Джессика Клусс - Дом драконов [litres]

Веспир расспрашивала всех про гнездо, и все до единого пожимали плечами и говорили, что нечасто туда ходили. Главный держатель драконов, женщина по имени Сильвия, сказала, что хоть то гнездо и было намного больше, чем большинство, оно все же оставалось простым гнездом.

Веспир отпила соленый шоколад, наслаждаясь тем, как ее клонит в сон. После хорошей еды ей ничего так не хочется, как принять горячую ванну и лечь в постель. Она не должна удивляться, что слуги ничего не знали. Что слуги знают об императорах, кроме того, как они любят свои яйца или как меняется диапазон их талии?

Веспир отвязала от пояса флягу василиска и поставила ее на стол. Она показывала ее всем, начиная со стюарда и кончая вторым и пятым лакеями. Никто ничего об этом не знал, и Веспир почувствовала себя намного менее умной, чем когда вернулась в комнату Эмилии за вещью. Возможно, ей хотелось верить, что она найдет связь, которая ускользнула от таких, как Гиперия и Эмилия. Девушки, которые всю жизнь изучали музыку, философию и эпическую поэзию, будут поражены острым умом Веспир.

– О, это твое лекарство? – спросила Гестия, когда Веспир сделала еще один глоток супа. Кухарка улыбнулась, показав глубокие ямочки на покрасневшем от пара лице.

– О нет. Это…

– Его принимал Эразмус. – Кухарка вздохнула, бросила в кипящую кастрюлю нарезанную морковь и вытерла руки о фартук. – Может быть, это и спасло бы его, беднягу, если бы болезнь не зашла так далеко.

Веспир замерла.

– Император принимал это… лекарство… когда был болен?

– Да. Какое-то новообретенное лечение, обнаруженное на одном из этих священных островов на юге. Ее Светлость Камилла принесла его мне, попросила, чтобы каплю или две добавлять к его ужину. Предполагалось, что это будет тяжело для его нежного желудка, поэтому его нужно было вводить постепенно. Их Светлости так хорошо заботились об императоре в конце. – Гестия вытерла лицо. – Я уверена, что если кто-то и мог спасти его, то только эти двое.

– Вы уверены, что лекарство было в такой фляге? – Веспир с трудом удержалась от того, чтобы не начать кричать. – Именно в таком виде? – Она вонзила ногти в стол, когда Гестия взяла флягу, откупорила ее и понюхала. Повариха скорчила гримасу.

– О-о, я никогда этого не забуду. Особенно запах. Пахнет серой, не так ли? Это было сильное лекарство. Они пытались, но в конце концов он продержался еще около недели. Так откуда у тебя оно?

Веспир выхватила флягу обратно.

– Спасибо за вкусную еду. – Веспир заткнула флягу пробкой и выбежала из кухни. Жаль, что не было времени для сладкого.

Когда Аякс станет императором, он многое изменит, но не этот трон. Ни за какие богатства картагонской торговли пряностями, ни даже за возможность заставить Лисандра и Димитрия сочинять стихи о его великолепии и читать их обнаженными на улицах. Нет, этот тронный зал был построен для него, и только для него. Он взошел на возвышение и устроился на бархатной подушке. Закинув левую ногу на правое колено, он вцепился в подлокотники кресла и оглядел комнату. Его прищуренные глаза метались от золотой стены к золотой стене. Ладан щекотал ему нос.

Если бы я был императором, какие у меня были бы секреты?

Аякс мог бы жить, как многие императоры до него. Он мог пить, танцевать и оставлять все духовное жрецам, а военное – военным и проводить свои дни, делая все, что ему заблагорассудится.

Но Аякс хотел быть достойным памятных золотых статуй императоров и императриц, чтобы его память почитали так же, как и Исмины I или Коммодуса IV. Он хотел быть Аяксом Великим, Аяксом, с которым все другие сравнивали бы себя.

Иногда жилка на его виске пульсировала, когда он так ясно представлял себе эту славу, вспоминая, что ему еще нет шестнадцати. Во многих отношениях он был ребенком, одетым в отцовскую одежду, манжеты которой свисали до кончиков пальцев. Но Аякс будет расти. Если бы ему позволили жить, он бы вырос.

Если бы я был императором, где бы я прятал вещи?

Вероятно, за Эразмусом внимательно следили. Его одежда была проверена, его вино пробовалось, весь он изучался внимательно. Тело императора принадлежит народу, а не ему самому. Цепляться за то, что ему дорого, – все равно что пытаться удержать в хорошо смазанных маслом руках горстку золотых монет.

Когда я стану императором, подумал Аякс, вытаскивая кинжал из потайных ножен на щиколотке и постукивая им по зубам, что я захочу держать при себе?

Он повернул свое оружие к трону. Осторожно провел кончиком пальца по золотистым когтям и крыльям. Постучал лезвием кинжала по ножкам трона. Он протянул руку и приставил свой кинжал к каждой отдельной золотой чешуйке.

Стук.

Стук.

Стук.

Стук.

Тик.

Аякс остановился; он наткнулся на что-то полое. Убрав кинжал в ножны, он встал коленями на подушку и наклонился, его коса болталась, когда он смотрел вверх ногами на пятую чешуйку в первом ряду. Аякс дотронулся до нее, снова постучал. Затем он попытался перевернуть ее вверх ногами. Петли заскрипели.

Успех.

Маленький потайной отсек в троне дракона. Впервые обрадовавшись, что у него маленькие руки, Аякс потянулся внутрь. Его указательный палец провел по чему-то металлическому. Глубоко вздохнув, Аякс вытащил маленький железный ключ. Он перевернул чешуйку, скрывая тайник, и торжествующе поднял ключ над головой.

Он встал и отвесил эффектный поклон. Он представил себе своего отца и все горькие семьи, вынужденные преклонять колени. Он представил себе женщину с его глазами, стоящую где-то сзади и наблюдающую с молчаливым одобрением.

Аякс спрятал ключ.

– Да здравствует император! – сказал он.

Люциан прибыл в гнездо и обнаружил, что Гиперия ушла. Он расхаживал взад-вперед, ожидая возвращения всех остальных. Его рука лениво потянулась к боку, чтобы схватить рукоять меча, которого там больше не было. Он вздохнул. Почему он тянется к оружию так, как другие хватаются за сентиментальную безделушку?

Слова Руфуса заставили его сжать зубы. «Даром» Люциана было воинское дело. Разве талант решает судьбу человека? Было ли неправильно сосредотачивать свою жизнь вокруг чего-то, в чем вы не были хороши от природы? Он попытался сосредоточиться на более важных вещах. Что же задумали жрецы?

Шаги. Две женщины. Его слух был хорошо натренирован долгими ночами, проведенными в ожидании засады. В дверь вошли Эмилия и Гиперия. Эмилия несла книгу, и ее щеки горели ярким румянцем.