Ольга Ярошинская - Злая зима [litres]

– Картофель, запеченный с вампирской рукой? – удивилась Эльза. – Да ты гурман!

– Я почему-то думаю, что с ней ничего не случится, – ответил Брун.

– Веришь в сказки?

– А ты, значит, думаешь, что она сгорит?

Эльза посмотрела на пламя, разгорающееся все жарче. По телу пробежало забытое ощущение тепла. Или это от горячих пальцев, поглаживающих ее ладони?

– Раньше, до принятия закона об уравнении в правах, на вампиров охотились. Отсечение головы, кол в сердце и огонь – самые верные способы их убить.

– Но не Бальтазара, – возразил Брун.

– Потому что так говорил пастырь с вырезом до сосков?

– Потому что так моя мама говорила.

Эльза замялась, посмотрела на Бруна.

– А где она?

– В спячке.

Эльза облегченно выдохнула.

– Слава богу! Я боялась спрашивать. Как хорошо, что у тебя есть близкий человек!

– Да, – задумчиво сказал Брун, глядя на огонь. – Так что, спорим? Ты говоришь, что рука сгорит, я – что нет.

– Спорим.

– На желание. – Он повернулся к ней, ухмыльнулся, и Эльза почувствовала, что щекам стало еще жарче.

– У тебя опять приход после оборота? Зачем ты меня лизнул, кстати?

– Очень захотелось, – улыбнулся он. – Я и сейчас еле сдерживаюсь.

Эльза дернулась, чтобы отсесть подальше, но он обнял ее одной рукой, крепко держа ладони второй. Эльза опустила глаза, уткнулась взглядом в широкую волосатую грудь и снова посмотрела вверх.

– Отпусти! – потребовала она, и Брун нехотя убрал одну руку, все так же грея ее ладошки. – Давай так – на желание, но без тактильного контакта.

Брун недовольно поджал губы.

– Идет, – он потряс ее ладони, закрепляя договор.

– И если рука сгорит, а судя по дыму – так и будет, ты мне споешь, – улыбнулась Эльза.

– Это еловая ветка дымит, влажная попалась, – ответил Брун. – И ты совсем себя не жалеешь, Эльза. Обычно, когда я пою, люди умоляют прекратить.

– А ты бы что загадал?

– Ты мне поставила серьезное ограничение. Может, загадать, чтобы ты станцевала?

– Танцы – тоже не самая сильная моя сторона, – ответила Эльза и, вытащив ладони из хватки Бруна, сгребла горсть веток и подбросила их в костер. Огонь жадно обнял их, взмыв снопом искр.

– Мне понравилось, как ты танцевала вчера. На тебя приятно смотреть.

– А на тебя холодно, – бросила она на него быстрый взгляд. – Оденься уже!

– Слушай, такое чувство, что меня-медведя ты боишься меньше, чем меня-человека.

– Наверное, – согласилась она. – Человеком ты кажешься опаснее.

– Но это же ерунда. Ты гладила медведя, а к мужчине и прикоснуться боишься! Я не кусаюсь!

– Да ладно! – с сарказмом воскликнула она.

Он взял ее ладонь, положил себе на грудь. Эльза поначалу отдернула руку, но, помедлив, запустила пальцы в жесткие волоски, покрывавшие тело. Очертила грудные мышцы, прикоснулась к гладкой полоске под ключицами.

– Видишь? Не боюсь, – прошептала она и прижала руку к горячей коже сильнее.

Быстрые ритмичные толчки сердца ударяли в ее ладонь, кровь текла под пальцами. Эльза облизала губы, сглотнула. Ногти непроизвольно впились в кожу.

– Эльза?

Она прерывисто вздохнула, одернула руку, тронула языком вытянувшиеся клыки.

– Это был лобзик, – прошептала она.

– Ты в порядке? – он заглянул ей в лицо.

– Нет! – она вскочила. – Я только что хотела укусить тебя, Брун!

Она бросилась к машине, Брун дернулся за ней, чертыхнувшись, вернулся, раскидал палкой костер, вытащил руку, подцепив ее сучком, и пригреб угли снегом. Он осторожно притронулся к черной руке, выгнувшей пальцы к небу, на котором зажглись первые звезды.

– Холодная, – пробормотал он.

Накинув куртку, сунул руку в карман и пошел к машине. Сев за руль, повернулся к Эльзе. Она быстро вытерла влажные щеки и попросила:

– Отвези меня в башню.

– Еще чего!

– Брун, ты видел, что произошло! Я становлюсь опасной даже для тебя.

– Эльза, не заводись, – помрачнел он. – Это было всего лишь мгновение, и ты сразу взяла себя в руки.

– Брун! Как ты не понимаешь? Я могу сорваться в любой момент! Накинуться на тебя, пока ты ведешь машину!

Она всхлипнула, уткнулась лицом в ладони. Брун вздохнул, открыл бардачок, взял ее запястья и быстро приподнял их вверх. Металлический щелчок дважды лязгнул. Эльза с изумлением посмотрела на наручники, приковавшие ее к ручке над дверкой.

– Ты сдурел? – возмутилась она. – Отстегни меня сейчас же!

Брун осклабился, откинулся назад, рассматривая Эльзу.

– Чего ты лыбишься, Брун? Откуда у тебя вообще наручники в бардачке?

– Я же бывший полицейский, – ответил он, протянул руку, чтобы поправить Эльзе волосы, но она мотнула головой.

– Отпусти меня!

– Ты ведь сама сказала, что опасна, – сказал Брун, придвигаясь к ней ближе.

– И это, по-твоему, решение проблемы?! – рявкнула она.

– Ну, так мы точно доедем домой неискусанные. По крайней мере, я, – он многозначительно подвигал бровями.

– Тебя после оборота еще не отпустило?

– А чего ты хотела? Чтобы я сел и поплакал с тобой вместе? Давай решать проблемы по мере их поступления. Учись себя контролировать. Глубокий вдох на четыре счета, задержала дыхание, выдох.

Она подергала руками, пытаясь высвободиться, прикусила губу.

– Ох, Эльза, ты сейчас такая… – Брун глубоко вдохнул, выдохнул. – Взъерошенная, злая, глаза горят…

– Только усни, Брун, – выпалила она, повернувшись к нему. – Моя месть будет страшна!

– А у меня, кстати, есть желание. – Он помахал ей черной рукой. – Она даже не нагрелась.

– Без прикосновений! – воскликнула Эльза, когда Брун к ней наклонился. Он замер, разглядывая ее лицо.

– Без прикосновений?.. Как думаешь, это будет очень странно, если я раздену тебя вампирской рукой?

Она открыла рот, чтобы возмутиться.

– Шучу, – сказал Брун и завел машину. – Я приберегу желание на потом.

Он припарковал машину, щелкнул ключиком в наручниках, и Эльза в тот же миг выскочила из машины, хлопнула дверкой. Она забежала в подъезд, дождалась, когда Брун откроет квартиру, скинула сапожки и пальто и ушла в свою комнату. Дверь снова оглушительно грохнула.

Брун аккуратно переставил ее сапоги к стене, разделся. Поужинав наскоро наструганными бутербродами, сходил в душ.

Улегшись в кровать, он долго смотрел в потолок, потом не выдержал, встал.

– Эльза, – позвал он, толкнув дверь в гостевую, и умолк.

Она спала на узкой кровати, сложив руки лодочкой под щекой и подтянув колени к груди, губы слегка приоткрылись. Брун постоял немного, потом сходил в свою комнату и вернулся с пледом. Осторожно накрыв Эльзу, тихо вышел.

Эльза подхватилась через полчаса, с удивлением откинула плед. Встав, первым делом насыпала щепотку ведьминого порошка вдоль порога. Заглянув в комнату медведя, пошла в ванную.