Катарина Зек - Адриана в мире теней

Вынырнув из раздумий, я поежилась от холода. Она подошла ближе, села у моих ног. Я старалась не смотреть вниз, направив взгляд на Мередит и Даррена, которые, так же как и я, нервно потирали руки от холода. Могли ли они чувствовать ее присутствие? Уголком глаза я заметила, как призрачная женщина злорадно рассмеялась.

Я старалась зацепить пальцами болтающуюся серую нитку, чтобы отвлечься от мыслей о призрачной гостье. Вытянув нить из рубашки, я положила ее рядом.

– Что вы делаете целыми днями? – наконец спросила я, не в силах выдержать повисшее молчание. – Я о том, что здесь так тихо. Никто, кроме нас, не разговаривает. И тут очень… – подходящее слово для описания ситуации не находилось, хотелось сказать банальное скучно , но что-то сдерживало меня, – тоскливо, – смущаясь, я закончила предложение и продолжила накручивать серую нитку на палец.

Даррен непроизвольно издал стон и погладил лысый череп кончиками пальцев. Мне захотелось свернуться клубочком и закрыть голову руками. В этот момент я была готова до последнего вздоха бороться с каждым, кто осмелится подойти ко мне, держа в руках ножницы.

– Это все только малая часть издевательств, Адриана. Тишина, пустота, серость – это всем действует на нервы. Некоторые начинают разговаривать сами с собой. Они по-другому больше уже и не могут, а их за это еще и наказывают каждый раз.

Мередит согласно кивнула и наклонилась чуть ближе ко мне.

– Мы целый день заперты здесь. Только ночью перед сном нам разрешено вернуться в свои комнаты, в которых нет ничего, кроме кроватей. На самом деле ты будешь счастливицей, если отправишься ночевать в свою кровать. Это значит, тобой довольны. Если же вместо привычной комнаты тебя поведут в карцер… – Женщина нервно вздрогнула всем телом и, не окончив мысль, отстранилась.

Я осторожно обняла Мередит за плечи.

– Простите, вопрос был лишним, – пробормотала я. – Представить себе не могла, что все так ужасно. Конечно, слухи о подобных местах ходили самые разные, но такое… Такое просто невозможно было даже вообразить. Неужели у работников этого места не осталось ни капли совести?

Я бросила на Даррена растерянный взгляд, ищущий поддержки.

– Совесть? – повторил он, саркастично хмыкнув. – Что это такое – совесть?

– Внутренний голос, который подсказывает нам верное решение, направляет на истинный путь. Он помогает нам отделить черное от белого, хорошее от плохого, – тихо ответила я, хоть и прекрасно понимала, что вопрос Даррена был риторическим.

– Голоса тут не особо-то любят, как ты могла заметить, – гневно проворчал он. – Лучше не высказывай здесь такие мысли.

Я послушно кивнула. Что еще мне оставалось кроме как прислушаться к их советам? Чувства кипели и клокотали где-то внутри меня, я должна была найти лазейку, должна была сбежать. Однако разум подсказывал, что, если бы выход существовал, такой, как Даррен, давно обнаружил бы его.

Я подтянула ноги к груди и беспокойно поерзала на скамье. После заката в комнате стало совсем холодно, я мерзла.

Мередит и Даррен снова замолчали, оставив меня наедине с мыслями о побеге.

Любой шаг казался неправильным, а кричать о помощи было бессмысленно.

Первые дни в лечебнице прошли относительно спокойно. С ранних лет привыкшая подчиняться и угождать, я легко втиснулась в рамки местных стандартов. Стараясь превратиться в невидимку, я послушно выполняла любые указы. Во мне жила надежда на спасение, на то, что Нейтан обязательно найдет способ вытащить меня отсюда. Но интуиция подсказывала, что он просто не догадывался, где я. Откуда ему было знать? Родители, безусловно, придумали правдоподобное оправдание моей внезапной смерти. Ужасная болезнь, так рано забравшая у них любимую дочь. И все же я не могла похоронить надежду. Я верила – Нейтан чувствовал, что я жива. Возможно, один из слуг открыл ему тайну моего исчезновения. Тогда я еще не знала, что цепляться за подобные мысли было глупостью.

Мы молчаливо сидели на привычном месте. Я отвернулась от Мередит, чтобы она не заметила моих слез сожаления, гнева и отчаяния. Настоящая жизнь только-только начиналась. Любовь, надежды на будущее, такое долгожданное счастье! Как я могла потерять все это в один момент? Вероятно, каждый рано или поздно испытывает на себе удары судьбы, которые приходят словно гром среди ясного неба.

Я бы все отдала за то, чтобы провести вместе с Нейтаном еще несколько недель, хотя бы несколько минут. Я день за днем мучительно подавляла в себе несбыточное желание еще хоть раз услышать слова о любви. Но, как известно, сказка всегда обрывается на самом волшебном моменте. Что дальше?

В бессильной злости я сжала кулаки, уже сейчас наверняка зная, что рано или поздно действительно сойду с ума от собственных мыслей. Мыслей об упущенных возможностях. Я каждый день буду страдать, скучая по его голосу, который я никогда больше не услышу, тоскуя по его глазам, которые никогда не увижу.

В первые дни я мало говорила, старалась держаться подальше ото всех и робко опускала глаза, когда очередного пациента насильно выводили из общей комнаты, чтобы напичкать таблетками. Многие возвращались после «лечения» буквально полумертвыми, со свежими кровоподтеками на их белых как снег лицах. Я с трудом сдерживала жгучее желание кричать, биться в истерике, молить о пощаде, просить помощи. Даррен много раз пытался убедить меня в необходимости разработки плана, который бы помог нам сбежать отсюда. Мужчина также горел желанием жестоко расправиться с медсестрами, заставить их пережить хотя бы половину того, что каждый день испытывали пациенты. Но Мередит выступала против насилия, отказываясь когда-либо вредить персоналу лечебницы.

Настоящим чудом было то, что медсестры совсем не удостаивали меня своим вниманием в первые дни. Иногда я спрашивала себя, случайное ли это совпадение или же мои родители в последнем акте милосердия позаботились о том, чтобы со мной обращались не так жестоко, как с остальными. Возможно, они выложили круглую сумму, чтобы меня просто оставили в покое. Дни мучительно долго тянулись, превращаясь в недели и месяцы. Надежда на то, что Нейтан окажется моим ангелом-спасителем, совершенно растаяла. В какой-то момент я перестала вспоминать о нем, чтобы не усложнять себе и без того невеселую жизнь.

Каждый день был болезненно похож на предыдущий. Я совершенно запуталась в числах, уже не разбирая ни дня недели, ни календарной даты. Когда я спрашивала об этом медсестру, то получала насмешливый ответ – «хороший день». Однажды я просто сдалась. Так началась моя жизнь вне времени.

Ранним утром я всегда вставала на скамью, выглядывая наружу через решетчатое окно. Яркие лучи утреннего солнца будто смеялись надо мной, скользя по лицу и рукам. Я знаю, что мучила себя сама, то рассматривая рисунки созвездий по ночам, то восхищаясь горизонтом, окрашенным в тревожные красные цвета, и наблюдая за парившими высоко в небе птицами, которые следовали за своим верным другом ветром. Как же сильно я им завидовала! Как же часто я мечтала превратиться в ласточку, протиснуться между прутьями и взмыть высоко в небо!