Сергей Лукьяненко - Цель и средства. Лучшая фантастика – 2021 [сборник litres]

Внутри же шла работа более однообразная, чем рытье ямы, более монотонная, чем верчение жернова. Она отнимала все силы. Застывшая в неподвижности фигура напоминала статую, облаченную в ветшающую одежду, и лишь запасшийся колоссальным терпением наблюдатель мог бы отметить, что «статуя» изредка позволяет себе моргнуть. Правда, наблюдатели, даже не столь терпеливые, появлялись редко. Кому охота карабкаться так высоко?

Он знал, что своей неподвижностью спасает людей, живущих в долине, и они тоже знали это. Ну и что? Колониальная администрация получила свое, люди тоже получили желаемое за свои деньги, а дополнительной благодарности не требуется. Реальность такова, какова она есть, то есть груба, примитивна и по-своему логична. Иного не дано, и нет смысла в бесплодных мечтаниях.

– Климат у нас, значит, муссонный, так он по науке называется, – объяснял на ходу Рамиль, – а потому как бы и русло сухое. Не сезон. Сейчас весь излишек воды уходит из озера как бы через северный проран. Уф-ф! – Вскарабкавшись на валун, он остановился и стал шумно дышать сквозь маску. – Ничего… скоро уже дойдем… Уф-ф… А ты молоток, почти не запыхался… и без маски ходишь… Ну так вот, а когда, значит, приходит муссон, то уровень озера, значит, как бы поднимается. Тут поганее всего, что пик ливней совпадает, значит, с пиком таяния ледников выше в горах… ледники-то видел? Что в проране тогда делается – ух, жуть! Ну, еще увидишь, если любопытно… Скалы там крепкие, вода их как бы размоет разве что через миллион лет. Короче, не справляется, значит, проран с водоотводом в пик паводка. Не всякий год, значит, такое бывает, иной раз лет десять как бы ничего, а потом раз – и пошло-поехало… Тогда вода – гляди – как бы начинает переливаться вот тут, через западный, значит, гребень. Русло тут как бы широкое, а ниже еще шире… ну, ты видел. – На секунду он вхолостую зашевелил губами, припоминая мудреные слова, и припомнил: – Пролювиальный конус выноса, так это, значит, по науке называется…

Спутник Рамиля знал, как это называется. Кивнув на ходу, он перебрался на очередной валун как-то боком, ловким крабьим движением, и сейчас же забросил себя на следующий валун. Рамиль посмотрел на него с простодушным любопытством.

– В позапрошлом, значит, году весь поселок занесло грязью по окна, – сказал он, – а три дома на окраине вообще как бы смыло. Четверо погибших. Ничего себе смерть – захлебнуться в жидкой грязи, а? Бр-р, врагу не пожелаешь… Хотя нет, это я вру, врагу-то как раз и пожелаешь…

Спутник вновь не ответил. Какие враги могут быть у колонистов на самой обыкновенной планете, не входящей в реестр особо перспективных, лакомых миров? Скорее всего, никаких, если не считать местную природу да еще администрацию. Но подписывать контракт никто не неволил. Все честно.

Он молчал, а Рамиль, не дождавшись ответной реплики, подумал, что спутник, значит, бережет как бы дыхание. Может, даже хуже: брезгует точить лясы с каким-то там поселенцем, отряженным старостой в проводники. Наверное, так и есть. Ну как же – спец по решению проблем колонистов, столичная штучка! За его услуги уплачена немалая цена, и он эту цену знает. Персона!

Остаток подъема одолели молча. Со скального гребня открылось озеро. Оно лежало внизу, в котловине, большое, круглое и мирное. Несколько быстрых прозрачных речек, скача по камням и пенясь, несли в него талую воду со сверкающих ледников. Спокойная темная гладь отражала остроконечные вершины и цепляющиеся за них облака. Не верилось, что такая красота может внезапно стать страшной угрозой, и если бы не облачко водяной пыли, висящее над тем местом, где угадывался пресловутый северный проран, можно было бы подумать, что туземная природа давно и навсегда отринула мысль о каких бы то ни было бесчинствах. Но облачко все-таки висело.

Рамиль был больше не нужен. Он и с самого начала был не нужен, но его навязал староста. Как еще употребить бестолкового парня, способного, однако, запомнить и доложить? Колонисты себе на уме и подозрительны без всякой причины, как типичные деревенские, живущие на отшибе. Их далекие потомки, возможно, станут другими, но только если Земная Федерация найдет вескую причину вкладывать средства именно в этот передовой форпост, а не в какой-нибудь другой. Однако вряд ли. Теория вероятностей не на стороне колонистов. И Лига, и Уния, и Федерация стремятся расширить свои владения по максимуму, прозорливо ожидая решающего спора о том, какой альянс будет доминировать в Галактике. Все, что пригодно для заселения и освоения, будет заселено и освоено, а дальше – кому как повезет. Богатые ресурсами и выгодно расположенные колонии будут процветать, а доля остальных, коих большинство, – прозябание. Иные богатые колонии со временем скатятся в упадок, а некоторые, напротив, поднимутся из ничтожества до полного благополучия, а то и – чудеса ведь иногда случаются – до сказочного расцвета. Не угадаешь. Известно лишь, что в лотерею выигрывают немногие.

Пока же Земля сбрасывает в колонии демографические излишки, отнюдь не самые качественные. Крестьянская беднота, сомнительные личности из городских низов, польстившиеся на посулы бездельники, искатели удачи, ссыльные правонарушители – всех в кучу и сюда, на фронтир. Несколько поколений шаткой жизни, вечная нехватка того и этого, разгул бандитизма при бессилии администрации, медленная и мучительная выработка жестких правил, неизбежный отстрел двуногих хищников – и потомки люмпенов превращаются в добропорядочных хозяев, мирных туповатых фермеров, ни к чему особо не стремящихся. Ну разве что к тому, чтобы их дома и посевы были чем-то ограждены от скатывающихся на них со склона грязевых лавин…

Чем? Интересный вопрос. Конечно же, решаемый, и момент подготовки к выбору наилучшего решения – самый интересный и волнующий.

Даже для человека.

Дожидаясь, пока его неразговорчивый спутник вдоволь насмотрится на озеро, Рамиль топтался на месте, ковырял в носу, кряхтел невесть зачем. Подобрал камешек, с силой запустил его в озеро и полюбовался разбегающимися кругами. Вздохнул – громко и демонстративно. Покашлял.

– Назад нам как бы не пора ли? – И вместо ответа услышал вопрос:

– В озере есть жизнь?

– Не-а.

– Землетрясения у вас бывают?

– Чего? А, бывают. Редко. Слабые.

– Насколько слабые?

– Ну… посуда как бы звенит. У бабки, значит, Анны в прошлый раз оконное стекло треснуло…

– Стой тут.

И без этих слов Рамиль ни за что не полез бы вниз. Одиноко торча на гребне, он наблюдал, как его спутник спускается к воде по опасному обрыву, ловко и как-то чудно́ перебрасывая себя с уступа на уступ. Вот он достиг воды, вот зачем-то зачерпнул ее горстью и набрал в рот… пополоскал… выплюнул… начал карабкаться обратно.