Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

Оттолкнув протянутые к нему руки, Перрин встал без посторонней помощи, хоть ему и пришлось для этого опереться о стену. Ощущение было такое, будто у него растянуты все связки. Упрямый как мул – так она сказала. Вот уж неправда – такого за ним отроду не водилось.

– Госпожа ал’Вир, велите Хью или Тэду оседлать Ходока.

– Сразу, как только ты поправишься, – отозвалась она, подталкивая Перрина к лестнице.

– Почему бы тебе еще немного не отдохнуть? – добавила Фэйли, взяв его за рукав.

– Троллоки! – донесся снаружи истошный крик, тут же подхваченный десятками голосов:

– Троллоки! Троллоки!

– Сегодня это не твоя забота, – твердо заявила Марин. От ее успокаивающего тона ему захотелось зубами заскрежетать. – Айз Седай сами со всем управятся. А мы за пару деньков поставим тебя на ноги – вот увидишь.

– Коня! – потребовал он, пытаясь высвободиться. Женщины крепко вцепились в его рукава, он только и мог, что трепыхаться в их руках. – Во имя Света, отпустите меня и дайте мне коня! Пустите!

Взглянув на его лицо, Фэйли вздохнула и выпустила рукав.

– Госпожа ал’Вир, распорядитесь, пожалуйста, чтобы привели коня.

– Но, моя дорогая, он ведь действительно нуждается в…

– Пожалуйста, госпожа ал’Вир, – решительно повторила Фэйли. – И мою лошадь тоже.

Женщины переглянулись, будто его здесь вовсе и не было. Наконец Марин кивнула и скрылась за кухонной дверью, видимо направляясь к конюшне.

Перрин, нахмурясь, посмотрел ей вслед: что такого сказала Фэйли, чего не говорил он?

Обернувшись к девушке, Перрин спросил:

– Почему ты передумала?

Заправляя ему рубаху, Фэйли что-то бормотала себе под нос. Видимо, предполагалось, что у него недостаточно острый слух.

– Значит, выходит, что я не должна говорить ему слово «должен»? Когда он упрямится и дурит, мне следует улещать его сладкими улыбочками? – Девушка метнула на Перрина взгляд, который никак нельзя было назвать сладким, а потом ни с того ни с сего расплылась в такой умильной улыбке, что он чуть не попятился. – Милый, – замурлыкала она, поправляя и застегивая на нем кафтан, – что бы там ни происходило, обещай, что останешься в седле и будешь держаться подальше от троллоков. Ты ведь и правда пока еще не готов сражаться. Может быть, завтра ты уже поправишься. Не забывай, что ты полководец, вождь. Для людей ты такой же символ, как то волчье знамя. Если они увидят тебя, то воспрянут духом. А смотреть, как идут дела, и отдавать приказы лучше со стороны, а не находясь в гуще схватки. – Подняв с пола пояс, она застегнула его на талии Перрина, аккуратно приладила на бедро топор и заглянула ему в глаза. – Пожалуйста, обещай, что ты так и сделаешь. Ну пожалуйста!

Она была права. Против троллока ему и двух минут не продержаться, а против Исчезающего – и двух секунд. И хоть ему не хотелось признаваться в этом даже себе, он не продержится в седле и двух миль – куда уж тут пускаться вдогонку за Лойалом и Гаулом! «Эх, Лойал, глупый огир! Ты ведь книжник, а не герой-воитель».

– Ладно, – произнес Перрин, поддаваясь озорному чувству. Ишь как они разговорились прямо у него под ухом, словно он совсем дурачок. – Ладно, будь по-твоему. Когда ты так мило улыбаешься, я ни в чем не могу тебе отказать.

– Очень рада это слышать. – Продолжая улыбаться, она стряхнула с кафтана корпию, которой он и не заметил. – Прямо-таки до крайности рада, потому как, если ты все-таки вздумаешь лезть на рожон, но ухитришься при этом остаться в живых, я поступлю с тобой так же, как ты обошелся со мной в Путях. Тогда, в первый день. Сдается мне, что сейчас ты не сможешь мне помешать, – силенок маловато. – Улыбка осветила ее лицо – приятная и отрадная, как сама весна. – Ты меня понял?

Перрин не выдержал и ухмыльнулся:

– Кажется, мне лучше позволить троллокам меня прикончить.

Фэйли, однако, не увидела в этом ничего смешного.

Как только Перрин и Фэйли вышли наружу, долговязые конюхи Хью и Тэд подвели Ходока и Ласточку. Похоже, что на краю деревни, за Лужайкой, собрались чуть ли не все ее жители со своими овцами, коровами и гусями. Красно-белое знамя с волчьей головой трепетало на утреннем ветру. Как только Перрин и Фэйли уселись на лошадей, конюхи, не говоря ни слова, тоже поспешили в ту сторону.

Что бы там ни творилось, это никак не могло быть нападением. В толпе виднелись женщины и дети, да и крики «троллоки!» замерли, слившись с похожим на гоготание гусей гомоном толпы. Перрин ехал медленно, боясь покачнуться в седле. Фэйли держалась рядом и внимательно за ним наблюдала. Если она передумала один раз, то может передумать и опять, а ему вовсе не хотелось снова с ней спорить.

За Лужайкой было полно народу. Жители Эмондова Луга и окрестные фермеры теснились плечом к плечу, но, завидя Перрина и Фэйли, люди расступались, давая им дорогу. И опять все принялись повторять его имя в сочетании с прозвищем «Златоокий». Повторяли и слово «троллоки», но, кажется, не испуганно, а удивленно. Со спины Ходока Перрину было видно, что люди толпились и дальше, за крайними домами, растянувшись до самого частокола.

Опушка леса находилась теперь не менее чем в шестистах шагах от края деревни. Между частоколом и лесом лежало открытое пространство, усеянное низенькими, почти вровень с землей, пеньками. Ближе к краю деревни люди тесным кольцом обступили Аланну, Верин и двоих мужчин. Мельник Джон Тэйн, потный, обнаженный по пояс – так сподручнее было рубить лес, – опустив подбородок на грудь, недоверчиво смотрел на свои ребра и утирал оставшуюся кровь с бока, на котором теперь не было ни царапины. Аланна склонилась над другим лесорубом, седеющим малым, которого Перрин не знал. Когда она выпрямилась, мужчина вскочил и несколько раз подпрыгнул, будто не веря, что ноги его держат. И он, и мельник взирали на Айз Седай с почтением и трепетом.

Люди так плотно сгрудились вокруг Аланны и Верин, что даже не могли потесниться, чтобы пропустить Ходока и Ласточку. Зато возле Айвона и Томаса, восседавших на своих боевых конях, оставалось немного свободного пространства. Никто не хотел слишком приближаться к свирепым с виду животным, которые будто только и ждали случая кого-нибудь укусить или потоптать.

До Томаса Перрину удалось добраться без особых хлопот.

– Что случилось? – спросил юноша.

– Троллок. Только один. – Седовласый Страж говорил с Перрином, но при этом ни на миг не упускал из виду Верин, да еще и поглядывал в сторону леса. – В одиночку они не очень опасны. Троллоки неумны. Хитры – да, но неумны. Лесорубы прогнали его прочь, хоть он и пустил им немного крови.

Из-за деревьев появились бегущие Девы: головы обернуты шуфами, на лицах – вуали. Перрин даже не мог отличить одну от другой. Они, словно змеи, проскользнули между заостренными кольями и так же ловко, почти не замедляя бега, пронеслись сквозь толпу. Люди сторонились, насколько это было возможно в такой давке. К тому времени, когда Девы добрались до Фэйли, они уже сняли вуали. Фэйли склонилась с седла.