Виталий Храмов - Темные тропы [litres с оптимизированной обложкой]

– А ты откуда знаешь? – спрашивает, спускаясь по лестнице, Лилия.

– Так все придорожные заведения только об этом и судачат, – пожимаю я плечами – Что везде – кровавая Смута. И пока только Волки и отбились. Это надо совсем ушей не иметь, чтобы не слышать. Или собственный рот не закрывать, чтобы только свой собственный трёп и забил остальные звуки.

Молодёжь прыснула. Из дверей смежной комнаты ревёт старший:

– А ты не промах, мужезаменитель!

– Что ты им наплёл? – грозно спрашивает меня Лилия.

Пожимаю плечами и иду прочь из этого дурдома. Во дворе кто-то визжит. Явно не девичьим визгом. Явно Харлей забавляется. А эта вечно живая скотина только меня и боится, гад!

Со двора уехал последний гость затянувшейся студенческой вечеринки. Пад, бурча себе под нос, явно меня матеря, чистит конюшню. Коза таскает воду в больших деревянных вёдрах, подвешивая их на плечи на этакой погнутой оглобле. А! Коромысло же это называется!

Иду в дом. Надеюсь, семейный скандал и выяснения отношений закончились. Проходя мимо ворот, слышу требование открыть. Открываю, мне не сложно.

Ух ты! Вот это красота! Вот это стать! Рост, как у старшего красноголового, пышная шевелюра убрана сеткой в причёску, лицо поразительной, неповторимой красоты, особенной, запоминающейся. Глаза цвета жидкого огня, алые чувственные губы. Лебединая шея подчёркнута украшениями, высокая, пышная грудь (в мать!) выделена платьем. Платье умно скроено. Широкие плечи пловчихи – ретушированы, узкая талия, высокая, объёмная грудь, крутые бёдра и оттопыренная корма – подчёркнуты.

– Заплати! – велела она мне, величественно проплывая во двор.

Кидаю монетку извозчику, велел ждать, закрыл ворота.

– Здрава будь, сучка! – слышу я шипение статной красавицы за своей спиной.

– И ты не кашляй, недотрога перезрелая! – это голос Волчицы. – А то споткнёшься и свой задранный нос расшибёшь!

– Лучше перезрелкой, чем по кругу ходить, как сука течная! – шипит дочь Светогора.

– А мне чего её беречь? Мне княжество в любом случае обеспечено! По праву рождения! И с протёртой до спины дырой выдадут за какого-нибудь старого пердуна, которому никакой отсос не вернёт молодость. Я хоть сейчас нагуляюсь! А вот тебе придётся такому же загнанному мерину отсасывать, да так и померев нераспечатанной! Думаешь, не знаю, зачем из себя целочку-припевочку блюдёшь? Княжить захотела, а, Огнянка?

Но девушка лишь фыркнула и застучала каблуками по порогу. Она ещё и на каблуках! Тут всюду – грязь и будыжники! Ноги переломаешь! Вместе с шеей!

И только тогда я обернулся. Не хотел смущать девушек своими взглядами. Тем более что это Огнянка меня приняла за слугу, а Волчица – уже знает, что это не совсем так. Как я заметил, прислугу тут стесняются не намного больше, чем домашних питомцев. Нужду при них не справляют, конечно, но вот разговоров не стесняются. И это – находка для шпиона. Косяк. Однозначно!

– Мама! – кричит Огнянка, крепко обнимая мать. Вся надменность – побоку! Мама же! Соскучилась девочка!

– Ну, хоть дочь у меня не с кашей подгоревшей в голове! – вздыхает Лилия, отстраняя дочь, осматривая её. – Выросла, похорошела. Ты где бедствуешь, пока эти бесстыдники свинячат?

При этом лица всех «бесстыдников» кисло сморщиваются.

– Мне университет комнату выделил, – мотнула головой Огнянка. – Как ты? Как дорога? Как так получилось с сестрёнкой?

Глаза Лилии заволокло плёнкой слёз. Она даже носом шмыгнула, крепко обняла Огнянку.

– Дочка! Вот что значит – мужики! Даже не спросили, как я доехала!

Повернулась к Сирусу, строго смотря на него:

– А ещё и Властителем называется! Именно, что называется! Свинячит тут, пока Медная Гора – с голоду пухнет! А ты не скалься, сучок! У вас тоже кровь, что водица в ливень – все улицы залила! Владыки! Горе от вас вашим ленам! Кто из вас задумался, почему при матери только один страж? А? Как мать попала в столицу без охраны? А когда такое было, чтобы Светогор снарядил поезд без сотни стражи? Дети вы ещё! Только играете во взрослых! Пить да тыкать друг друга в хвосты – взрослые вы! А так дети неразумные! Что мать и младшего убили бы, как и всю стражу Медной Горы, как пал Водяной! И что если бы не сей великий воин, над которым вы потешались, вам бы пришлось срочно скакать домой и сутки напролёт, без сна и отдыха учиться – править!

На ребят жалко смотреть.

– Так всё страшно? – прошептала Огнянка. Но Лилия лишь помотала головой. Весь её запал закончился. Теперь она не могла рта раскрыть, чтобы не разреветься.

– Прежняя жизнь закончилась, мальчики и девочки, – сказал я. – Мир – изменился. В Мир пришла Смута. И уже ничего не будет, как прежде. Идёмте за стол. Только вот не прибрано тут. А жалованье слуг вы пропили?

Парни пожали плечами.

– Ну, – тоже пожал плечами я, – за все свои действия и даже бездействия придётся расплатиться. Потому – мётла и тряпки в зубы – и вперёд! И – с песней!

– Эй! Мужик! – они подбоченились. Лилия взметнулась, но я придержал её, положив руку её на плечо. Совсем по-хозяйски.

– Ты чего себе позволяешь? – продолжил Сирус. – Мы – не слуги! Нужна уборка – найми поломоек!

А вот Волчонок оказался хитрее – смолчал, лишь щуря глаза. Удивлённый старший сын Светогора обернулся к другу, не услышав привычной поддержки.

– Да, – кивнул я и пошёл вдоль стен. Собрал влагу из воздуха и с пола, эта влага тонкой водяной пленкой скользила по поверхностям, собирая пыль и грязь, – мужик. И вы – не слуги. Вы пока вообще – никто. Вы лишь зародыши людей, личинки ваших родителей. Всё, что в вас есть ценного – кровь ваших великих родителей. К сожалению, это всё!

У всех – огромные глаза. Только Пламя гордо задрала нос – типа вот какой у меня дед, всем магам нос утёр! Большинство присутствующих – маги. Оба сына и дочери Светогора – урождённые маги Огня, Волчица – маг Воздуха. Лишь Волчонок и Лилия – не учились магии. Хотя относительно княжича – напрасно. У него есть потенциал. Дар Света, Сила Духа. Не разглядели или не захотели его отдавать Церкви. Паладины – рабы Триединого.

– Вы возомнили из себя хозяев, – продолжил я неспешно чистить пол и выговаривать, – но это – лишь самообман. Не может быть хозяином чего бы то ни было, кого бы то ни было – тот, кто не является слугой. Слугой богов, своего народа, Воли Предков. Тот, кто не стал слугой Закона и Традиции, не может стать владыкой собственной воли. Не имея волю – не удержать власть. Вы – никто. Вы – даже не слуги. Вы – мотыльки…

– Замолчи! – вдруг закричала Лилия. – Немедленно!

– …Мотыльки, танцующие у огня. Гнус, который сметёт пришедшая в Мир буря. Смута.

– Ёжик! Прошу! Не будь так жесток! – сложив руки умоляюще, просила Лилия.