Джонатан Френч - Серые ублюдки [litres]

Шакал слишком поздно понял, что ухмыляется.

– Тут есть что-то смешное? – спросил Зирко беззлобно.

– Нет, – ответил Шакал. – Прости. Штукарь рассказывал неправильно. Я не упущу случая позлорадствовать.

– Знание для чародеев – это оружие. – Зирко хихикнул. – И торопясь заполнить свой колчан, они не всегда проверяют, прямые ли в нем стрелы.

– Так зачем мне все это знать?

– Чтобы ты понял, какова цена, – ответил Зирко, уже без улыбки. – У меня нет ни малейшего намерения хитрить. Я просто не мог говорить об этом при твоих спутниках. Твоя сестра по копыту, вероятно, попыталась бы меня убить, если бы узнала цену моей помощи.

– Так назови ее.

– Есть две цены. Одну, что ты должен заплатить мне, ты уже знаешь. Вторая – цена могучего Белико.

– Говори уж, жрец!

– Для меня ты должен быть с нами в Страве каждую Предательскую луну. Ты согласен?

– Согласен.

– Ты отвечаешь быстро, Шакал. – Зирко посмотрел на него, подозрительно прищурившись. – Я считал твою преданность копыту безусловной. Неужели ты бросишь своих братьев в ночь, когда ты, вероятно, будешь нужен им сильнее всего?

– Они Ублюдки, – ответил Шакал. – Выдержат пару-тройку ночей без меня.

– Но выдержишь ли ты жизнь без них? – тихо спросил Зирко.

Шакал засомневался. От странного голоса полурослика он вдруг похолодел внутри. Черный человек медленно оглядел груды бесчисленных реликвий.

– Мой тезка никогда не оставлял своего желания отомстить. Спустя долгие годы на Зирко снизошло откровение. Будучи богом, Белико не мог соперничать с орками, но человеком – мог победить любую армию. Поэтому мои паломники посвятили жизни тому, чтобы найти останки его войска и принести их сюда, в его храм. Когда он увидит, что сила его смертной жизни снова собрана, он воплотится и вернет к жизни своих людей. Белико снова сядет на коня и будет проливать орочью кровь до последней капли, пока больше нечем будет запятнать землю.

Пока Зирко говорил, Шакал с тревогой наблюдал, как его тело охватывала религиозная страсть. Его малый рост больше не был заметен. Излучая рвение, полурослик превратился в грозную, управляемую бурю. Будь он сейчас окружен тяжаками, жрец запросто бы их порубил – Шакал в этом не сомневался. Представить сотни храмов в Гиспарте вдруг стало не так трудно, если вера в безликие образы могла сотворить подобное даже с самыми крошечными людьми.

Держа кости в вытянутой руке, Зирко подошел к Шакалу.

– Я дам тебе руку Аттукхана. Но ты должен поклясться, здесь, под священной Стравой, что если великий бог Белико вернется, пока ты еще будешь дышать, ты поскачешь с ним рядом, на месте героя, чьи кости исцелили тебя. Ты должен дать слово, что отречешься от всех привязанностей и будешь исполнять только желания Хозяина-Раба. Это цена, которую требует мой бог.

Шакал ответил не сразу, хотя никаких сомнений не испытывал. Это было обещание, которое ему никогда не придется выполнить. Истории богов были не более чем байками, и те, кто умирал, никогда не возвращались. Но Шакал помедлил, чтобы не выдать облегчения, которое ощутил. Он видел, что Зирко верит в то, что говорит, но даже забывшись в пылу своей веры, жрец не был дураком. Слишком быстрый ответ мог указать ему на неверие Шакала.

– Клянусь, – произнес Шакал торжественно, – если Белико вернется, пока я жив, то я буду ему служить.

У Зирко затрепетал факел. В мерцающем, тускнеющем свете Шакал увидел, как полурослик разжал пальцы, и кости упали на пол склепа. Они переломились надвое. С купола хлынула чернота – ослабевшее пламя погасло. Шакал ослеп.

А потом он открыл глаза.

Утреннее небо только начинало светлеть, окрасившись желтым в преддверии настоящего рассвета. Теплое, щетинистое туловище Очажка касалось его кожи. Растерянный, спросонья, Шакал перекатился и приподнял голову. Очажок не проснулся – только беспокойно дернул ногой. Посмотрев в другую часть кораля, Шакал увидел, что Блажка и Овес уже седлали своих варваров. Штукарь и эльфийка, похоже, еще спали.

Пройдя почти весь кораль, Шакал остановился, осознав, что только что произошло. Вставая, он по привычке уперся обеими руками в землю и оттолкнулся всем своим весом. Подняв левую руку, Шакал посмотрел на нее, размял пальцы. Боли не было, как не было и ужасной опухоли или ноющего напряжения. И неприятного онемения. По ощущениям, все было нормально. Размотав шину, Шакал осмотрел руку внимательнее. Кожа кисловато пахла из-за пота, скопившегося под повязкой, но в остальном все было в порядке. Быстро встряхнув рукой на ходу, Шакал подошел к Овсу.

– Мы выезжаем, – сообщил бугай, целиком поглощенный тем, чтобы развернуть Уродище.

– Все поедем, – заявил Шакал.

Овес медленно повернулся, сдвинув брови, Блажка, сидевшая верхом на своем свине, посмотрела на него сверху вниз. Шакал поднял руку, показывая им тыльную сторону ладони и шевеля пальцами.

– Ну и хорошо, – пробормотала Блажка, продолжая закреплять дротики.

На лице Овса отразилось облегчение и удивление.

– Когда?.. Что он за это попросил?

– Ничего, – ответил Шакал. – Приходить сюда каждую Предательскую луну, как он и сказал.

– Хех, – хмыкнул Овес. – Ваятель будет ядом плеваться.

– Поехали домой, – проговорил Шакал, оставив без внимания последнее замечание и похлопав трикрата по плечу. Затем он пронзительно свистнул через весь кораль, разбудив Очажка. Свин вскочил на копыта и протрусил к нему. Шакал, не теряя времени, надел на него седло. Штукарь подошел, когда он в последний раз дернул подпругу.

– Итак, – проговорил чародей, – полагаю, договор заключен?

Шакал усмехнулся.

– Такой же надежный, как наш с тобой. Ах да, и ты был неправ, когда говорил про шлемы с землей. Это не Белико приказал уньярам их тащить. Это был Зирко.

– Ну, он-то должен был быть в курсе, – ответил Штукарь радостно. – Он же там был.

Шакал издал короткий смешок.

– Там был первый Зирко.

– Не буду спорить, – ответил Штукарь, уже двинувшись к своему варвару.

– Толстозадому не нравится, когда он не прав, – заметил Шакал Очажку, посмеиваясь. Подняв глаза, он увидел эльфийку – та стояла в хлеву и наблюдала за их подготовкой.

Кожаные ездовые штаны, которыми с ней поделилась Блажка, были ей слишком велики, и она подпоясалась грязной веревкой. Сама по себе рубашка была не так плоха, но эльфийка была гораздо меньше ее хозяйки. Шакал обратил внимание на ее волосы. Должно быть, тогда у реки эльфийка позволила Блажке их обрезать – после болота привести их в порядок было невозможно. Раньше, из-за раны и тревоги, Шакал не замечал их поразительно яркого иссиня-черного цвета. Блажка обкорнала их своим ножом чуть ниже эльфийкиных скул, так что выглядели они безумно, словно были ободраны.