Олег Бондарев - Проходимцы [litres]

– О, я таких вижу каждый день… в количестве! Сегодня, например, зашел один…

Коротая время за непринужденной беседой, они и не заметили, как добрались до дома Ребекки.

– Ну вот и пришли, – сказала девушка, мотнув головой в сторону серого двенадцатиэтажного здания.

– Тут у тебя квартирка, да? – спросил Томас, окинув дом уважительным взглядом.

– Ага. Во-о-он там мои окна. На самом верхнем этаже.

– Ого, как высоко!

– Ну тут есть лифт. Правда, ломается частенько, но в остальном – вообще здорово: стоишь, бывает, с кружкой или бокалом, смотришь вниз, такой вид обалденный…

Томас улыбнулся уголком рта.

– Здорово… наверное.

– Ой, прости, – смутилась Ребекка. – Ты же говорил, что живешь в подвале…

– Ну… да. Живу.

Они, задрав головы, уставились на окна верхних этажей.

– Слушай, уже поздно, – сказала Ребекка. – И я…

– Да, мне тоже кажется…

– Оставайся у меня, – перебила его девушка. – Выпьем кофе… и на город посмотрим… сверху.

– Я… ты… думаешь, это хорошая идея – тащить домой альбиноса?

– Я тащу домой не альбиноса, а симпатягу Томаса , – улыбнулась Ребекка. – Очень милого парня. И настоящего кавалера…

Она снова взяла Измерителя за руку, и он смущенно сказал:

– Наверное, мне за всю предыдущую жизнь столько комплиментов не делали. А уж от такой красивой девушки, как ты, я вообще добрые слова слышу впервые.

Ребекка улыбнулась и потянула его к подъезду. Поднявшись на крыльцо, они нырнули внутрь и остановились возле лифта. Официантка уже хотела нажать кнопку, но отдернула руку.

– Тебе же, наверное, лучше пешком…

Альбинос улыбнулся… а потом вдруг подхватил Ребекку на руки и понес вверх по ступенькам. Она вскрикнула, но вырываться не стала – напротив, прильнула к нему и щекой прижалась к его плечу.

Они не знали, что ждет их впереди, не знали, что будет дальше, будут ли они вместе завтра, через месяц или год. Они просто жили в том моменте, наслаждаясь тем, что они есть друг у друга здесь и сейчас, предвкушая, как будут стоять с кружками кофе или бокалами вина, смотреть сверху вниз на ночной город и говорить о чем-то совершенно не важном, но безумно ценном именно в этот миг только для них двоих…

Они просто жили.

Может быть, впервые – по-настоящему.

Каждое утро в районе девяти часов брат Гектор совершал сорокаминутные прогулки по окрестностям. Это помогало ему содержать мысли в ясности, а немолодое уже тело – в подобающей форме; вдобавок ментор уже свыкся с тем фактом, что миру грозит погибель, и потому наслаждался последними деньками перед Концом Света.

Вот и в это утро Гектор вышел из своей лачуги и сунул руку в карман, чтобы достать ключи и запереть дверь, когда услышал за спиной шаги – громкие, решительные, быстрые. Повернувшись на звук, ментор увидел Кейси. Узнать его без бороды оказалось непросто, но вполне возможно. Шустро переставляя ноги, Кейси стремительно приближался к Гектору.

– Брат… – пробормотал ментор.

Верзила не дал ему договорить: ускорившись, он врезался в Гектора плечом. Тот отшатнулся, влетел в дверь, распахнув ее настежь, и рухнул на грязный пол лачуги. Рыча от боли, Гектор сунул было руку в карман, где лежал…

– Не стоит.

Ментор замер и испуганно уставился на Кейси, который стоял перед ним, держа в вытянутой руке револьвер. Черное дуло смотрело Гектору в лицо.

Ментор неуверенно хмыкнул и дрожащим голосом произнес:

– Брат Кейси, к чему все эти распри, когда конец света…

Верзила спустил курок, и Гектор, вздрогнув, безвольно уронил голову. Во лбу его зияла маленькая красная дыра.

– Конец света отменяется, мудила, – процедил Кейси и, демонстративно приложив указательный палец к виску, вышел из дома ментора.

Он вышел, прикрыл за собой дверь и быстрым шагом устремился от лачуги Гектора прочь. Ненадолго задержавшись у мусорки, бывший Вестник воровато огляделся по сторонам и, подобрав лежащий между баками рюкзак, продолжил свой путь.

Целью Кейси был проход, спрятанный в складе Доминика Орвиля. Точней, не сам проход, а мир, куда можно было через этот проход отправиться.

«К черту Вандерсайд, – подумал Кейси. – Пора вернуться домой, в Стоунпорт».

Он не знал, что ждет его в этом путешествии. Может статься, оно окажется куда более коротким, чем того хотелось бы Кейси…

«Да и черт с ним. Мы слишком долго молчали. Пришла пора говорить».

Прошлой ночью Томас так и не объявился, и Кейси решил действовать. Уходя рано утром, бывший Вестник оставил на диване записку, взял рюкзак и ушел караулить Гектора.

«Надеюсь, когда Томми все же вернется домой и прочтет мое послание, я буду уже далеко отсюда», – подумал бородач, сворачивая во двор, где находился заветный склад.

Кейси не был великим мастером слов, оттого и записка у него получилась короткая, но он искренне верил, что Измеритель его поймет.

«Дорогой Томми!

Плохо, что я узнал о тебе так поздно. Хорошо, что вообще узнал (отправлять письма бездомным – не самая лучшая идея, но твоя мать поняла это чертовски поздно, увы). Эти дни были такими сложными, но я запомню их навсегда. Благодаря тебе я вспомнил ту первоначальную истину, которую мы забыли в погоне за веселой жизнью проходимца: любой дар – это гребаная ответственность. Нельзя просто наворотить дел и свалить. Точнее, можно, но это ни черта не правильно и просто мерзко.

Поэтому я решил вернуться в Стоунпорт – хочу найти тех, чьи родные погибли в Черной Буре. Они должны знать, кто виновен в смерти их близких… и будь что будет.

Прощай и не поминай лихом, сынок. Люблю и Горжусь.

Твой Паршивый Папаша»