Кристи Голден - Раскол. Прелюдия Катаклизма [litres]

Дом. Азерот поистине был домом для них всех, думал Андуин, пока Белграм продолжал декламировать указания по приготовлению отвара. Дом находился не в Штормграде, и даже не рядом с отцом, и не с тетушкой Джайной. Его земля, этот мир были домом. Здесь и сейчас они стояли в «центре земли», окруженные алмазами и скалой, которая не давила на них, а, казалось, защищала. Магни собирался заговорить с раненым Азеротом и узнать, как исцелить его. Эта цель была поистине благородной.

– С щепоткой той земли, что взрастила их, испейте сей отвар. Произнесите сии слова с истинной решимостью, и тогда скала ответит вам. И будет так: вы станете тем, чем были прежде. Вы вернетесь домой, и вы станете одним со скалой.

Восур шагнул вперед, протягивая Магни мутный эликсир. Не колеблясь, король дворфов взял прозрачный узкий флакон, поднес к губам и залпом выпил содержимое. Он вытер губы и передал пузырек обратно Восуру.

Затем Магеллас передал ему свиток. Запинаясь чуть сильнее, чем Белграм до него, Магни вслух прочитал слова на древнем языке. Магеллас продолжал переводить:

– Внутри меня – сама земля. Мы с ней – одно. Я произошел от нее, и она – от меня. Я слушаю, что мне ответит гора.

Магни передал свиток обратно, затем в мольбе распростер руки в стороны. Он закрыл глаза и нахмурил брови, сосредоточившись.

Никто не знал, чего ожидать. Неужели гора вдруг заговорит? И если да, то на что будет похож ее голос? Будет ли она говорить только с Магни? И что он услышит? Сможет ли он отвечать ей? Будет ли…

Глаза Магни широко распахнулись. В них читалось изумление, а уголки рта приподнялись в мягкой улыбке.

– Я… я слышу… – Король дворфов поднял руки к вискам. – Голоса в моей голове. Их много, – он тихонько усмехнулся. Его лицо выражало изумление, радость и триумф. – Это не один голос. Их… десятки, может быть, сотни. Все голоса земли!

Андуин содрогнулся и сам непроизвольно улыбнулся. Магни оказался прав! Он мог слышать саму землю… или земли? Все было так запутанно! Но они разговаривали с ним.

– Вы можете их понять? – возбужденно спросил Белграм. – Что они говорят?

Внезапно Магни запрокинул голову назад, изогнувшись. Казалось, что он пытается отшатнуться назад, но его ноги не двигались. Он словно прирос к тому месту, где стоял. Нет, не прирос… Андуин неожиданно понял, что его черные сапоги превращались в нечто почти прозрачное, словно они вдруг стали стеклянными… Как будто даже его ноги внезапно оказались сделаны из стекла…

… или из хрусталя… или из алмаза…

«Воссоединиться со скалой…»

Нет… О нет, этого не могло быть…

Внезапно нога Магни задрожала, и на ней образовалась выпуклая масса прозрачного камня. Словно живой, этот жидкий камень начал двигаться вверх по ногам короля, затем по туловищу. Тут и там он вздыбливался, производя при этом резкие звуки и оставлял за собой торчащие в стороны длинные кристаллические выступы. Магни Бронзобород словно сам стал кристаллом, из которого вырастали другие кристаллы. Дворф распахнул рот в долгом бессловесном крике и поднял руки высоко над головой, крепко сжимая кулаки. Алмазная масса поспешила охватить его кисти, затем выстрелила в сторону, чтобы достать до каменных стен пещеры. Она слилась с ними, присоединив Магни к камню, который уже укутывал его, быстро перемещаясь вверх от груди до… Нет… Нет… Он растекся по голове дворфа. Магни издал душераздирающий крик, полный чистого ужаса, но прозрачный жидкий камень беспощадно заполнил его рот, прервав вопль, и застыл так быстро, что дворф даже не успел закрыть глаза.

Этот леденящий душу звук, непохожий ни на один другой крик боли и ужаса, эхом отразился от стен пещеры. Услышав его, все, кто до этого стоял, открыв рот от изумления и следя за происходящим во все глаза, сорвались с места.

Рохан начал произносить исцеляющие заклинания. Магеллас и Белграм подбежали к Магни и схватили его за руки, безуспешно пытаясь как-то оттащить короля от места, где он стоял. Но все произошло слишком быстро, и теперь было уже слишком поздно. Эхо единственного вопля короля дворфов утихло. Магни выглядел так, словно он сам превратился в камень и одновременно оказался внутри него. Его голова была запрокинута, руки распростерты; жилы на шее выпирали от боли, кулаки крепко сжались. Из тела Магни, похожие на какие-то причудливые украшения, повсюду торчали неровные, зазубренные, сверкающие куски кристаллов.

Андуин первым нарушил потрясенное молчание.

– Он что… Вы можете…

Рохан подошел ближе к Магни, положил ладонь на руку своего короля и закрыл глаза. Из-под его прикрытых век вниз скатилась одинокая слеза, и он отошел в сторону, качая головой.

Андуин уставился на него. Его захлестнуло волной отрицания. Такого же, какое он испытал, когда задрожавшая земля похоронила Эйрин под сокрушительным весом тонны камней. Но… это же невозможно!

Юноша с трудом перевел взгляд на Магелласа. Тот, как и сам Андуин, в ужасе смотрел на короля.

– Я был уверен, – бормотал он, – что текст не буквальный… Мы же проверили все источники…

– То есть… ритуал сработал? Именно это и должно было произойти?! – Андуин перешел на крик, его голос дрожал от потрясения и ужаса.

– Не в буквальном смысле, – промямлил Магеллас, похожий сейчас на испуганного зайца. – Но мы… мы в-все вып-полнили в точности п-правильно…

Андуин, не сдержавшись, бросился вперед. С криком он схватился за рукоять своего церемониального кинжала, и прежде, чем кто-либо смог остановить его, ударил статую по плечу. Рукоять разбилась от удара, ее обломок, беспорядочно вращаясь в воздухе, отлетел в сторону. Андуин почувствовал боль в руке от отдачи и выронил оставшуюся часть рукояти. Схватившись за ушибленную руку, он уставился на статую.

На ней не было ни царапины. Магни превратился в один из самых крепких материалов, известных миру.

Андуин смотрел на алмазную глыбу, которая когда-то была жизнерадостным крепким дворфом, и у него в сознании стали всплывать слова из ритуала: «Ибо узрите: мы – земельники, от земли произошли… Ибо кто же не желает вернуться домой?.. И будет так: вы станете тем, чем были прежде. Вы вернетесь домой, и вы станете одним со скалой».

Дворфы были потомками титанов. Магни стал тем, от чего когда-то произошел, и поплатился за это жизнью.

– Теперь он дома, – прошептал Андуин сдавленным от горя голосом. На глаза навернулись слезы, и фигура Магни Бронзоборода перед ним расплылась. Свет факелов отражался от статуи, и Андуин видел лишь прекрасные огоньки, которые преломлялись и плясали перед его взором.

Он заморгал и сглотнул. По его лицу текли слезы. Мальчик оплакивал доброго дворфа, который хотел поступить во благо своего народа, который хотел поговорить с раненым миром, чтобы помочь ему исцелиться. И из-за этой цели они навсегда его потеряли.