Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

Свесившись с седла, Перрин ухватил за плечо подвернувшегося под руку лысого фермера по имени Гет Элдин и попросил его остаться и отгонять всех, кто вздумает мешать мастеру Лухану. Сухопарый, морщинистый Гет был старше Перрина раза в три, но и не подумал возражать, а только кивнул и занял место рядом с Харалом, бившим молотом по раскаленному железу. Вот теперь, решил Перрин, самое время ему убраться из деревни, пока Фэйли не появилась.

Но не успел он повернуть коня, как невесть откуда взялся Бран с копьем на плече и стальным шишаком под мышкой.

– Перрин, надо придумать, как побыстрее собрать в деревню пастухов, ежели на нас нападут снова. Ведь даже если Абелл вышлет за ними самых быстрых парней, то и половина не успеет укрыться за частоколом, когда из леса нагрянут троллоки.

Справиться с этим оказалось несложно: Перрин сразу вспомнил про старый, почти почерневший охотничий рожок, невесть сколько времени висевший без употребления на стене в доме у Кенна Буйе, и уговорился о сигнале: ежели протрубить три раза попротяженней, то и на самом дальнем пастбище услышат. Заодно условились, разумеется, и о других сигналах: например, как дать жителям деревни знать, что ожидается нападение, чтобы женщины и дети прятались по домам и не высовывались, а защитники занимали оборону. После этого разговор, само собой, зашел о том, как разузнать о нападении заранее. Байн, Чиад и оба Стража были отменными разведчиками, но их четырех явно не хватало, чтобы обеспечить безопасность со всех сторон. Пришлось подобрать самых умелых охотников и следопытов, да еще и выделить им коней, чтобы они, коли углядят троллоков, успели, опередив их, вернуться в Эмондов Луг и поднять тревогу.

Потом пришлось уламывать Буэла Даутри. Седовласый старый мастер-стрельщик с носом, напоминавшим широкие наконечники его добротных стрел, прекрасно знал, что почти все двуреченцы умеют мастерить стрелы, но считал свои стрелы лучшими и потому ни в какую не хотел брать себе помощников, будто один мог наполнить колчаны всей деревни. Перрин и сам не понял, как ему удалось уговорить своенравного старика, но в конце концов вышло так, что Буэл с весьма довольным видом принялся наставлять мальцов, какие брать гусиные перья и как лучше крепить оперение.

Самое время было исчезнуть, но тут заявился за помощью пузатый бочар Эвард Кэндвин. Народу в деревню набилось много, всем нужна вода, а одному Эварду столько бочек и кадушек, сколько требовалось, смастерить было не под силу. Понадобилось совсем немного времени, чтобы сыскать ему подручных, кому он мог доверить хотя бы бочарные клепки обтесывать. В большинстве своем земляки обращались к Перрину с вопросами, ответы на которые, как казалось, были только у него: от того, где сжигать туши мертвых троллоков, до того, можно ли вернуться на свои фермы, чтобы забрать кое-что из брошенного добра. На последний вопрос, который не мог не тревожить людей, видевших клубы дыма на горизонте, и который ему мужчины и женщины задавали чаще всего, Перрин отвечал твердым и решительным «нет». Но главным образом он интересовался, что думает по тому или иному поводу сам спрашивающий, и рекомендовал поступать по собственному усмотрению. Люди и сами прекрасно знали, что и как делать, но невесть с чего вбили себе в голову, будто им не обойтись без совета Перрина.

Даннил, Бан и другие парни, отыскав Перрина, довольно долго таскались за ним повсюду с волчьим знаменем, будто того стяга, что торчал на Лужайке, недостаточно, чтобы испортить ему настроение. В конце концов Перрину удалось отослать ребят на охрану лесорубов, вернувшихся к рубке деревьев на опушке Западного леса. Похоже, Тэм рассказал им про отряды отборных солдат, которых в Иллиане называют Спутниками. Вроде бы они повсюду сопровождают полководца, а в бою совершают чудеса храбрости и своей атакой решают судьбу сражения. И кто его за язык тянул? Хорошо еще, что, отправившись в лес, они не прихватили с собой флага. Перрин чувствовал себя форменным дураком, когда за ним носили эту штуковину.

Ближе к полудню приехал Люк, как всегда надменный и самодовольный, небрежными кивками отвечая на немногочисленные приветствия, хотя с какой стати кому-то захотелось его окликать – осталось загадкой. Подъехав к краю Лужайки, он достал из кожаной сумы безглазую голову мурддраала и, насадив на копье, выставил на всеобщее обозрение, небрежно пояснив, что убил Исчезающего, случайно наткнувшись на шайку троллоков. Поохав и поахав, селяне, в свою очередь, повели его взглянуть на, как они говорили, «поле сражения». Там лошадьми стаскивали туши троллоков в кучи на костры, от которых уже поднимался черный маслянистый дым. Люк, как и положено, высказал восхищение успехом, который ему преподнесли как заслугу Перрина, но присовокупив пару критических замечаний о том, как были расположены силы обороняющихся. По рассказам двуреченцев получалось, будто это Перрин всех выстраивал и отдавал приказы, хотя ничего подобного он не делал.

Перрину Люк одобрительно улыбнулся и по-отечески заметил:

– Отлично сделано, мой мальчик. Разумеется, тебе повезло, но ведь говорят, что удача всегда улыбается новичкам.

Как только Люк ушел в свою комнату в «Винном ручье», Перрин велел снять голову мурддраала с копья и закопать где-нибудь подальше. Незачем людям на такое смотреть, особенно детям.

Время шло, земляки не переставали обращаться с вопросами, и в какой-то момент Перрин понял, что солнце уже в зените, а он так и не перекусил и в животе у него бурчит.

– Госпожа ал’Каар, – устало сказал он пристававшей к нему узколицей женщине, – я полагаю, что детишки могут играть, где им вздумается, лишь бы за деревню не бегали и не оставались без пригляду. Свет, ведь вы сами это знаете, причем гораздо лучше меня, иначе как бы вы вырастили четверых детей?

Младший сын собеседницы был на шесть лет старше Перрина. Нела ал’Каар нахмурилась и вскинула седую голову – Перрину показалось, что сейчас она съездит ему по носу за неуважение к старшим. Может, это было бы и не худо – для разнообразия, а то эти бесконечные вопросы уже порядком надоели.

– Ну конечно, я знаю, как обходиться с ребятишками, – произнесла пожилая женщина. – Просто думала сделать, как ты захочешь. Как ты скажешь, так и будет.

Перрин тяжело вздохнул, подождал, пока она не ушла, и, дернув за повод, двинулся к «Винному ручью». Еще двое или трое обратились с вопросами, но Перрин отмахнулся. Надо же так сказать: «Думала сделать, как ты захочешь»! Что случилось с людьми? Их словно подменили! Прежде в Двуречье такого не водилось, а в Эмондовом Лугу и подавно. Здесь каждый привык гнуть свою линию, и ни один Круг женщин не обходился без перебранки, а на Совете деревни бывали и потасовки.