Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

– Эх, жаль, что я не удрал с тобой в прошлом году, – произнес Дэв, возбужденно потирая руки. – Подумать только, ты вернулся домой с Айз Седай, Стражами и огиром. – Он перечислял их словно трофеи. – А вот я только и делаю, что овец пасу да мотыгой в земле ковыряюсь, дрова рублю да коров дою. Не то что ты! Везет же людям!

– Ну и как там? – с замиранием сердца спросил Элам. – Аланна Седай говорила, что ты добрался до самого Великого Запустения, а еще видел Кэймлин и Тир. Какие они – города? Правда, что любой из них раз в десять больше Эмондова Луга? А дворцы ты тоже видел? А в городах есть приспешники Темного? А правда, что в Запустении кишмя кишат троллоки и Исчезающие? С которыми Стражи бьются?

– А твой шрам – троллокова работа? – Голосище у Ивина был точно у быка, но от волнения в нем все же проскальзывали прежние высокие нотки. – Эх, вот бы мне такой шрам! А ты видел настоящую королеву? Или короля? Мне бы очень хотелось взглянуть на королеву! Небось важная, а король еще важнее. А какова с виду Белая Башня? Большущая, как дворец, да?

Фэйли, распотешенная этим водопадом вопросов, заулыбалась, а Перрин прямо-таки растерялся от подобного напора. Неужто они уже позабыли о налете в Ночь зимы или о том, что нынче и в окрестностях Эмондова Луга троллоков хоть пруд пруди? Элам вцепился в рукоять меча, будто собирался прямо сейчас двинуться в Запустение. Дэв аж привстал на цыпочки, глаза у него горели. Ивин, кажется, готов был схватить Перрина за ворот. Приключений им захотелось! Вот болваны! Времена ведь наступают тяжкие, таких Двуречье и не припомнит. Но пожалуй, пусть лучше пока в неведении побудут, не стоит раньше времени выкладывать этим парням всю правду.

Несмотря на боль в боку, Перрин постарался удовлетворить любопытство своих земляков. Похоже, они были разочарованы, услышав, что он не видел ни Белой Башни, ни короля с королевой. Вообще-то, Берелейн вполне могла бы сойти за королеву, но в присутствии Фэйли Перрин и заикнуться бы о ней не осмелился. Кое о чем он предпочел умолчать: о Фалме, Оке Мира, Отрекшихся и Калландоре. Эти опасные темы затрагивать не стоило: они могли бы навести на разговор о Возрожденном Драконе. Правда, он рассказал им немного о Кэймлине, Тире, Пограничных землях и Запустении. Как ни странно, их поразило не столько описание искаженного порчей Запустения, необычных причесок шайнарских воинов или огирского стеддинга, где Айз Седай не могут направлять Силу и куда опасаются проникать Исчезающие, сколько величина городов и размеры Твердыни…

О своих же приключениях он поведал следующее:

– Главным образом я заботился о том, чтобы голова уцелела. Ну а также о том, как раздобыть еды и найти место для ночлега. Вот и все приключения. Они сводятся к тому, что ты вечно голоден и ночуешь то в холоде, то в сырости, а чаще всего в холоде и сырости сразу.

Парням все это не очень-то понравилось, а многому они, наверное, не поверили: ну как можно поверить, что Твердыня величиной с небольшую гору? Перрин припомнил, что, покидая Двуречье, он сам знал о мире так же мало, да и то, что знал, не слишком пригодилось ему впоследствии. Но он никогда ничему не удивлялся так, как они. Или все же удивлялся? Перрину будто стало теплее. Он с удовольствием снял бы кафтан, будь это ему по силам.

– А как там Ранд с Мэтом? – допытывался Ивин. – Если приходится голодать да мокнуть под дождем, почему бы им не вернуться домой?

В зал вошли Тэм и Абелл. У Тэма на поясном ремне висел меч, и оба держали в руках луки. Как ни странно, хотя куртка Тэма была обычного сельского покроя, меч на его поясе вовсе не выглядел неуместным.

Перрин рассказал о своих друзьях столько, сколько счел нужным:

– Мэт играет в кости да карты, бражничает в тавернах да волочится за девчонками, а Ранд щеголяет в расшитом кафтане под руку с золотоволосой молодой леди.

Он представил Илэйн как леди, полагая, что, если скажет правду, ему все равно не поверят. Ранд и дочь-наследница Андора! Их и его слова о леди несколько смутили, но в конце концов парни восприняли это как должное. Что-то в этом роде они и хотели услышать. К тому же Элам заметил, что Фэйли тоже настоящая леди, однако же вертится вокруг Перрина. Перрин только усмехнулся – интересно, что бы они сказали, узнав, что Фэйли – кузина королевы?

Зато у Фэйли благодушное настроение почему-то пропало. Она устремила на собравшихся холодный, надменный взгляд – под стать Илэйн – и ледяным тоном выдала:

– Хватит его мучить. Он ранен. Ступайте.

К удивлению Перрина, парни неловко поклонились, Дэв даже выставил вперед ногу, отчего выглядел полнейшим дураком, и, бормоча торопливые извинения – ей, а не ему! – направились к выходу. Однако им пришлось задержаться, поскольку в дверях они чуть не столкнулись с переступавшим порог Лойалом. Хотя огир и склонил косматую голову, его шевелюра задевала за притолоку. Парни уставились на Лойала, будто видели его в первый раз, потом глянули на Фэйли – и заторопились. Надменный морозный взгляд настоящей леди сделал свое дело.

Когда Лойал выпрямился, он едва не стукнулся макушкой о потолок. Карманы его просторной куртки, как обычно, были набиты книгами, но в руках огир держал огромный топор. По форме это был обычный топор дровосека, однако с лезвием побольше, чем у боевого топора Перрина, да и насажен он был на рукоять длиной в рост самого огира.

– Ты ранен, – прогрохотал Лойал, как только его глаза остановились на Перрине. – Мне сказали, что ты вернулся, но умолчали о ране, не то я пришел бы скорее.

Топор заставил Перрина встрепенуться. У огир даже поговорка была: «Насадить топор на длинную рукоять», что означало торопиться или сердиться. Впрочем, для огир особой разницы между этими понятиями не было. Лойал и впрямь выглядел рассерженным – уши с кисточками оттянуты назад, густые брови опали на широкие щеки. Наверное, он расстроен из-за того, что пришлось рубить деревья. Перрину хотелось поговорить с Лойалом наедине и выяснить, не узнал ли тот что-нибудь новое об Аланне. Или о Верин. Юноша провел ладонью по лбу и удивился. Пота не было, а он-то думал, что весь взмок.

– Он не только ранен, но и упрям, – заявила Фэйли и обратила на Перрина такой же властный взгляд, каким только что смутила его земляков. – Тебе надо лечь в постель! Верин, где же Аланна? Раз она собралась его Исцелить, то почему не приходит?

– Придет, придет, – заверила ее Айз Седай, не поднимая глаз от своих записей.

– И тем не менее ему нужно в постель!

– Успею еще належаться, – твердо заявил Перрин. Он улыбнулся Фэйли, чтобы та не восприняла его слова как грубость, но она лишь пробормотала:

– Упрямец.

Вид у девушки был озабоченный. В присутствии Верин Перрин не мог расспрашивать Лойала об Айз Седай, но кое-что он обязан был сообщить огиру немедленно.