Сергей Лукьяненко - Не место для людей [litres]

– Оденься. Магический плащ нестоек, к тому же сильный маг видит сквозь него.

Нотти покраснела и принялась быстро одеваться. Сева тем временем облачался в лёгкие кожаные доспехи, которые ему подали всадники.

– Похоже, у нас перемирие, – продолжала женщина. – Но боюсь, что временное. Папа пытается отбить атаку Прирождённых, но…

Лицо её омрачилось.

– Ему нужна помощь. Пойдёшь со мной, мы будем говорить с… предателями, – сказала она, будто плюнула, и кивком указала на отряды магов, собравшихся у портала.

– Да, мама, – повторила Нотти. Глянула в небо – дракон уже превратился в точку, несущуюся навстречу опускающимся сферам.

…Похоже было, что маму тут побаивались. Все взгляды обратились на них, огонь в сторону монстра прекратился, четверо предводителей – они единственные были на конях – приблизились друг к другу, а в дальних рядах, у самого портала, вдруг забили барабаны, выстукивая какой-то тревожный, будоражащий ритм. Зачем? Чтобы отвлечь их? Или чтобы собраться самим, войти в боевой настрой?

Нотти решила, что второе.

– Георгий, – сказала мать холодно. Высокий черноволосый мужчина тронул поводья и выехал навстречу. – Что происходит?

Георгий колебался. За его спиной стояли сотни магов (Нотти это чувствовала), большей частью одетых в современную одежду Изнанки, вроде той, в которой когда-то ей встретился Эрик: джинсы и куртки, ботинки с высоким берцем; но некоторые разоделись пышно, старомодно, даже в Срединном Мире они смотрелись как придурковатые провинциалы, доставшие из сундуков прадедушкины костюмы: кружева, жабо, пышные плащи. Что у них было общее, так это красные береты на головах. И магия, бурлящая восторженно магия, наконец-то ожившая в полную силу. Готовая жечь, морозить, давить.

Но Георгий медлил с ответом.

– Тактическая перегруппировка, – сказал он, облизнув губы. – Увидев превосходящие силы противника, мы решили вызвать помощь. Госпожа.

Он врал, Нотти это понимала. И мама понимала. Нотти чувствовала, как в Тэль закипает ярость. Сейчас она сорвётся, обвинит магов в предательстве и…

Нотти шагнула вперёд.

Поймала взгляд Георгия. Удивлённый, настороженный, да ещё и самую чуточку похотливый. Б-р-р, гадость какая, ведь старик почти…

Ну ладно, проверим. Говорят, когда мужчина смотрит на привлекательную женщину, он глупеет.

– Врёте! – выкрикнула Нотти. – Вы струсили! Вы решили убежать от боя! В тот миг, когда отцу моему нужна помощь – вы трясётесь за собственные шкуры!

Взгляд Георгия наполнился удивлением. Он ожидал обвинения, но не такого. Не в трусости, а в предательстве.

– Будете отсиживаться – Прирождённые сметут всё и всех! Неужели не видите, что происходит? Надо покончить с тварью, что уже прорвалась! Надо поделиться с Драконом силой! Только так вы заслужите прощение!

– Это ещё вопрос большой, кто кого прощать… – скрипуче начал было сидящий на лошади старик, но Георгий повернулся и жестом заставил его замолчать. Потом сказал:

– Мы не струсили. Мы готовимся помочь, госпожа Нотти… не имел чести быть раньше знакомым. Силой поделимся.

Он развернул коня и двинулся обратно.

– Прекрасно, дочь, – тихо сказала Тэль. – Ты молодец. Ты его ошеломила.

Нотти посмотрела на мать. И вдруг почувствовала, как глаза наполняются слезами.

– Мам…

– Что?

– Я… я вспомнила. Я всё вспомнила. Я не хотела убегать, это Обжора…

Тэль обняла её, они повернулись и пошли назад.

– Т-с-с, – сказала Тэль. – Обжора? Вот же хитрый лис… Но это уже не важно.

– Папа справится? – спросила Нотти с содроганием.

Тэль помедлила, прежде чем ответить:

– Не знаю, малышка. Не знаю.

Ты не можешь спасти всех, Дракон!

«Могу, – упрямо прошипел он сквозь зубы. – Могу и спасу!»

…Небеса гибнущего мира пронзила слепящая огненная молния. Нет, скорее, – раскалённый болид. Смертельный холод отступил, в лёгкие ворвался сладкий воздух; а Дракон, расправив крылья, уже нацеливался на чудовищную башку Змея, всю в наростах и свисающих водорослях, бугристую, серо-зелёную, поднявшуюся из неведомых глубин.

Один удар. Один, больше нельзя!

Огонь вытягивался узким разящим копьём. Навстречу Виктору поднималась раскрывающаяся пасть, что способна была глотать корабли, горы и целые города – ну да, ворвавшись в мир, он, Дракон, стал ему соразмерен, – но тонкая струя белого пламени ударила в нёбо чудовищу, прошла навылет так, что затылок… темя… в общем, уродливая голова взорвалась, лопнула, и исполинское тело в агонии рухнуло обратно в волны, взметнув их почти до самых облаков.

Это был славный удар.

Однако он забрал слишком много сил, а сколько таких миров ещё падают, покинув бесконечность?

Он не сможет нырять в каждый, истребляя засевших там тварей!

Нужно иное решение. Совсем, совсем иное, принципиально!..

…Но ведь Обжора же не зря таскал его сюда?

Не зря же они с Тэль пробирались тем странным миром, где вполне себе могут снимать цветной и звуковой детский фильм «Единорог и Дракошка»?

Не зря же милиционер на вокзале пропустил их «на режимный объект» по предъявлении двух счастливых билетиков?

Виктор вырвался из тепла, пронзил сияющий пузырь – обратно, в холод и тьму. Сложил крылья, поднырнул под опускающийся мир; тот продолжал расти, ещё немного, и будет поздно.

Набрал побольше воздуха, здешнего тонкого и разрежённого воздуха.

И осторожно, очень-очень нежно выдохнул пламя. Не истребительное, губящее, пронзающее – нет, обволакивающее, защищающее, сохраняющее.

Подобно тому, как солнечный свет, сжатый самым простым увеличительным стеклом, может в руках злого мальчишки жечь и убивать несчастных муравьишек – и он же, этот свет, способен давать жизнь всему на Земле, что растёт, летает, плавает, бегает или ползает.

И поддерживать падающие миры тоже.

Но, всемогущие силы, если они только есть, насколько же труднее выдыхать такое пламя, нежели истребительное!

Пузырь больше не опускался. Словно в воздушный шар кто-то поддул горячего воздуха. На какое-то время его хватит, но на какое?..

А к Виктору меж тем приближались всё новые и новые миры, и надо было действовать, действовать немедля!

Удерживать их все от падения он не сможет, это уже ясно. Требовалось нечто совсем иное.

А что, если…

Он зажмурился. И извлёк из памяти те два счастливых билета – рядом с несчастливыми, принесёнными из созданного Обжорой миража.

Символы. Символы обретают истинную силу здесь, в пространстве магии. Мы сами можем наделить их почти неодолимой мощью.

…Зависнув, Дракон смотрел на эти клочки бумаги прямо сквозь крепко зажмуренные веки. Осторожно дохнул огнём. Нежно и осторожно.

Меж висящих в пустоте билетиков закружилась сияющая рассветным заревом арка. Это сознанию требуется образ портала, сам же он, конечно, невидим.