Евгений Решетов - Фабрика героев

– До ночи он не доживёт.

– Что, простите? – озадаченно выдал я, приподняв брови и уставившись в её спину.

– Ему осталось жить несколько часов. Чего тут непонятного? – удивилась та, не поворачиваясь ко мне.

– Да много чего непонятно, – заметил я, а потом задумчиво произнёс, потерев заросший пушком подбородок: – Если только вы не та самая прорицательница, которая на самом деле не шарлатанка.

Женщина вдруг приняла сидячее положение, свесила с койки ноги, обутые в старые мужские ботинки, а затем, прищурившись, посмотрела на меня и предложила, хитро улыбаясь:

– Хочешь проверить? Всего один золотой.

– Сколько? – охренел я, разинув рот. – Да вы тут все с ума сошли? Откуда такие цены?

– Ну, могу за пятьдесят серебряных в общих чертах рассказать о твоём будущем.

– Да я сам за такие деньги в общих чертах расскажу о твоём будущем, – фыркнул я, сложив руки на груди и вперившись в неё недовольным взглядом.

– Ну как знаешь, а то бы я могла сказать тебе о том, что ждёт тебя впереди дорога дальняя…

– Ой, да ладно, – насмешливо выдал я, откровенно насмехаясь над ней.

–… На которой ты встретишься с тёмными эльфами, – закончила она, глумливо усмехнувшись.

– Вот тут ты промахнулась. Дальше гномов я не заберусь, а кроме них в этой области только Агнестаун, да крошечное племя обычных эльфов, – выпалил я, вспомнив, что слышал от героев на фабрике.

– Вот когда ты повстречаешься с тёмными, то вспомни меня, касатик, – нехорошо произнесла женщина и снова завалилась на кровать, спиной ко мне.

Я возмущённо выдохнул и отвернулся к иллюминатору. Теперь мне было ясно, почему ржал тот лысый. Вот эта шарлатанка очень неприятная попутчица. Надеюсь, она так и проспит весь день, иначе мы с ней точно поцапаемся. Пока же она вроде бы снова уснула. Ну а я опять стал заниматься своей силой, порой недовольно поглядывая на женщину, которая, к слову, была совсем непохожа на настоящую прорицательницу.

Благо, что она действительно проспала почти весь день, просыпаясь лишь пару раз, чтобы выжрать по банке рыбных консервов и закусить чёрствым хлебом. Я же в эти моменты демонстративно глядел в иллюминатор, где постепенно садилось солнце. Но как только шарлатанка засыпала, я снова возвращался к тренировкам, уже порядком устав от них. Но зато я достиг неплохого прогресса. Мой заряд увеличился на пятнадцать единиц, скорость его восполнения подросла на 0,1, да и уровень поднялся до шестого. Правда, я не смог нащупать новые грани своих геройских способностей и возможности силы исследованы так и застыли на семи процентах. Но всё равно результат был хорошим, так что день оказался прожит не зря.

А пароход тем временем покинул основное русло реки и забрался в весьма мрачные воды, жутко напоминающие тот рукав, по которому мы двигались, сокращая путь от фабрики до Нового базара. Тут тоже водились лягушки, которые орали «ква-а-а-алите отсюда-а-а-а» и пахло тиной. Да и сама вода была покрыта зелёной дымкой и порой подозрительно булькала, напоминая бульон старой злой ведьмы.

Я поглядел на мрачные берега с перекрученными деревьями, которые нависали над водной гладью, и вспомнил слова гнома. Он говорил, что пароход пойдёт через эти воды, чтобы проскользнуть сквозь аномалию-портал, которая переместит судно практически к форту Зубастый. Таким образом мы сэкономим кучу времени. Правда, здешние места слыли весьма опасными, поэтому на судне сейчас царила напряжённая тишина, нарушаемая лишь шумом колёс и концертом лягушек. Вот только перед моим лицом ещё и всякая мошкара кружили. Надо было загодя закрыть иллюминатор, а я как-то проворонил этот момент, занятый тренировками. И вот теперь я отмахивался от мошек и комаров, чувствуя на себе предельно недовольный взгляд шарлатанки, которая снова проснулась. Наверное, она бы сейчас что-нибудь прорычала, но в эту секунду раздался пронзительный человеческий крик, который резко оборвался. Практически тут же застучали пулемёты и зазвучали злые людские крики, а темноту глубокого вечера разорвали струи света, льющегося из прожекторов.

Я мигом прильнул к иллюминатору, пытаясь увидеть, кто напал на пароход, но никого там не заметил, зато разобрал, что люди кричат: «горгульи!» А потом я услышал хлопки крыльев и увидел саму горгулью. Это было уродливое подобие невероятно худого человека с кожистыми крыльями летучей мыши и жёлтыми глазами. Они ярко светились во мраке, подобно двум фонарям, спрятавшимся под сильно выпирающими надбровными дугами. Я как заворожённый уставился на утыканную острыми длинными зубами пасть. А тварь кровожадно скалилась, искажая морщинистую серо-землистую морду с двумя овальными отверстиями на месте носа.

Мои глаза с ужасом смотрели на горгулью, а та в какой-то момент тоже увидела меня. Она прижала крупные уши к продолговатому, вытянутому черепу, после чего полутораметровое тело метнулось вперёд. Я рефлекторно отпрянул, а тварь вцепилась когтями в иллюминатор. Её сухие мышцы рельефно вздулись под морщинистой кожей, лишённой волосяного покрова. И вскоре старая обшивка парохода не выдержала подобного натиска – когти с душераздирающим скрежетом прорвали ей. Следом горгулья упёрлась задними ногами в палубную надстройку и вырвала иллюминатор. Я тут же прижал приклад к плечу и открыл огонь. «Калаш» стал выплёвывать пули, которые насквозь прошивали тело горгульи. Она мигом получила десяток сквозных отверстий, из которых хлынула кровь, а потом рухнула на палубу, где пару раз дёрнула крыльями и затихла.

Я облегчённо выдохнул и покосился на шарлатанку. Та спокойно что-то пила из старой алюминиевой фляжки, чем заставила меня желчно проронить:

– Не сестра залетала? А то может зря я её. Чайком бы угостили.

– И ещё бы твоей плотью закусили бы, – ехидно заметила женщина, раздвинув губы в улыбке и показав жёлтые зубы, среди которых выделялся золотой.

А потом она вдруг как сиганет на меня. Прямо с кровати, словно вместо матраса была катапульта. Понятно, что после такой стремительной и неожиданной атаки я лишь успел глаза выкатить, а женщина за это время уже выбила у меня из рук «калаш». Потом она вцепилась скрюченными пальцами в шею и повалила меня на спину. Я больно ударился затылком, увидев искры перед глазами, а затем стал отбиваться от прорицательницы, пытаясь разжать руки.

При этом я скорее изумлённо, чем испуганно лепетал:

– Да ты чего? Я больше не буду шутить над твоей сестрой!

– К чёрту твои шутки! – взвизгнула она, нависнув надо мной и брызжа слюной прямо в лицо. – Орден Чистоты хорошо заплатит за твою голову!

– Так ты из ордена?! – ошарашенно выпалил я, немного отодрав её пальцы от своей саднящей шеи.