Анастасия Соболевская - Пояс отчуждения [litres]

– Теперь чтобы я тебя больше не видел, – назидательно произнёс Доминик, радуясь, что всё прошло тихо и гладко.

– Но Доминик, – снова заныла она, как подросток. – Я могу прекратить то, что творит эта Сантери. Я работала там. Я видела всё. У меня есть доказательства.

– Ты что-то отослала в редакцию? – испугался Каан и схватил её за руку.

– Нет. – Она оскорблённо убрала его руку.

– Точно?

– Я не успела… Пожалуйста, Доминик. Позволь мне всё рассказать! Люди должны всё знать.

– Да, должны, Кристина, ещё как должны, но, если скажешь хоть слово, второе тебе сказать уже не дадут. Ты правда думаешь, что Аврора позволит кому-то поставить крест на своей работе? Или ты думаешь, что, если предложить ей выбор – Джойс или ты, она выберет тебя? Всё, что она делает, ради неё.

– Это угроза?

– Я знаю, как работает «Мэссив Генетик», и ты это знаешь. И тебя что-то удивляет? Живо домой и на пушечный выстрел не подходи к Пирамиде.

– Почему ты её защищаешь? – возмутилась Кристина в последней попытке отстоять своё право биться за правду.

– Я защищаю тебя. На моей совести и так слишком много трупов, не хватало мне ещё и твоего. Развернулась и ушла!

Кристина оскорблённо поджала губы и без прощания прошла к двери своего подъезда. Открывая дверь, она заметила, что Доминик не уходит и ждёт. Она закрыла дверь и поднялась в свою квартиру на тринадцатом этаже на лифте.

В Пирамиду Доминик вернулся к четырём и в чём был завалился на кровать. Спать оставалось два часа. Правая подушка едва уловимо пахла розовым шампунем Джойс. Он закрыл глаза и с чувством выполненного долга провалился в глубокий сон без сновидений.

Утро началось, как обычно, с контрастного душа и сигареты, которую сегодня капрал выкурил с каким-то особенным удовольствием, а затем, любуясь спрятанной под кроватью бутылкой, затушил об пол.

За завтраком Монтонари хохмил и перебирал карты, Таша смеялась, Рэд снова нёс про горы, а Айла жевала котлету с видом, будто сейчас завопит. Обычный будний день, ещё один из многих. Внезапно подполковник привлёк внимание Доминика к экрану.

– Для вас новости, капрал, – произнёс он.

На экране показывали обычную высотку Сектора 10. Серую, неприглядную. Окна всё ещё были чёрными в розоватом свете тусклого рассвета, стены пестрели сине-красными вспышками полиции и скорой помощи.

– … По нашим сведениям, несчастный случай произошёл около трёх ночи. Камеры внешнего наблюдения видели, как погибшая за несколько минут до происшествия разговаривала с неизвестным мужчиной, его личность пока не удалось установить. Возможно, они поссорились, после чего девушка поднялась в свою квартиру на тринадцатом этаже и выбросилась из окна. Как нам удалось узнать, погибшую звали Кристина Керр. Она была младшим сотрудником газеты «Око»…

– Как тебе? – прохрипел Рошер.

Доминик молча смотрел в экран. Разбитое об асфальт тело Кристины в чёрном мешке помещали в карету скорой помощи. Боковая молния разошлась, и из дыры вывалилась рука в лангетке с перебитыми костяшками пальцев.

Каан отвернулся от экрана.

– Забыл о камерах в той конуре, где я тебя оставил? Это на твоей совести, – нагнулся к нему подполковник.

Через секунду все собравшиеся в столовой увидели, как Доминик, бросив початый завтрак, со скоростью пули вылетел в коридор.

Он не пришёл на первую тренировку, проигнорировал и вторую, будто растворился в воздухе, исчез.

Его, притаившегося за дальним закутком строительной площадки, нашла Джойс. Каан сидел на корточках и пытался прикурить сигарету. Она взяла зажигалку из его рук и чиркнула колёсиком. Доминик приблизил сигарету к огню.

– Спасибо.

Джойс видела новости и сразу узнала ту улыбчивую медсестру, которая последнее время подписывала пробирки с её кровью. Она села рядом, обтерев белоснежным костюмом грязную стенку.

– Ты как? – спросила она.

– Помнишь, вчера ты спросила, где справедливость?

– Ну?

– Мы с семьей жили в Тисе. В тихом рабочем городке на самом юге Эвдона, который и на карте-то не сыскать. У нас была машина, старая раздолбанная «Astra-Vega». Отец возил на ней компост и продавал, чтобы в доме были хоть какие-то деньги. Когда носишь браслет даарима, на нормальную работу рассчитывать не приходится. У него была мечта продать эту развалюху и купить «Miro», единственный нормальный автомобиль, доступный нашей касте. Такой, чтобы на нём не стыдно было и нас с сестрой в школу возить. Мне было девять, и я уже работал – таскал мешки с землёй на картофельном заводе. Мешки с картофелем мне никто бы не дал – кто же его будет есть, когда к нему притронулся даарим? Платили мне мало, но я всё отдавал отцу, чтобы он наконец купил новую машину. И он её купил в рассрочку, только половину внёс, остальное в течение года. Подержанный, но красивый автомобиль с красными фарами, специально для нашей касты, чтобы все видели. Отец очень гордился машиной. Однажды после смены он, как обычно, забрал меня с завода. Дорога домой была длинной, ехать минимум час. А между заводом и Тисом – крутой поворот. Там постоянно врезаются друг в друга лихачи из высших каст. Тачки у них куда быстрее и шустрее, чем наши. Видим, на обочине машина – сразу видно, дорогая. Лежит на боку. Вся всмятку. Рядом девушка плачет. Мы остановились – мол, что случилось? А она с парнем поссорилась. Были на вечеринке, он напился и стал к ней приставать. Ударил её, одежду порвал, а она в машину и удрала. А здесь в неё врезался какой-то тип. Врезался и смылся, и теперь она среди ночи осталась на трассе. Отец посмотрел на машину – плохо дело, и сказал, мол, давай подвезу, дело-то к ночи. А она из касты ксардов – браслет на руке жёлтый. Но делать-то нечего. Видать, решила, что лучше потом неделю в храме грехи замаливать, чем брести в ночи по дороге до дома. Ей-то по законам Эвдона, кстати, светило постыдное клеймо отступницы, если она по своей воле даже заговорит с кем-то из нас. Но она села к нам в машину, до города-то далеко, на заднее сиденье села, спряталась в тень и всю дорогу ныла, что же родители теперь скажут, когда узнают, что она разбила машину. Уже в городе на перекрёстке нас остановил патруль, попросил документы. Отец и протянул их правой рукой, а на ней красный браслет. Полицейский и смотрит – в машине-то хлюпает носом испуганная девочка с жёлтым браслетом в порванной одежде. Отец даже ничего сказать не успел, как ему в лицо ткнули пистолетом. – Амазонитовые глаза Доминика наполнились слезами. Джойс положила руку ему на плечо. – Девице нет чтобы что-то сказать, а она вжалась в сидение и заревела. Полицейский закричал, потребовал, чтобы отец вышел. А у «Miro» двери блокируются. Чтобы их открыть, нужно нажать кнопку под сиденьем. Отец потянулся туда, и полицейский выстрелил ему в голову. А теперь Кристина. Решил ей помочь, чтобы она убралась поскорее из этого проклятого места, а она… Это всё, что тебе нужно знать о справедливости в этом мире, Джойс. Её нет.