Собравшимся казалось, что прошла целая вечность до того момента, как ужасное орудие дошло до груди бедняги. Крики стихли, тело замерло…

Нелюди с закрытыми лицами медленно приблизились к застывшему в полуобмороке книгочею. Без всякого сопротивления они повалили его на колени, положив голову на низкую скамью с загадочным металлическим приспособлением. Когда один из палачей накинул на висок приговоренного тяжелый полуобруч с двумя воротами, тот лишь тихо всхлипнул и закрыл глаза, из которых текли слезы. Закрепив жертву, два посланника Смерти принялись затягивать вороты, все плотнее прижимая ее голову к толстой деревянной поверхности. Райн тихо завыл, но постепенно страдания заставили его пронзительно взреветь. Толпа отшатнулась, буквально кожей ощущая боль, льющуюся с эшафота. Когда, выдавленный обручем, правый глаз книгочея вылетел в людскую массу, несколько человек повалились без чувств… Потом раздался звук треснувшего черепа… Райн мелко засучил ногами и затих…

Потерянно озираясь, люди приготовились расходиться. Их уже не шокировал вид трупов заговорщиков, усеявших мостовую. Тут и там раздавалось сдавленное мычанье, сопровождающее освобождение желудка. Получив жестокий урок, простолюдины спешили разойтись, спрятаться в своих домах, не осознавая, что от тех переживаний, которые они сегодня испытали, невозможно укрыться за дверями жилища.

– Куда же вы, добрые жители столицы! – всеобщее безмолвие разорвал звонкий голос толстого человечка, словно из ниоткуда возникшего на помосте.

Горожане невольно обернулись, неохотно вновь обозревая место страшного действа. Человечек в смешном зеленом костюмчике всплеснул руками.

– Не спешите расходиться, мои дорогие. Всемилостивейшим указом наместник трона великого Лероса, герцог Иктон, приказал вознаградить свой народ за тяжелое, но поучительное зрелище! Спешите сюда!