Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

Значит, Элайда приказала схватить и ее ? Выходит, знала, что «Элминдреда» не кто иная, как Мин. Давно ли ей это известно? Долго ли Элайда с самодовольной усмешкой наблюдала за ничего не подозревавшей Мин, словно за дурочкой? Девушка невольно поежилась.

Едва они нагнали Гавина на посыпанной гравием дорожке, появилось около двух десятков молодых людей, которые решительным шагом направились к ним. Некоторые были, наверное, лишь несколькими годами старше Гавина, другие – почти мальчишки. Мин полагала, что многие из них еще не пробовали бриться, во всяком случае по-настоящему, зато у каждого имелся меч – или на поясе, или за спиной, а у троих или четверых – стальные кирасы. Почти у всех одежду пятнала кровь, у некоторых были перевязаны головы. И у каждого – такой же немигающий взгляд, как у Гавина. Завидев его, юноши остановились, и каждый ударил себя правым кулаком в грудь. Не замедляя шага, тот кивком ответил на приветствие, и молодые люди последовали за ним и ехавшими верхом женщинами.

– Ученики Стражей? – пробормотала Суан. – Неужели и они участвовали в схватке?

Мин кивнула, стараясь, чтобы лицо ее не выражало никаких чувств:

– Они называют себя Отроками.

– Подходящее название, – вздохнула Суан.

– Некоторые из них совсем еще дети, – заметала Лиане.

Мин не собиралась рассказывать им о том, что некоторые Стражи сестер из Голубой и Зеленой Айя хотели освободить Амерлин и ее хранительницу летописей, прежде чем их успеют усмирить, и, возможно, преуспели бы в этом. Но Гавин поднял этих «детей» и провел их в Башню, чтобы силой мечей помешать их же наставникам. И не было в том смертном бою места ни жалости, ни пощаде.

Высокие, отделанные бронзой Алиндрелльские ворота были распахнуты, но строго охранялись. Некоторые караульные имели на груди знак Пламени Тар Валона, многие носили плохо подогнанные кирасы поверх одежды мастеровых, шлемы не по размеру. Здесь были воины из гвардии Башни и заговорщики, проникшие в нее под видом каменщиков. И те и другие выглядели людьми решительными, неутомимыми и привычными к оружию, но держались порознь и друг на друга поглядывали недоверчиво. Седеющий офицер из числа гвардейцев Башни, сложив руки на груди, наблюдал за приближением Гавина и его отряда.

– Письменные принадлежности, – потребовал Гавин. – Быстро!

– Ты, наверное, из этих Отроков, – сказал начальник караула. – Слышал, слышал, вы задиристые петушки. Но у меня есть приказ никого не выпускать, подписанный самой Амерлин. Или, может быть, ты хочешь его оспорить?

Юноша медленно поднял голову и тихо, но отчетливо произнес:

– Я – Гавин Траканд Андорский. И либо эти женщины уйдут, либо ты умрешь.

Его спутники подступили поближе, разворачиваясь полукругом. Руки юнцов лежали на рукоятях мечей. Немигающие глаза были устремлены на охранников. То, что молодые люди уступали караульным числом, их ничуть не смущало.

Седовласый командир замялся, и в это время кто-то из его людей беспокойно пробормотал:

– Говорят, это он убил Хаммара и Коулина.

Помедлив, командир кивком указал на караулку. Один из солдат забежал внутрь и вынес дощечку и зажатый в латунном держателе разогретый цилиндрик красного воска для печати. Солдат держал дощечку, пока Гавин яростно царапал текст.

– Это пропуск. С ним вы сможете пересечь мосты.

Лужица красного воска расплылась под его подписью, и Гавин прижал к ней перстень-печатку.

– Ты убил Коулина? – спросила Суан тоном, более подобающим ее прежней должности. – И Хаммара?

У Мин сердце упало. «Спокойно, Суан! Помни, кто ты теперь. Держи себя в руках!»

Гавин обернулся к женщинам. Его голубые глаза метали молнии.

– Да, – хрипло ответил он. – Оба были моими друзьями, я уважал их, но они встали на сторону… Суан Санчей, и мне пришлось… – Неожиданно Гавин сунул скрепленный печатью пропуск в руку Мин и отрывисто бросил: – Уезжайте! Уезжайте, пока я не передумал!

Он хлопнул кобылу Мин по крупу, а когда девушка уже проезжала распахнутые ворота, подстегнул и двух других лошадей.

Огромную предвратную площадь, широким кольцом охватывающую территорию Башни, Мин пересекла быстрой рысью. Суан и Лиане следовали за ней. Площадь была пуста, как и прилегающие к ней улицы. Цокот подкованных лошадиных копыт по булыжной мостовой отдавался гулким эхом. Жители Тар Валона, еще не сбежавшие из города, попрятались по домам.

Пока они ехали, Мин рассмотрела и прочла врученный ей Гавином пропуск. На взбухшем красном воске отчетливо отпечаталось изображение атакующего вепря.

– Здесь говорится, что мы можем свободно выехать из города. Свободно – значит любым путем, а не только через мосты. Можно, например, сесть на судно…

Наиболее разумным Мин представлялось избрать такой путь, о котором не знал бы никто, даже Гавин. Девушка, конечно, надеялась, что он не передумает, но он казался… хрупким, готовым при неверном ударе разлететься вдребезги.

– А что, это неплохая мысль, – сказала Лиане. – Мне всегда казалось, что из них двоих опаснее Галад, но, возможно, я ошибалась. Хаммар и Коулин… – Она поежилась. – Судно увезет нас быстрее и дальше, чем лошади.

Суан покачала головой:

– Большинство бежавших Айз Седай наверняка пересекли мосты. Это самый быстрый способ убраться из города, если за тобой гонятся. Когда еще команда судна подготовится к отплытию и отчалит… А чтобы собрать всех бежавших вместе, я должна оставаться в окрестностях Тар Валона.

– Они не пойдут за тобой, – возразила Лиане. – Ты больше не имеешь права ни на палантин, ни на кольцо.

– Может, палантина мне больше и не носить, – невозмутимо отозвалась Суан, – зато я знаю, как подготовить команду, чтобы встретить надвигающийся шторм. И раз уж палантин Амерлин не про меня, я должна позаботиться о достойной замене. Нельзя же допустить, чтобы этот титул так и носила Элайда. Необходимо найти женщину, не только умеющую обращаться с Единой Силой, но и способную верно оценивать ход событий.

– Выходит, ты собираешься помогать этому… Дракону ? – выпалила Лиане.

– А что мне, по-твоему, остается делать? Свернуться клубочком и умереть?

Лиане вздрогнула, словно получила пощечину, и некоторое время всадницы ехали молча. Над ними в пугающей тишине и безлюдности улиц, точно обветренные утесы, застывшие волны, громадные птицы, нависали причудливые строения. Впереди какой-то человек выскочил из-за угла дома; он, будто разведывая путь верховым, перебегал от одного дверного проема к другому. Его одинокая фигурка только подчеркивала пустынность города.

– Что мы вообще можем сделать? – произнесла наконец Лиане, понурясь. – Я чувствую внутри… пустоту. Пустоту.