Гарт Никс - Ангел-Маг [litres]

– Кардинал себя не щадит, и нам, поборникам, не годится отставать от нее во имя службы Сарансу, – ответила Рошфор. Отпила вина и добавила: – Кстати, завтра мне исполняется двадцать семь.

Доротея кивнула для поддержания разговора, но про себя удивилась, как много откроила от себя Рошфор, не достигнув, оказывается, даже тридцати лет. Выглядела она, во всяком случае, лет на десять старше.

Все ангельские маги знали, чем отзывается их работа. Некоторые бережно хранили каждую крупицу отпущенного времени, всячески избегая вызова ангелов могущественней, чем Престолы. Некоторые затевали сложную игру в равновесие, вызывая (или прося других вызвать) ангелов для стирания знаков возраста и вливания новых сил в угасающие тела. Однако это плохо работало. Ангелы крайне неохотно отменяли сделанное их собратьями, будь это намеренное свершение или побочный эффект, поэтому приходилось вызывать ангелов все более высокого ранга… и так далее.

– А мне в следующем месяце сравняется девятнадцать, – сказала Доротея. – Вот думаю, к тому времени меня еще будут здесь держать?

– Ты в гостях, – несколько торопливо поправила Рошфор. – Я постаралась обеспечить тебе все удобства, какие вообще здесь возможны.

– Все же, думаю, я в заключении, – спокойно проговорила Доротея. – И не могу взять в толк почему. Может, расскажете?

Рошфор зорко глянула на нее. Потом вновь уставилась в кубок, который держала в ладонях. Пальцы у нее были длинные, изящные, запястья жилистые, на предплечьях играли крепкие мышцы. Руки фехтовальщика, прошедшего множество поединков.

– Дело в твоем таланте иконотворца, в твоих набросках. Подобное наблюдалось и ранее. Многие храмы усматривают здесь первый шаг к иным, запретным вещам… начатки ереси.

– А кто еще этим занимался? – спросила Доротея. – Я думала, я сама открыла подобную технику, но… впрочем, чему тут удивляться. Люди много веков ангелов вызывают…

– Одним из твоих предшественников был Чалконте. И еще та истарка, Дева Элланды. В определенных кругах их обоих никак не могут забыть.

– Чалконте еще статуи делал, верно? – спросила Доротея. – Чтобы через них вызывать. Только у него не получилось.

Деятельность Чалконте предпочитали напрямую не обсуждать, но Доротее попадались ссылки на него в распространенных работах по иконотворчеству. А в библиотеке Деграндена, что в Бельхолле, в зеленом читальном зале было выставлено несколько икон его работы. Доротея при случае любовалась дивным искусством Чалконте… насколько позволяли толстые стекла витрины.

– Статуи были частью его еретической деятельности, – сказала Рошфор.

– А я привыкла считать Деву Элланды героиней Истары, – удивилась Доротея. – Она столько народу спасла, когда Паллениэль обезумел… или что там с ним произошло…

– Что именно случилось в Истаре, никто толком не знает. Лишь то, что виной всему действительно Паллениэль, – сказала Рошфор. – Может, кто-то и докопался до истины, но хранит ее под семью замками. И еще есть основания думать, что Лилиат сама была как-то замешана в случившемся. Она возглавляла некий культ, чтивший Паллениэля. Они называли своего Архангела Достославным. – Рошфор покосилась на Доротею, потом вновь принялась что-то высматривать в темном вине. – Лилиат в самом деле вывела через границу много тысяч людей, но чуть позже исчезла при таинственных обстоятельствах. Возможно, была убита теми, кто ее винил в зольнокровной эпидемии. Все оттого, что культ Паллениэля был признан сектантским, его планировали разогнать. А еще она была замешана во вполне мирских политических интригах, так что… как знать…

– А еще она делала наброски икон, – докончила за нее Доротея.

– Да. И тем прославилась, – тяжело проговорила Рошфор. Вновь посмотрела на Доротею и быстро отвела взгляд.

– Что вы увидели? – спросила художница. – Вы отвернулись так, будто на солнце посмотрели после тумана. Я что, сияю? Или, может, вам стыдно в глаза мне смотреть?

Рошфор глотнула еще вина.

– Ты… есть в тебе что-то, что напоминает мне о другой… хотя на нее ты совсем не похожа, – прошептала она. – Я любила ту женщину. И ее мне пришлось привести в Башню. Сюда…

– По веской причине? – спросила Доротея.

– По очень веской, – трудно вздохнула Рошфор. – Да… Она изменила королеве, изменила Сарансу… и даже… мне.

– И она более не вышла отсюда?

– Живой – нет.

Некоторое время Доротея обдумывала услышанное. Рошфор больше на нее не смотрела. Залпом допила вино и налила себе еще.

– Думается, вы сами уподобились ангелу, неизменно трудящемуся в своей области, а стезя ваша – исполнение кардинальских приказов, – сказала Доротея. – И все же я не считаю, что ее высокопреосвященство заточила меня сюда по достойной причине.

– Люди сложнее ангелов, – ответила Рошфор.

Доротея кивнула, изображая согласие, но на самом деле – просто из вежливости. Она не верила, что по сложности внутреннего устройства ангелы уступали людям. В конце концов, понятие «сферы деятельности» было человеческим изобретением. Практикующие маги со временем обучались направлять ангелов на дела далеко за пределами исторически устоявшихся описаний их «вотчин». Оттого сам собой напрашивался вопрос, следовало ли вообще рассуждать о пределах возможностей…

Несколько минут они молча потягивали вино, потом Рошфор снова подала голос:

– Мне жаль, что пришлось доставить тебя сюда.

– Я не из тех, кто очень беспокоится о том, что уже случилось, или о том, что может случиться, – сказала Доротея. Посмотрела на свою босую ступню, пошевелила пальцами. – В этом плане, наверно, я в маму. Мы с ней предпочитаем жить здесь и сейчас. Идем по песку и не оглядываемся на то, как море смывает наши следы… Знай себе радуемся волнам, лижущим наши ноги, и ракушкам, которые подбираем. Да и слишком далеко вперед, за горизонт, стараемся не смотреть…

– Мне пора, – сказала Рошфор, но никуда не пошла.

– Как вы думаете, – спросила Доротея, – если я попрошу ее высокопреосвященство меня отпустить, она освободит меня?

– Нет, – сказала Рошфор. – Но… она может пойти навстречу… если ее попрошу я.

Доротея уставилась на нее, и на сей раз Рошфор не отвела взгляда.

– Вам, наверно, нужно что-то в отплату? – спросила Доротея негромко. – В отношении постельных утех я опять-таки разом и в маму, и в папу, то есть смотрю на это дело просто… но я с кем-то ложусь лишь потому, что вот с этим человеком мне хочется заняться любовью… Не выгоды ради… И уж точно не уступая угрозам.

Рошфор ничего не сказала. Стремительно спрыгнув с тюфяка, поставила бутыль и бокал, подхватила шляпу и устремилась к двери. Уже на пороге она все-таки остановилась, держась за дверное кольцо, и сказала очень тихо, будто обращаясь не к Доротее, а к окованным железом доскам: