Анастасия Соболевская - Пояс отчуждения [litres]

Айла не торопилась взять ручку.

– Знаете, – Вольски вдруг подался вперёд и пытливо, даже с издёвкой посмотрел на неё, – а я ведь навёл о вас справки. Поразительно, насколько в этом городе всё покупается и продаётся. Вот и вы имеете свою цену. Две тысячи крефов и одна золотая карточка с правом пролонгации.

– И чем обязана вашему интересу?

– Вы путаете интерес и любопытство. Хотел узнать побольше о дочери легендарного генерала, который последним приказом запер весь город на ключ. Оказывается, не так давно вы стояли на учёте в полиции, а удалить вашу карточку распорядился не кто иной, а сам генерал Бранд.

Кровь отхлынула от лица девушки.

– Удивительная история. Сектор 7, патруль, беглец. Знатно вы тогда отделали того солдата – трое вас с трудом от него отогнали. Вам за это светило пять лет колонии, а вы отделались парой ссадин и лёгким испугом. – Вечный Наследник отряхнул серые пылинки пепла на пол.

Айла впилась глазами в выбритое до блеска лицо мужчины, готовая ударить по нему, лишь бы он замолчал.

– А вот ещё случай. Несколько лет назад вы оказались на территории Пустоши, на километровом рубеже до Стены и попали под перекрёстный обстрел башен «Эдгар» и «Ройс». Вывел вас оттуда человек «Мэссив Генетик» и получил вашу пулю. Вам грозило до десяти лет, но вы опять вышли сухой из воды. Уж не снова ли стараниями нашего Щегла?

– Сухой из воды? Вы мало заплатили. Иначе бы вам рассказали, как я была наказана генералом.

– А я знаю. Он запер вас на чердаке на неделю и приставил охрану. Брата к вам не пускал. Поразительная жестокость по сравнению с решёткой и тюремной баландой.

– Тогда вы знаете, что со мной сделали эти солдаты?

– Знаю. Как и знаю, что один после этого оказался в гробу, когда ваш братец разбил окно на крыше, прыгнул внутрь и пырнул бедолагу осколком стекла.

– Он получил то, что заслужил.

– А вот ваш брат – нет. Просто удовлетворите моё любопытство – с чего Щегол так о вас заботится, мм?

– Заплатите своему осведомителю. Он знает больше меня.

– И в знак благодарности вы разбили битой лобовое стекло его автомобиля! Признаюсь, не хотел бы я когда-нибудь сделать для вас благое дело. Хотя знаете что, Айла? Чихал я на это. А вот на что я не чихал, так это на труп солдата «Треангула», который генералу пришлось замести под ковёр, чтобы прикрыть задницу вашего брата.

– Хотите шантажировать Бранда?

– «Шантаж» слишком грубое слово. Метод давления.

– Генерал Бранд – человек, который выжил после встречи со «Зверёнышами Кайны», который держит в железном кулаке весь город, чьи люди по малейшему его зову сотрут в порошок любого, на кого он укажет, и который сам причастен к сокрытию убийств. И вы считаете, что сможете надавить на этого человека, чтобы порадовать папу хоть таким достижением? Удачи.

По лицу Романа расползлась кислая ухмылка.

– Подпишите договор, делайте в Пирамиде, что скажут, и мы мирно разойдёмся, а мои достижения оставьте мне, – прошипел он сквозь зубы. – Давай начистоту, – Роман как-то внезапно перешёл на «ты» и, наклонившись, внимательно посмотрел девушке в глаза, – мне плевать лично на тебя, твоего брата и на то, что эти трое в погонах творили с тобой на чердаке за спиной генерала, но у тебя в крови находятся деньги. Мои деньги, которые я трачу на тебя и тебе подобных каждый божий день в надежде получить гораздо больше при помощи Авроры. Каждым своим вдохом ты обязана моим деньгам. Мне глубоко наплевать на твоё отношение ко мне и тем более наплевать на ваши взаимоотношения с Брандом – у тебя в крови мои деньги, и будь уверена, я выдавлю из тебя каждый долбаный креф, даже если для этого мне придётся отдать тебя и генерала на съедение акулам из газет и прокурорам из Верховного суда. Так что кончай строить из себя всезнайку, подписывай документ и отправляйся в «Мэссив Генетик». Потому что, если ты этого не сделаешь, это сделаю я, и ты всё равно там окажешься, и тогда я превращу твою жизнь в чёртовой Пирамиде в ад. Спросишь, зачем мне это нужно? Потому что я могу. Подписывай.

– Сколько же в вас дерьма?

– Гораздо больше, чем ты думаешь.

Ей пришлось собрать в кулак всё самообладание, чтобы рука не дрожала, когда она ставила подпись в нижней графе напротив своей фамилии, но едва поставив последний росчерк, повинуясь знакомому тёмному наитию, вместо того, чтобы просто отдать документы Роману, она бросила, откинула их на пол, рядом с кучкой оставленного им пепла.

Вечный Наследник молча посмотрел на эту красноречивую картину, затушил окурок об угол прикроватной тумбочки и, оставив на ней поломанный бычок, вышел из палаты.

– Какая дура, – пробурчал он, подойдя к лифту, и нажал кнопку вызова.

Размокшие водительские права, ключи зажигания, чётки из гранёного аметиста, которые Кай вешал на зеркало заднего вида, почти уничтоженная водой квитанция об уплате штрафа за неправильную парковку, платок, губка для чистки обуви и ножницы, которые Айла не смогла нащупать в бардачке, – вот и всё, что осталось ей на память о брате.

Чёрный отполированный минивэн с логотипом «Мэссив Генетик» прибыл за Айлой ровно в шесть вечера на следующий день. Одежда, в которой она тонула, была почищена услугами прачечной за углом. Кто её оплатил, догадаться было нетрудно – когда за Айлой пришли, её лечащий врач, поднявший с пола злосчастные документы, сказал, что с этого дня Пирамида берёт на себя все расходы, связанные с девушкой.

Двое молчаливых охранников с одинаковыми квадратными подбородками провели ньети Адлер по пропахшим хлоркой и медикаментами коридорам от палаты до выхода. Девушка, идя между ними, чувствовала себя заключённой, особенно, когда они взяли её под руки и весьма грубо запихнули в лифт.

– Я не собираюсь сбегать, – огрызнулась она.

– Менейр Вольски предупредил, что вы так и скажете, – ответил один из мужчин, всё так же держа её за плечо.

– Да ладно тебе, – ткнул его локтем второй, – у неё запястья как спички. Куда ей с нами тягаться? – Но его не послушали.

Когда они вышли на улицу, на них буквально навалилась толпа журналистов, преградив подступы к автомобилю.

«Вы приняли сыворотку, потому что боялись умереть как генерал Адлер?», «Ньети Адлер, получили ли вы деньги за ревинтол?», «Вы решили принять ревинтол в память о погибшем брате?» – трещали вокруг сквозящие жаждой наживы вопросы. Микрофоны бесстыже лезли Айле прямо в лицо. «Скажите, вы будете выступать на передовой в случае войны, как дочь Нерушимого Генерала?..» Один из журналистов даже умудрился схватить Айлу за волосы и дёрнуть на себя, будто ожидая, что после этого она обернётся и поспешит дать ему интервью с той любезностью, на которую он рассчитывал.