Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

Еще раз ущипнув Мин, Ларас вперевалку вышла из камеры и поспешила прочь по коридору.

Мин досадливо потерла щеку. Подобные знаки внимания со стороны здоровенной и слишком уж рьяно выражающей свои чувства госпожи кухонь отнюдь ее не радовали. Но какие же, интересно, «глупости» творила это толстуха в молодости, коли ее чуть не повесили?

С опаской натягивая через голову платье, Лиане возмущенно фыркнула:

– Дерзкая кухарка! – Ее нахмуренное лицо показалось в вороте платья. – Как она смела так разговаривать с вами, мать? Удивительно, что при таком отношении она нам помогла!

– Не забывайте: так или иначе, она нам помогла, – возразила Мин. – И конечно, сдержит свое обещание. Она нас не выдаст.

Лиане недоверчиво фыркнула.

Суан накинула на плечи плащ:

– Лиане, я уже не имею права именоваться матерью. Я больше не Амерлин, а она по-прежнему госпожа кухонь. Теперь мы простые женщины, каких полно у нее в подручных, и мы вполне можем очутиться среди них завтра. Вот она и обращается с нами соответственно.

Лиане сцепила руки, чтобы унять дрожь, и отвела глаза. Суан спокойно продолжила, хотя и сухим тоном:

– Я думаю, что Ларас сдержит свое обещание и относительно… всего остального… Так что, даже если тебя не волнует то, что Элайда повесит нас, как пару угодивших в сети акул, на обозрение всему миру, все равно советую поторопиться. Как-то не хочется, чтобы меня окунули физиономией в грязный горшок. С детства терпеть не могу грязных горшков.

Лиане с угрюмым видом зашнуровывала крестьянское платье, и Суан перевела взгляд на Мин:

– Может, и у тебя пропадет охота нам помогать, когда ты узнаешь, что нас… усмирили. – Голос ее звучал твердо, но напряженно, а в глазах застыла боль. Мин поняла, что внешнее спокойствие давалось Суан нелегко. – Любая из принятых может теперь связать нас, как овец. Да что там, чуть ли не любая послушница!

– Я знаю, – ответила Мин, стараясь, чтобы в голосе ее не прозвучало даже намека на сочувствие. Сочувствие расслабляет, а для обеих этих женщин слабость сейчас – непозволительная роскошь. Им надо держать себя в руках. – Об этом объявляли глашатаи на всех площадях города, и грамоты развешаны повсюду, где только можно вбить гвоздь. Но вы еще живы! – (У Лиане вырвался горький смешок.) – Однако надо поскорее уносить ноги. Не ровен час, этот караульный придет в себя или кто-нибудь на него наткнется.

– Веди нас, Мин, – промолвила Суан. – Мы в твоих руках.

Лиане коротко кивнула и поспешно накинула плащ.

В караулке, в конце темного коридора, на пыльном полу растянулся лицом вниз незадачливый охранник. Шлем, который мог бы уберечь его затылок от скалки Ларас, лежал на неструганом дощатом столе рядом с единственным фонарем, освещавшим закуток, который служил караульной. Бедолага не шевелился, но вроде дышал. Мин бросила на него всего один беглый взгляд, но ей хотелось верить, что солдат не особенно пострадал. Он ведь ничего худого ей не сделал и был не слишком назойлив.

Мин выпустила Лиане и Суан через дальнюю дверь, сбитую из толстых досок и скрепленную железными скобами, и торопливо повела их вверх по узенькой каменной лестнице. Задерживаться здесь было опасно. Если их увидят выходящими из подвала, где находятся темницы, то неизбежно поинтересуются, чего ради простые просительницы туда полезли.

Выбираясь из подземелья, беглянки не встретили ни стражников, ни кого-то еще; но когда они подошли к маленькой дверце, ведущей собственно в Башню, Мин затаила дыхание. Приоткрыв дверцу настолько, чтобы можно было просунуть голову, она с замиранием сердца выглянула в коридор.

Вдоль беломраморных стен, украшенных фризами, стояли высокие золоченые светильники. Справа Мин увидела две удаляющиеся женские фигуры. Лиц не было видно, но по уверенной походке Мин безошибочно признала Айз Седай. Здесь, в Башне, робели даже королевы. В противоположном направлении шла группа мужчин. Волчья грация движений и менявшие цвет плащи выдавали в них Стражей.

Дождавшись, когда Стражи пропали из виду, Мин скользнула за порог:

– Все чисто. Идем. Надвиньте поглубже капюшоны и опустите головы, будто вам боязно.

В чем в чем, а в этом у них не было особой нужды притворяться. Как, впрочем, и у самой Мин.

Коридоры, залы и переходы Башни и в спокойные времена не бывали многолюдны, а сейчас казались совсем пустыми. Время от времени впереди появлялась одинокая фигура и вскоре скрывалась в какой-нибудь боковой галерее. Все проходившие мимо: Айз Седай, Стражи или просто слуги – были слишком заняты своими делами, чтобы обратить внимание на трех скромно одетых женщин. В Башне царила почти полная тишина.

Пересекая широкий, вымощенный темно-зелеными каменными плитами зал, Суан неожиданно остановилась. Под ногами она увидела засохшую кровь: темные смазанные пятна и широкие полосы, словно здесь протащили человеческие тела.

– Что тут случилось? – требовательно спросила она. – Скажи мне, Мин!

Лиане схватилась за рукоятку ножа и огляделась по сторонам, словно ожидая нападения.

– Схватка, – неохотно пояснила Мин.

Она надеялась, что Суан и Лиане выберутся из Башни, а то и из города, прежде чем кто-нибудь узнает об этом. Обходя темные пятна, она поспешила вперед, подталкивая своих спутниц, когда те оглядывались.

– Стычки начались вчера, как только вас схватили, а прекратились только пару часов назад. И то, наверное, не совсем.

– Ты хочешь сказать – стычки между Гайдинами? – воскликнула Лиане, не веря своим ушам. – Стражи сражались со Стражами ?

– Да тут все передрались: Стражи, караульные солдаты – все подряд. А началось с того, что, как только было объявлено о вашем аресте, какие-то люди, прибывшие сюда под видом каменщиков, попытались захватить Башню. Их было сотни две-три, не меньше.

– Данелле! – нахмурившись, воскликнула Суан. – Вот оно что! А я-то думала, она просто недоглядела. Мне следовало быть сообразительней. – Лицо ее передернулось. Мин даже испугалась, что Суан, чего доброго, расплачется. – Артур Ястребиное Крыло не сумел добиться того, что мы сделали собственными руками. – Хотя слезы действительно подступали к глазам Суан, голос ее звучал решительно: – И да помилует нас Свет, ибо из-за нас в Башне раскол. – Она тяжело вздохнула, а когда заговорила вновь, в голосе ее звучала не ярость, а печаль: – Наверное, я должна радоваться, что не все в Башне от меня отвернулись, но я почти сожалею об этом.

Мин старалась сохранить непроницаемое лицо, но голубые глаза Суан, казалось, примечали даже дрожание ресниц.

– Ведь кто-то встал на мою сторону? – спросила Суан.

– Да, некоторые, – пробормотала Мин. Девушке не хотелось говорить, что таких оказалось совсем немного. Но необходимо было объяснить Суан, что сейчас в Башне и вовсе не осталось ее сторонников. – Но Элайда не стала дожидаться, выступит ли в вашу защиту Голубая Айя. Насколько мне известно, в Башне сейчас нет ни одной Голубой сестры. Из тех, что остались в живых.