Ольга Ярошинская - Злая зима [litres]

Она разделась, повесила ведьмин мешок на крючок для полотенец. Посмотрев на свое отражение в зеркале, осторожно тронула печать вампирского укуса. Повернувшись спиной к зеркалу, глянула через плечо и ахнула. На правой ягодице едва заметными полукружьями розовел след зубов Бруна. Она погладила отпечаток и усмехнулась.

Вероника пришла в себя в больничной палате. Она поняла это сразу, по потолку. Вытянутые лампы с голубоватым мертвым светом и старая побелка с извилистой трещиной напоминали ее жизнь, серую и безнадежную. Она попыталась приподняться, но трещина поплыла, раздваиваясь, удлиняясь, и Вероника уронила голову на подушку.

– Не вставайте, – произнес высокий мужской голос рядом. В больничные запахи вплелась луковая вонь. – Вы отдали слишком много крови одному из вечных.

– Альфа. Это был альфа, – прошептала Вероника. – Он не стал меня сам кусать, чтобы не обратить. Его помощник это сделал. Они просто сожрали меня, как еду. Я ничто. Я такое ничтожество…

– Это честь, – высокий голос дрогнул. – Он захотел именно вашу кровь.

– Почему же он сам укусил Эльзу? – Вероника повернула голову и увидела некрасивого сухопарого мужчину. Седой ежик волос примялся, болотные глаза смотрели куда-то ниже ее лица. Она рефлекторно подняла руку к шее, наткнулась на бинт.

– Эльзу? – Мужчина посмотрел ей в глаза. – Вы знаете ее?

– Лучше бы не знала, – вздохнула Вероника. – Самое обидное – это ей не нужно! Она не понимает…

Мужчина надолго замолчал, почесал костлявую грудь, усыпанную родинками.

– Неисповедимы пути его, – произнес он, уставившись в монитор, пикающий пульсом Вероники, но взгляд его был обращен внутрь. – Она все еще человек?

– Да, – ответила Вероника, прикрыв глаза. – Ходит с каким-то животным.

– Не все могут оценить подарок вечного, не все готовы его принять, – сказал он. – Так, может, они недостойны взойти на высшую ступень? Может, извечный таким образом дарует шанс тем, кто способен его увидеть в суете смертной жизни?

– О чем вы? – она нахмурила брови, пытаясь понять.

– А что, если это подарок нам? – тихо спросил он, склонившись к Веронике. И странное дело, она перестала замечать луковый запах, а изможденное лицо мужчины показалось ей мудрым и почти красивым.

Когда серое зимнее утро разогнало тени по углам, Эльза вошла в комнату Бруна. Она открыла шкаф, задумчиво посмотрела на свое отражение в боковом зеркале, покосилась на оборотня, но тот безмятежно спал, не в состоянии оценить красный кружевной комплект, который был единственной одеждой на Эльзе. Она передвинула несколько вешалок, стянула белую рубашку и, примерив ее, покрутилась перед зеркалом. Закатав рукава, подпоясалась черным галстуком, найденным тут же, собрала волосы наверх и кивнула, довольная.

Она вышла из комнаты на минуту и вернулась с косметичкой. Устроившись рядом с Бруном, разложила на тумбочке тени, косметические карандаши и помады.

– Ну что, медведь, пришел час расплаты…

– Просыпайся!

Что-то холодное ткнуло в плечо, под мышку. Брун вздрогнул, открыл глаза. Эльза стояла рядом, сжимая рукоятку сковороды.

– Зачем это? – хрипло спросил он.

– Мало ли что тебе снится, – хихикнула Эльза, показательно замахнувшись сковородой.

– Да… Тебе все же вчера не очень понравилось. – Брун задумчиво поскреб обросший щетиной подбородок и вдруг краем глаза уловил свое искаженное отражение в блестящем днище сковородки. Он сел, вытер тыльной стороной ладони губы, посмотрел на жирный след алой помады.

Эльза согнулась от хохота.

– Эльза! – рявкнул он, и она, взвизгнув, выбежала из комнаты.

Брун отшвырнул одеяло, прошел в ванну и уставился в зеркало. Выругавшись, намылил руки, потер глаза, смыл пену горячей водой. Черные потеки туши вокруг век сделали его похожим на панду, глаза защипало. Он брезгливо вытер губы, еще больше размазав помаду, залез в душ и подставил разукрашенное лицо под напор воды.

Через полчаса Брун вошел на кухню хмурый, сел за стол. Эльза поставила перед ним чашку с кофе.

– А омлет? – буркнул он.

– Сейчас сделаю, – сказала она. – Была очень занята этим утром.

Она открыла холодильник, достала пять яиц, привстав на цыпочки, потянулась за молоком с верхней полки. Рубашка подъехала вверх, оголив полукружия ягодиц. Брун отхлебнул кофе, не отводя взгляда от Эльзы.

– Это ведь моя парадная рубашка! – понял он. – И галстук!

– В моих шортах во время твоей нано-прелюдии молния сломалась, – невозмутимо пояснила Эльза.

Слишком широкий для нее ворот обнажал хрупкие ключицы, красное белье просвечивало через белую ткань. Эльза плеснула молоко в миску, поставила его назад на верхнюю полку, сверкнув попой и краешком красного кружева.

Она взбила яйца с молоком венчиком, прижимая к себе миску, взяла соль.

– Не… – дернулся было Брун, но она уже тряхнула солонкой. – Ладно…

Вылив взбитые яйца на сковороду, Эльза деловито помешала омлет деревянной лопаткой.

– А можешь молоко подать? – попросил Брун. – В кофе добавлю.

– Ты ведь черный любишь, – удивилась Эльза.

– Сегодня с молоком захотелось, – пожал плечами Брун. Эльза снова потянулась к верхней полке, и он слегка улыбнулся. Взяв протянутый Эльзой пакет, капнул в чашку.

Эльза выложила омлет на тарелку, подвинула к нему и поставила молоко назад в холодильник.

– Какие планы на сегодня? – спросила она, садясь напротив.

– Хочу встретиться с Клифом, а потом, может, заехать к еще одному вампирологу.

– А вечером?

– Что ты хочешь?

– Кино.

– Только не мюзикл. Кстати, ты действительно считаешь, что мне идут голубые тени?

Эльза широко улыбнулась.

– Не уверена. Может, завтра попробую лиловый. Кстати, у тебя шикарные ресницы, Брун!

– Так давай оставим их в первозданном виде.

Эльза склонила голову набок, лукаво улыбнулась.

– Посмотрим на твое поведение.

Брун съел половину омлета, запил кофе, задумчиво рассматривая Эльзу.

– Послушай, а поищи в холодильнике грудинку. Должен был остаться кусочек, – попросил он.

– Это твое желание?

– Вот еще, – хмыкнул он, – просто просьба. Когда я загадаю желание – ты поймешь, поверь.

Она открыла холодильник, застыла, рассматривая его содержимое.

– Может, в углу завалялась, – предположил Брун, – за молоком.

Эльза потянулась наверх, передвинула молоко, заглянула выше.

– Нету вроде.

– Точно? Хорошо посмотри, – попросил он, рассматривая ее ноги, – я дико голоден.

– Не вижу. Уверен, что не доел ее?

– Мне казалось, кусок остался…

Эльза наклонилась, выискивая несуществующую грудинку внизу.

– Нету. – Она захлопнула дверку, повернулась к нему.