Медина Мирай - Межвремье [litres]

Водитель припарковал машину возле кафе. Ларалайн вышла, потянулась и блаженно вздохнула. Тревис вдохнул свежего сноудонского воздуха, оглянулся на красоты ландшафта и почувствовал головокружение. Сердце вновь потяжелело, тело налилось свинцом, ноги подкосились. Ощущение дежавю сбило его с толку. От размышлений его оторвали Даффи и водитель, решившие зайти в кафе.

– Можете заказывать что угодно.

– Что вы, у нас нет денег, – забеспокоилась Ларалайн.

– Владелец этого кафе – давний знакомый семьи Красс, так что вам, нашим гостям, не стоит беспокоиться об оплате.

– О, благодарю.

От запаха заварного крема, корицы и шоколада можно было сойти с ума. С блестящими голодными глазами, обычно сдержанная, Ларалайн наблюдала, как девушка за стойкой отдает заказ в бумажном пакете.

Станли раньше не был в этом кафе и впервые вдыхал аромат кофе и ванили, но эти запахи словно пробуждали в нем давно забытые воспоминания.

Ларалайн заказала кучу круассанов, булочек, пирожных и кофе.

– Такого в моем времени нет. – Она поставила поднос с едой на стол, взяла стаканчик с горячим напитком и стала разглядывать изображенные на нем дерево, скамейку и мост через речку. – Ну же, давай есть.

Но Тревис смотрел в окно. Странные чувства захлестывали его.

У кафе припарковалась еще одна машина. Из нее вышел молодой светловолосый человек. Он был в футболке, джинсовой куртке, серых джинсах, кедах и с очками на голове.

Непонятное волнение захлестнуло Станли при виде него.

Новый посетитель зашел в кафе и подошел к стойке. Официантка улыбнулась ему и приняла заказ. Тревис не сводил с них взгляда. Он даже не обратил внимания на забавные аристократические манеры Ларалайн, которая медленно разрезала пирожное ножиком и, держа идеальную осанку, нанизывала на вилку равномерно разрезанные кусочки и отправляла в рот.

– Ты куда? – спросила она, когда Тревис приблизился к стойке.

Пару раз он бросал якобы случайные взгляды в сторону странного клиента, но тот не оборачивался.

– Тревис! – позвала его Ларалайн.

Взгляды всех посетителей обратились к ней. Молодой человек у стойки повернулся на ее зов с улыбкой, не исчезнувшей еще после разговора с официанткой. Тогда Станли увидел его лицо, а незнакомец увидел юношу. Его улыбка исчезла мгновенно, зеленые глаза выдали испуг.

Руки и ноги Тревиса перестали его слушаться. Все поплыло перед глазами, и только сердце колотилось в бешеном ритме, а мысли разбегались, являя ему странные воспоминания, которых никогда не должно было быть в его жизни. Он потерял сознание и упал прямо в руки загадочного незнакомца. Со страхом и трепетом тот опустил его на пол и положил его голову себе на колени. Люди зашумели и повскакивали со своих мест, доставая телефоны, чтобы позвонить в скорую помощь.

– Господи! – крикнула Ларалайн, падая на колени рядом с другом. – Да что же это за болезнь? Снова это происходит.

– Я позвонила в скорую, – заверила посетительница.

Молодой человек, державший Тревиса, все не сводил с него взгляда, полного сожаления.

– Точно. Ты ведь говорил, что мы с тобой еще встретимся.

Он убрал волосы со лба Тревиса и сжал губы.

Кален искал фотоальбом. Он перерыл весь недавно убранный мамой шкаф, переворошил полки тумбочек и шкафчиков. Заглянул даже под кровать. Ни единой фотографии. Обращаться к матери после ссоры не хотел, и дело было не в самой перепалке: среди фото были и те, на которых они запечатлены всей семьей, вместе с папой.

– Когда же в последний раз я видел эти фотографии? – задумчиво спросил себя он.

На ум пришла цифра «4» – четыре года назад, когда Калену было почти десять лет. Он нашел альбом у мамы в комнате, играя с ней в прятки, и отнес его к себе в шкаф, в котором его сейчас нет.

«Если учесть, сколько уборок она устраивала, могла уже давно найти и переложить в свою комнату».

Без одобрения матери влезать в ее спальню было все равно что проникнуть в чужой дом. Отцовская комната – другая песня. Дело не в том, что мама – женщина, а папа – мужчина. Мать всегда была ему роднее и дороже. В последние два дня, изменившие жизнь Калена, он стал особенно ее ценить.

К нему постучалась Алиса. Не дожидаясь ответа, она открыла дверь.

– Друзья вернулись за тобой.

Кален медлил. Не на такой тяжелой ноте он собирался вновь покидать дом.

– Ты не станешь спрашивать, куда я иду, зачем, когда вернусь и что делаю? – спросил он неуверенно.

– Это что-то срочное, поторопись.

Где-то снизу послышался голос Ларалайн:

– Кален, ради всего святого, выходи! Нам нужно возвращаться!

Алиса шире раскрыла дверь и отошла от нее, пропуская взбудораженного сына. Он закинул за спину рюкзак со всеми накоплениями и свежими вещами и бросился к выходу.

– Пока, я скоро вернусь! – крикнул он маме и скрылся за дверью.

Алиса осталась стоять у двери. В руке за спиной она сжимала фотоальбом.

– Что случилось? – спросил Хоулмз, закрывая дверцу машины. – И где Тревис?

– Ему снова стало плохо, когда мы были в кафе. Упал прямо в руки одного молодого человека, и мне показалось, они друг друга знают.

Машина тронулась.

– Как они могут друг друга знать? Конечно, такое возможно, но…

– Дослушай же меня! Это не просто молодой человек. Он отец Ионы. Вернее, один из них.

– Что?!

Водителю позвонили. После разговора он скинул вызов и сообщил:

– Сейчас едем домой. Ваш друг очнулся в больнице. Врачи никаких отклонений не видят, поэтому его отпускают. Он вернется отдельно от вас.

– Снова не нашли отклонений, – прошептала сама себе Ларалайн.

Кален вспомнил рассказы Тревиса о странных видениях, воспоминаниях, предметах, которые никогда в жизни не видел, и местах, в которых никогда не бывал.

– Когда ему стало плохо?

– Он подошел к отцу Ионы, они встретились взглядами, Тревис пошатнулся и потерял сознание. Чертовщина какая-то.

– Да, чертовщина.

Кален смутно догадывался о происходящем, но пока держал догадки при себе.

Тревис не любил, когда учителя сравнивали его с другими.

«Берите пример со Станли. Он отлично учится и успевает участвовать во всех школьных мероприятиях».

В такие моменты, стоя перед классом с очередной грамотой за первое место, лучший ученик чувствовал себя ужасно. Он знал: некоторые одноклассники его ненавидят.

– Мало того, что все девчонки клеятся к этому ботану из-за его красоты, так еще он и учится блестяще. Бесит! – слышал он за дверями в мужскую раздевалку, когда только собирался повернуть ручку и зайти. Но каждый раз передумывал и поспешно уходил.

Друзья Тревиса из параллельных классов испытывали к нему теплые чувства, но их дружбу нельзя было назвать близкой. В ней присутствовали приятные мелочи, уходившие на второй план сразу после слова «Пока!»