Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

Перрин скривился:

– О Свет! А что, если их тысяч десять?

– Маловероятно, – сказала подошедшая Верин. Она рассеянно поглаживала боевого коня Томаса. Свирепый жеребец стоял смирнехонько, словно пони. – Во всяком случае, сейчас это маловероятно. Думаю, что даже Отрекшемуся не под силу благополучно провести Путями большой отряд. Один человек рискует погибнуть или впасть в безумие, прежде чем доберется до ближайших Врат, но, скажем… тысяча человек или тысяча троллоков, скорее всего, привлекут Мачин Шин в считаные минуты. Он и нагрянет, как осы налетают на мед. Куда более вероятно, что они перемещаются отдельными отрядами в десять, двадцать, от силы пятьдесят троллоков и между этими отрядами поддерживается определенный интервал. Конечно, мы не знаем, сколько таких шаек они проводят и как часто. Наверняка в Путях они несут потери, хотя, возможно, отродья Тени приманивают Черный ветер меньше, чем люди, но… Гм… любопытная мысль… Интересно… – Погладив вместо холки коня сапог Томаса, она побрела в сторону, погрузившись в свои размышления. Страж, пришпорив коня, последовал за ней.

– Если ты сделаешь хоть шаг к Западному лесу, – спокойно произнесла Фэйли, – я тебя за уши отволоку обратно и уложу в постель.

– Да у меня и в мыслях такого не было, – солгал Перрин, разворачивая Ходока спиной к лесу.

В конце концов, один человек и огир могут незамеченными пробраться в горы. Это возможно, но… Так или иначе Путевые Врата необходимо закрыть навсегда. Только тогда Эмондов Луг можно будет спасти.

– Ты же сама меня от этого отговорила, разве не помнишь?

Зная, что они там, другой человек, пожалуй, сумел бы их отыскать. Три пары глаз лучше, чем две, особенно если одна из них – его глаза. А здесь от него все равно нет никакого толку. Ежели набить его кафтан соломой да усадить на Ходока на манер пугала, результат будет тот же.

Неожиданно с юга, со стороны Старого тракта, донеслись пронзительные крики.

– А он уверял, что скоро они не сунутся! – прорычал Перрин и ударил пятками Ходока.

Перрин и Фэйли галопом пересекли деревню и на южной околице наткнулись на взбудораженную толпу. Люди настороженно всматривались в даль, некоторые уже наложили стрелы на тетивы. Старый тракт, проходивший через брешь в частоколе, был перегорожен двумя фургонами. Ближайшая к частоколу низенькая каменная стена, ограждавшая посадки табака, находилась шагах в пятистах от околицы. Между ней и частоколом расстилалось сжатое ячменное поле, утыканное, словно сорняками, стрелами. Видать, здесь уже и пострелять успели. Где-то далеко поднималось больше десятка густых черных столбов дыма, – судя по его клубам, некоторые были от горевших полей.

Здесь находились Кенн Буйе, Хари и Дарл Коплины. Били Конгар обнимал за плечи своего кузена Вита, костлявого мужа Дейз, который, судя по его физиономии, мечтал лишь о том, чтобы родственничек перестал дышать на него перегаром. Ни от кого не исходил запах страха, все испытывали лишь радостное возбуждение. Ну а от Били разило еще и элем. Человек десять, не меньше, стараясь перекричать друг друга, рассказывали Перрину о сражении.

– К нам тоже сунулись было эти троллоки, – похвалялся Хари Коплин, – но мы им дали жару.

Его поддержали одобрительными возгласами, но многие с сомнением переглядывались и переминались с ноги на ногу.

– У нас здесь тоже есть герои, – громким, хрипловатым голосом заявил Дарл, обращаясь к Перрину. – Те ребята, что были с тобой в лесу, не единственные храбрецы в Двуречье.

Он был покрупнее братца, но с такой же, как у всех Коплинов, узкой, словно морда хорька, физиономией и вечно кислой миной – будто незрелой хурмы наелся. На Перрина он смотрел исподлобья, конечно, когда считал, что тот ничего не заметит. Скорее всего, на самом деле он вовсе не жалел о том, что не оказался там, где действительно произошел бой, просто Дарл с Хари и большинство Коплинов вечно считали себя обиженными, такой уж нрав у всего этого семейства.

– Надо бы выпить! – громко заявил старый Били, но, не встретив поддержки, разочарованно понурился.

Над дальней каменной оградой появилась чья-то голова. Человек тут же нырнул обратно, но Перрин успел приметить ярко-желтый кафтан.

– Какие еще троллоки? – сердито проворчал он. – Это же Лудильщики! Вы стреляли в Туата’ан. Уберите фургоны с дороги!

Он привстал на стременах и, приложив ладони ко рту, крикнул:

– Выходите, не бойтесь! Никто вас не обидит! Я же сказал, уберите фургоны! – рявкнул он растерянно уставившимся на него землякам. Ну и ну! Это надо же! Принять Лудильщиков за троллоков! – И соберите свои стрелы. Рано или поздно они вам понадобятся.

Несколько человек нерешительно двинулись с места.

– Эй, выходите! – снова крикнул Перрин Лудильщикам. – Никто вас не обидит!

Заскрипели несмазанные оси, и фургоны откатили по сторонам дороги.

Несколько Туата’ан в пестрых одеяниях перелезли через ограду, потом еще несколько, и все они торопливо зашагали к деревне, хотя, казалось, боялись того, что ждет их впереди, не меньше того, от чего бежали. При виде высыпавших им навстречу людей Лудильщики сбились в кучу и едва не повернули обратно. Двуреченцы принялись собирать свои стрелы, с любопытством поглядывая на Туата’ан. Те пребывали в растерянности и топтались на месте.

У Перрина сжалось сердце. Всего двадцать человек – мужчины и женщины, да горстка ребятишек – маленьких несли на руках, те, кто постарше, шел рядом. Пестрые кафтаны и платья были изодраны, перепачканы в грязи, а у некоторых – это Перрин увидел, когда они подошли поближе, – и в крови. Неужели из всего каравана больше никто не спасся? Он с облегчением вздохнул, увидев, что Ила ведет с трудом передвигающего ноги Райна. На лице женщины темнел огромный синяк, но главное – и она, и ее муж остались в живых.

Не дойдя до прохода в частоколе, Туата’ан снова остановились, настороженно глядя на заостренные колья и толпу вооруженных людей. Детишки цеплялись за взрослых, прятали лица в материнских юбках. Ото всех Лудильщиков исходил запах страха, даже ужаса. Фэйли спрыгнула с лошади и, подбежав к ним, обняла Илу. Похоже, на ту это подействовало несколько успокаивающе.

– Мы вас не обидим, – повторил Перрин. – Добро пожаловать к нашим кострам.

Мысленно он корил себя за то, что не сумел убедить их укрыться в Эмондовом Лугу: «Я должен был этого добиться! Должен был, сожги меня Свет!»