Ольга Ярошинская - Злая зима [litres]

– Эльза, может, ты еще не осознала, – сказал он, – но мы сейчас в душе вдвоем и голые, если не считать за одежду твои стринги, которые можно назвать трусами чисто номинально. В такой ситуации я тебе все могу простить.

Он плавно провел руками вниз по ее спине, сжал круглую попу.

– Так, я пошел, – выпалил он, выбираясь из душа, – а то я за себя не отвечаю. Ты тут побудь, пока я кровь приберу!

Он с шумом задвинул пластиковую дверку душа, сгреб испачканную одежду и вышел из ванной.

– Брун, – тихо позвала Эльза, но он ее не услышал.

Брун постучал в дверь ванной через полчаса, протянул в щель чистую рубашку.

– Я ее в школе носил, – сказал он. – Не такая широкая.

Эльза оделась, глянув на себя в зеркало, задумчиво погладила зеленый кармашек с вышитой анаграммой «БРТ» и вышла из ванной.

– Как-то рубашка коротковата, – сказала она, направляясь на кухню.

– Отлично смотрится, – пробормотал Брун, идя за Эльзой. – Кстати, мои ковры очень пригодились – вся кровь впиталась. Я их на свалку отнес, за пару кварталов отсюда, чтоб запах не долетал.

– А каша уцелела? – спросила Эльза. – Там в кастрюльке еще оставалась.

Брун сгреб ложкой остатки овсянки с донышка, попробовал. Лицо его вытянулось, и он с усилием проглотил кашу.

– Ну как?

– По сравнению с прошлым разом явный прогресс, – выдавил он. – Поехали в кафе позавтракаем. Клиф нас уже ждет.

– Езжай без меня. – Эльза отвернулась, поменяла сахарницу с солонкой местами, вытерла столешницу.

– Это еще почему? – спросил Брун из-за ее плеча.

Эльза вздрогнула от его близости.

– Я дома побуду.

– Не говори, что полюбила мою, цитирую: «халупу, увешанную коврами». – Он приобнял ее за талию, развернул к себе. – Ты боишься выходить на улицу после того, что случилось?

– Нет, – ответила она, не поднимая глаз. – Здесь меня скорее достанут, как показала практика. Просто тебе лучше держаться от меня подальше, Брун. Я буду будить тебя, как раньше, но в остальное время занимайся своими делами.

– Ты – мое дело, Эльза, – сказал Брун.

Он приподнял ее под бедра, разведя колени, посадил на стол. Эльза прерывисто вздохнула, посмотрела ему в глаза.

– Я вот подумал, – пробормотал он, гладя ее ноги, – ты же потеряла много крови, а у тебя и так замедленное кровообращение…

Он обхватил ее за ягодицы, мягко подтянул к себе.

– Брун, как ты можешь?! – воскликнула Эльза.

– Я ничего такого не сделал! – ответил он, убирая руки с ее попы.

– Как я могу тебе нравиться? После того, как чуть не укусила тебя? – выпалила она, губы ее задрожали. – Я чудовище!

– Это твоя овсянка чудовищна, – буркнул Брун.

Он отвел ее волосы в сторону, поцеловал в шею, снова и снова, вдыхая ее запах. Эльза запрокинула голову, закрыла глаза, наслаждаясь лаской. Она вцепилась в его плечи руками, обхватила ногами бедра, притягивая к себе ближе.

– Вот теперь сердце бьется как надо, – прошептал он ей на ухо и, обняв за талию, снял со стола. – Ну что, поехали завтракать?

– Это будет сенсация! – Клиф, сияя от восторга, подвинул к ним листы с напечатанным текстом.

Эльза взяла их, начала читать.

– Клиф, – сказала она, не отрываясь от чтения, – я бы тебя расцеловала, да не могу – боюсь, укусить захочется. Если бы ты не разбудил Бруна…

Брун покосился на нее, жуя овсянку.

– Тогда у меня бы не оказалось такого потрясающего материала! – воскликнул Клиф. – Но я все еще раздумываю над заголовком. Кровавая месса. Пришествие медведя. Голошеяя гидра. Объятые вечным огнем. Можно скомпоновать. Пришествие медведя на кровавую мессу…

– Или объятая вечным огнем голошеяя гидра, – продолжил Брун. – Ты не можешь это напечатать, Клиф.

– Брун, я все узнал, – прошептал Клиф, наклоняясь над столом. – Мы никого не убили. Пастыря потрепали, конечно, и блондинка лежит с гипсом и заштопанным личиком – порезалась, видимо, когда летела через окно словно ракета. Но мы препятствовали совершению убийства! Мы будем героями!

Брун разломил булочку, положил внутрь кусок ветчины.

– Как думаешь, они могли обратиться через кровь Эльзы? – спросил он.

– Да запросто! – воскликнул Клиф. – Как только раньше до этого никто не додумался!

– А как думаешь, через сколько минут Эльзу помчат в черную башню, чтобы завершить оборот, после того как Кшистоф прочитает твою статью?

Клиф открыл рот, но не издал ни звука.

– Он обещал, что отвезет ее туда, как только у него появится повод, – добавил Брун и откусил булочку.

– Он имел в виду, если она укусит или нападет на кого-нибудь, – неуверенно предположил Клиф. – А тут не было ее вины.

– Вероятность появления десятка молодых голодных вампиров в центре города – это покруче укуса. Это локальный армагеддон. Кшистоф не станет так рисковать.

Эльза залпом выпила стакан томатного сока, вытерла красные усы над губой.

– Пожалуйста, Клиф, придержи свою статью, – попросила она. – А когда я стану вампиром – делай с ней что хочешь.

– По горячим следам было бы лучше, – проворчал гиена. Он сгреб листы и, вздохнув, порвал их и сунул в карман куртки. – Брун, ты отвратительный друг! – выпалил он.

– Хочешь, я тебя поцелую вместо Эльзы? – предложил Брун.

– Не надо, – буркнул Клиф. – Ладно, я пока поработаю над материалом. Может, из этого выйдет целый роман. Жаль, что финал наклевывается драматический.

– Давай я добавлю в твой роман красок, – предложил Брун. – В основном красных… Мне сегодня выплеснули в морду ведро крови.

– Ого, – сказал Клиф. – Продолжай.

– Я хотел погнаться за этим уродом, но Эльза на меня накинулась.

– Не в сексуальном смысле, как я понимаю, – с легким сожалением заметил Клиф.

– В общем, злоумышленник ушел. И теперь я думаю, кто виноват и что делать.

– Сектанты? – предположил Клиф. – Обиделись, что не вышло у них, и решили: не доставайся же ты никому.

– Так быстро очухались? – засомневался Брун. – Да и не стали бы они своими руками рушить надежды на вечность. Думаю, это Аурун.

– А может, вампиры заждались тебя, Эльза, в черной башне и решили ускорить процесс? А что? Женщин у них мало. Альфа вечно ходит с этим чернявым, Джонни. Прямо два мертвых клыкастых голубка.

Дверь в кафе открылась, звякнув колокольчиком, и в зал вошли полицейские во главе с Кшистофом. Тот, завидев Бруна, повернул к их столику, подтянул стул, сел с торца.

– Доброе утро, – пробормотал Брун.

– Здравствуй и прощай, – сказал Клиф, вставая. – Я пошел, куча дел.

Он выскочил на улицу, помахал Эльзе через окно.

Кшистоф пересел на его место и продолжил молча сверлить взглядом Бруна.

– Хотите пирог? – предложила Эльза, подвигая к рыси свою тарелку.

– Сама ешь! – рыкнул на нее Брун. – Давай, через «не могу».