Андрей Васильев - Осколки легенд. Том 1 [сборник рассказов] [СИ]

– Мне очень жаль, господин Лафайет, но придется нам кое-что сломать в вашем здании, – вздохнул я. – Без этого не обойдемся.

– Не страшно, – невозмутимо заявил Бернард. – Все убытки возместит строительная компания. Они не сообщили мне о скрытом дефекте, это серьезное нарушение.

– Резонно, – согласился я и обратился к охранникам: – Парни, надо бы где-то ломы раздобыть. Или кувалды.

Старший что-то буркнул двум другим крепышам на норвежском, те покладисто покивали и быстрым шагом направились в один из коридоров, ведущих в глубь здания.

Они догнали нас тогда, когда мы почти добрались до той самой стены, которую предстояло снести, держа на плечах внушительного вида кувалды. Запасливый же народ норвежцы, все-то у них есть. И орудовать они инструментом умели, поскольку проход в стене они организовали ударов за пятнадцать.

А там нас встретили мрак и холод, пробирающий до костей.

– Вот и ладушки. – Я достал из кармана фонарик, который прихватил из рюкзака, и зажег его, осветив темные от времени ступеньки, ведущие вниз. Зябко передернув плечами, я обратился к молодым охранникам: – Так, парни, кто из вас двоих менее впечатлительный? Ну или у кого меньше развито воображение? Мне там без помощника с хорошей физической подготовкой не обойтись. Но будет страшно, сразу говорю.

Ребята переглянулись, после один из них шагнул вперед.

– Господин Лафайет, не забудьте этому молодцу выписать премию, – попросил я Бернарда. – Не всякий на такое отважится. Тебя как зовут?

– Ойвинд, – пробасил юноша.

– Бери, Ойвинд, кувалду, – велел я. – Идешь за мной, вперед не забегаешь, молчишь, делаешь строго то, что скажу. Велено стоять – стоишь. Велено убегать – убегаешь. Никакой инициативы, ясно?

– Ясно.

– Вот и хорошо. – Я снова поежился и начал спускаться в подвал.

Конечно же, местная обитательница ждала нас там, внизу. Более того – думаю, она меня почуяла еще в тот миг, когда я только переступил порог отеля. Не просто же так она появилась в холле? Нет, она пришла на меня посмотреть.

Подвал оказался не так и велик, шагов двадцать в длину и десять в ширину, что легко объяснимо. Зачем первым владельцам гостиницы было нужно хранилище для продуктов большего размера? Еще тут имелось несколько ниш с полками, на которых раньше хранили продукты, но сейчас они, разумеется, были пусты.

Призрак стоял и смотрел на то, как мы приближаемся к ней, пока ничего не предпринимая. Но я заметил недобрые красные огоньки в ее глазах, прикрытых спутанными волосами.

Ойвинд за моей спиной тихонько охнул, но и только. В бега не пустился, молодец парень.

– Знаешь, мне непонятны только две вещи, – миролюбиво произнес я, останавливаясь в нескольких шагах от неупокоенной души. – Первое – почему именно сейчас? Ты здесь давно, но никого до последнего времени не трогала. Про этот подвал все давно забыли, тебя никто не мог потревожить. Что послужило толчком к действию? И второе – зачем? Зачем ты все это сделала с собой? Неужели потеря близких настолько сильно по тебе ударила?

Призрак проклекотал что-то не очень разборчивое, и оскалил черные зубы.

– Говорит, что ты не так хорош, как она о тебе подумала, если не можешь осознать простые вещи, – подал голос Ойвинд.

– Слишком много времени прошло с тех пор, как ты покинула мир, – ответил ей я. – Некоторые понятия изменили смысл, какие-то вовсе исчезли за ненадобностью.

И снова неразборчивое ворчание.

– Сказала, что пока есть люди, будет и любовь.

– Ну конечно же, – поморщился я. – Любовь. Что же еще! Сначала ушли родители, братья и сестры, а потом и мужчина. После он тебя, скорее всего, бросил, не так ли? Отсюда и твое желание прибить побольше особей противоположного пола. Причем все пострадавшие наверняка примерно одного и того же возраста.

– И брюнеты, – добавил Ойвинд. – Ваша правда.

Наши последние реплики разозлили призрачную девушку, она изготовилась к атаке.

– Не надо, – попросил ее я. – Давай все закончим миром. Ну нет никакого смысла в том, что ты бегаешь по отелю и пытаешься кого-то убить. Ни малейшего. Как тебя отпустить, мне уже ясно, только покажи стену, за которой лежит твое тело. Нет, если есть желание, можем и подраться, но тогда ты точно будешь лишена посмертия. А я тебе могу его подарить.

Я достал нож и показал его ей, лезвие мягко засветилось во мраке подвала.

– Давай все решим миром, – повторил я свое предложение. – Где ты замуровалась? Там? Там?

Неупокоенная подумала еще минутку, а после переместилась в дальний угол и ткнула черным ногтем в стену, ничем не отличающуюся от других.

– Или и ломай, – велел я своему спутнику. – Не бойся, она тебя не тронет.

Пока кувалда крушила кирпичи, я смотрел на девушку, которая то ли по слабости женского нутра, то ли просто от неизбывной тоски проделала с собой такую жуть.

Она не просто убила себя. Она еще и похороны устроила, причем такие, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Надо же до такого додуматься – самой себя замуровать в подвале, а после одеть на руки кандалы, чтобы не поддаться слабости, и не попробовать выбраться. Думаю, повара Петерсенов нашли в этом подвале ключ, тот самый, который бедняжка выбросила перед тем, как заложить в стену последний кирпич.

Умереть она умерла, но так и застряла здесь. Самоубийство, мучительная смерть от голода и жажды, зло на весь мир – с таким багажом особо не уйдешь за окоём. А еще были кандалы, которые ее держали при жизни, лишая шанса спастись, и после смерти, не позволяя покинуть последнее пристанище. И мне не дали ее отпустить. Значит, что? Надо их снять с трупа.

Кстати, последний весьма неплохо сохранился, по причине того, что в закрытом помещении лежал. Само собой, зрелище не для слабонервных, но я и похуже видал.

– Извини, милая, но придется тебя немного покалечить, – сказал я призраку. – По-другому никак.

Кисти рук сломались с хрустом, как тонкие ветки, ржавые кандалы брякнули о пол, и я отшвырнул их ногой подальше от тела самоубийцы.

Яркая вспышка, звонкий девичий смех, мягкая ладонь погладила меня по щеке – и вот мы с Ойвиндом стоим в подвале вдвоем. Даже помогать ей не пришлось, сама ушла. Как видно, годы во мраке и безнадежности бытия искупили тот грех, что она взяла на душу. Ну и славно.

– Бумага какая-то лежит. Подсветите, а? – Охранник нагнулся и поднял с пола замызганный лист, невесть как не сгнивший за такую бездну времени, и вгляделся в него. – Газета. Надо же, ей сто лет. Ну почти, она февральская, а сейчас март. Но год совпадает, с разницей в век.

– Ну-ка. – Я забрал газету у него из рук и внимательно ее осмотрел. – Вот тут подчеркнуто. Переведи.

– Сообщение о свадьбе, – выполнил мою просьбу Ойвинд. – Какой-то господин Матиас Хауден сочетался браком… Тут порвано дальше, ничего не разобрать.