Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

Чем дальше на юг уплывал «Танцующий на волнах», тем больше попадалось на пути утлых рыбацких лодчонок в окружении стай чаек, рассчитывавших на добычу. Часто в лабиринте проток, носящих название Пальцы Дракона, вокруг не было видно ничего, кроме круживших над головой птиц, поддерживавших сети шестов и безбрежного моря колыхавшегося на ветру тростника и нож-травы. Порой корабль проплывал мимо низких островов, поросших диковинными деревьями, раскинувшими в стороны узловатые корни, словно паучьи лапы. Многие рыбаки – и мужчины, и женщины – вели лов прямо в тростниковых зарослях, и пользовались они не сетями, а длинными переметами. Приглядевшись к тем, кто трудился поближе к чистой воде, Илэйн подметила, как на борт одной из лодок втягивали извивающихся полосатых рыб длиной с человеческую руку.

Когда солнце достигло зенита и всем на палубе предложили густой и обильно поперченной рыбной похлебки с хлебом, тайренский лоцман, встревоженно ходивший по палубе, едва судно вошло в дельту, наморщил нос и наотрез отказался ее отведать. Илэйн с жадностью накинулась на угощение и съела все, что было в глиняной миске, до последней крошки, хотя, по правде сказать, разделяла беспокойство тайренца. Судно вошло в запутанный лабиринт разбегавшихся во все стороны протоков, широких и узких, некоторые из них неожиданно упирались в плотную стену тростника. Невозможно было сказать, какой из них куда ведет и что ждет за поворотом. Но Койн ни на миг не замедляла бега «Танцующего на волнах», – видимо, она знала, какие рукава избрать, а возможно, это знала Ищущая Ветер. Лоцман, однако, все бормотал что-то себе под нос – похоже, опасался, что корабль вот-вот налетит на мель.

Уже давно минул полдень, когда впереди открылось устье реки, а за ним – бесконечная гладь Моря штормов. Морской народ проделал что-то с парусами, и корабль, мягко замедлив бег, замер, качаясь на волнах. Только тогда Илэйн заметила, что от острова с высокой тонкой башней, основание которой окружали невзрачные каменные постройки и над которой развевалось знамя Тира с тремя белыми полумесяцами на красно-золотом поле, отчалил баркас, похожий на многоногого жука-плавунца. Лоцман принял от Койн кошелек и, не сказав ни слова, спустился в лодку по веревочной лестнице. Как только он покинул корабль, на «Танцующем на волнах» вновь взвились паруса и судно, разрезая носом волны, вышло в открытое море. Моряки вскарабкались на реи, прибавили парусов, и корабль устремился на юг, все дальше и дальше от земли.

Как только тонкая полоска берега пропала за горизонтом, все женщины Морского народа скинули свои блузы. Все до единой – даже Госпожа Парусов и Ищущая Ветер. Илэйн просто не знала, куда глаза девать. Женщины занимались своими делами, нимало не смущаясь присутствием мужчин. Джуилину Сандару, похоже, приходилось не легче – он то таращился широко раскрытыми глазами на морячек, то смущенно смотрел себе под ноги, пока наконец не убежал с палубы. Илэйн же не позволила себе обратиться в бегство. Опершись о борт, она всматривалась в море.

«У каждого народа свои обычаи, – припомнила девушка. – Ну и ладно, пусть только они не рассчитывают, что я последую их примеру». Илэйн представила себе такую возможность и едва удержалась от истерического смеха. Лучше уж Черная Айя, чем такое! «О Свет! Вот уж свои обычаи!»

Небо над головой окрасилось багрянцем, солнце над горизонтом отливало тусклым золотом. Судно сопровождали стайки дельфинов, которые выпрыгивали из воды и кувыркались в волнах. Чуть поодаль над гладью моря то и дело появлялись косяки серебристо-голубых рыб. Растопырив плавники, они взлетали над волнами и, пролетев не менее пятидесяти шагов, вновь погружались в колеблющуюся серо-зеленую воду. Илэйн с изумлением наблюдала за их полетами.

От дельфинов, которые, словно почетный караул, приветствовали возвращение «Танцующего на волнах» в родную стихию, Илэйн глаз не могла оторвать. Дельфинов девушка узнала по описаниям в книгах – там рассказывалось, что порой они спасают тонущих людей, выталкивая их на берег. В правдивость таких историй Илэйн верилось с трудом, но все равно читать об этом было занятно. Девушка, следя за представшим ее глазам чудом, успела пройти вдоль борта корабля на его нос. А дельфины между тем резвились, выпрыгивали из воды, ложились на бок, качались на волнах, поглядывали на нее и при этом ни на дюйм не отставали от корабля.

Стараясь получше рассмотреть их, Илэйн оказалась на самом носу судна, на самой его оконечности, и только тогда до нее дошло, что там стоит Том Меррилин. С грустной улыбкой тот поглядывал на дельфинов, ветер трепал его заплатанный плащ. Инструментов и прочего багажа при нем уже не было. И вновь старик показался девушке бесконечно знакомым.

– Вам невесело, мастер Меррилин? – спросила Илэйн.

– Прошу вас, миледи, называйте меня просто Том, – ответил он, подняв глаза на девушку.

– Хорошо, Том так Том. Но тогда уж и меня не называйте миледи. Здесь я просто госпожа Траканд.

– Как вам будет угодно, госпожа Траканд.

Илэйн показалось, что по лицу менестреля скользнула улыбка.

– Как можно грустить, глядя на этих дельфинов, Том?

– Они свободны, – пробормотал Меррилин таким тоном, что Илэйн не поняла: отвечает он ей или говорит сам с собой. – Им не приходится принимать решения и не нужно за все платить. Никаких забот, кроме, конечно, необходимости думать о пропитании. И возможно, остерегаться акул. И еще рыб-львов. А может статься, и сотни иных опасностей, о которых я и понятия не имею. Кто знает, может, у них вовсе не такая безмятежная жизнь, как кажется на первый взгляд.

– Вы им завидуете?

Том не ответил, да она и не настаивала, поняв, что вопрос неуместен. Илэйн просто хотела, чтобы он улыбнулся – нет, рассмеялся. По какой-то причине ей казалось, что стоит старику рассмеяться – и она припомнит, где встречала его прежде. Илэйн решила сменить тему и поговорить о том, что, наверное, ему ближе.

– Том, а вы не собираетесь сложить поэму о Ранде? – Слагать поэмы подобало бардам, а отнюдь не менестрелям, но капелька лести, пожалуй, не повредит. – Сказание о Возрожденном Драконе. Знаете, Лойал собирается написать о нем книгу.

– Возможно, я и сочиню поэму, госпожа Траканд. Возможно. Но ни мое сочинение, ни книга огира не помогут надолго сохранить истину. Все, о чем мы поведаем, будет скоро забыто. Грядет новая эпоха… – Он поморщился и потянул себя за ус. – Ждать осталось всего год-другой. И чем будет отмечен конец эпохи? Может, такой катастрофы, как во время Разлома, и не случится, хотя, если верить пророчествам, всем придется несладко. Только вот какая беда с пророчествами. Они написаны на древнем наречии, а вдобавок и высоким слогом – поди-ка разгадай смысл. Кто знает, то ли понимать их буквально, то ли за мудреными словесами кроется нечто совершенно иное.