Кейти Роуз Пул - Когда восходит тень [litres]

Но с каких пор это он может ее потерять?

– Тут либо ты, либо я, Гектор, – мягко сказала Беру. – Вместе мы не выживем. Ты это знаешь.

– Беру, – сказал он полным эмоций голосом. Раньше она не знала, как ее имя звучало на его губах.

Он придвинулся к ней. Ее накрыла еще одна волна нежности, и она едва могла дышать. Он взял ее за локоть.

– Когда-то ты был готов дать мне умереть, – прерывистым голосом ответила Беру.

– Знаю, – согласился он. – Так было раньше.

– Раньше?

Он кивнул.

– Мои чувства изменились.

Его лицо было рядом с ее, глаза закрылись. Беру хотелось потянуться и прижаться к нему.

А потом его слова ударили по ней, и она оттолкнула его. Его чувства изменились . Вина сжала желудок. Люди просто так не переходили от презрения к любви. Что-то случилось с Гектором, что-то, что заставило его такое почувствовать.

– Беру, что…

– Я не могу, – быстро сказала она, скидывая одеяла и выбираясь из кровати.

– Я не могу… я просто… прости.

Она выбежала за дверь, оставив его в комнате одного.

Беру провела ночь, бродя по оазису, а утром отправилась к жилищу Азара, работавшего в саду.

– Доброе утро, – сказал он, не поднимая глаз.

– Мне нужно кое о чем спросить, – неуверенно произнесла Беру.

– Прекрасно, – рассеянно ответил он. – Люблю пытливые умы.

– Ну, – начала Беру. – Мы с Гектором. Связь… между нами. Тут… не только наши эши. Кажется, наши эмоции смешиваются.

И однажды Беру намеренно позволила эмоциям проникнуть в Гектора, позволив ему почувствовать свою боль и грусть, чтобы убедить пойти с ней в Бехезду. Если она была способна на такое, то и на худшее.

Азар хмыкнул.

– Когда мы умираем, наша эша отделяется от нас. Сама эша – просто энергия. Только когда она привязана к физической форме, то становится уникальной для занятого ею сосуда. И в то же время, если привязанная эша была забрана из одной формы и помещена в другую, она все еще может содержать эхо первой формы, связь с сосудом, оставленным позади. Такая связь может проявляться в виде обмена между формами.

Беру кивнула. Покинув Чарис, они с Эфирой провели несколько месяцев за изучением любых доступных текстов в Тарсеполисе. Она хорошо понимала базовые принципы, но это было нечто доселе неизвестное.

Беру колебалась.

– Возможны ли… могут ли быть, эм… другие… побочные эффекты такой связи?

– Побочные эффекты? – спросил Азар, хмурясь.

– Может она изменить чувства людей? Друг к другу?

Азар на мгновение задумался.

– Полагаю, да. Если у одного было сильное чувство ненависти или любви, то такие эмоции могут смешаться. В таком случае сложно определить происхождение этих чувств.

Беру опустила глаза, чувствуя приступ тошноты. Это подтверждение и было ей нужно. Чувства Гектора не были настоящими. Она навязала их ему, а его собственные чувства были искажены до неузнаваемости, из-за…

Из-за чувств Беру. Она навязала все это ему.

Он не хочет ее спасать. Просто так думает.

Она должна рассказать ему, это она понимала.

– Мне… мне нужно найти его, – сказала Беру, неуверенно поднимаясь на ноги.

Азар тоже встал и протянул руку к ее запястью.

– Ты в порядке?

Нет. Перед глазами Беру все поплыло, а конечности ослабли. А потом внезапно она упала Азару на грудь, цепляясь за него. Мужчина опустил ее на пол.

Беру легла и закрыла глаза. Ее накрыла тень.

– Что ты с ней сделал? – спросил голос Гектора.

Беру распахнула глаза и увидела его темные глаза.

– Это не… – слабо произнесла она и сделала вздох. – Это не его вина.

– Что происходит?

– Ее эша, – сказал Азар. – Она снова начинает угасать. Не знаю, сколько времени у нее осталось.

– Тогда сделай что-нибудь, – потребовал Гектор. – Исцели ее, как в прошлый раз. Можешь использовать мою эшу.

Беру повернула голову и увидела, как Азар медленно покачал головой.

– Боюсь… в этот раз не сработает. Это тебя убьет.

Тело Гектора напряглось.

– Должен быть другой способ.

– Он есть, – сказал Азар. – Чаша. Если бы мы знали, где она…

– Я ее найду, – резко ответил Гектор. – Что бы ни случилось, я ее найду. Я вернусь к Дочерям и заставлю их рассказать, где она. Только… не дай ей умереть, хорошо? Поддерживай в ней жизнь, пока я не вернусь.

Беру пыталась дотянуться до него, но ее рука казалась тяжелой. Внимание Гектора обратилось на нее.

– Это не конец, – яростно сказал он. – Я не позволю этому случиться.

– Гектор, – она попыталась притянуть его к себе. – Мне нужно кое-что тебе сказать.

– Что такое? – спросил он, опускаясь на колени рядом с ней, терпеливый и теплый, от чего грудь Беру сжалась.

– Это не настоящее, – произнесла она. – Это не…

– Я не понимаю тебя, – сказал Гектор. – Все нормально. Просто держись. Обещаю, я скоро вернусь.

Она чувствовала себя такой слабой, словно может отключиться в любой момент.

– Нет, Гектор, послушай. Послушай меня, ты… ты не можешь…

Он встал и серьезно посмотрел на Азара.

– Береги ее, пока я не вернусь, ладно? Я не могу потерять еще одного любимого человека.

Беру закрыла глаза, чуть ли не плача. Гектор думал, что любит ее. Он рискнет всем ради нее.

А это все ложь. Но у нее не было сил объяснить ему правду. Она могла лишь смотреть, как он уходит прочь.

В разгар лета в Бехезде стояла вонь.

Город располагался на обоих берегах реки, пробегающей через ущелье из красного камня. Уровень воды снизился из-за засушливых месяцев, река помутнела от ила и отходов, наполняя город своей вонью. Эфира слышала столько историй о Бехезде, Городе милосердия, но реальность оказалось бледной тенью того, что нарисовало ее воображение.

Илья нашел им темную, скрипящую комнату в одном из покосившихся зданий вдоль реки. Эфира не помнила, как они добрались туда или как Илья платил за комнаты. Да и не важно.

Она просто помнила, как Илья ввел ее внутрь и сказал поспать.

– Не хочу спать, – возразила она. – Иди сюда.

Когда он заколебался, она подскочила к нему.

– Что? Боишься меня?

Он не двинулся, даже когда она сделала шаг вперед и положила руку ему на затылок.

– Скажи мне, что ты не этого хочешь, – она не стала ждать разрешения поцеловать его.

– Нет, – произнес он, тяжело дыша, когда они оторвались друг от друга. – В действительности ты этого не хочешь.

Она лишь страстнее поцеловала его, топя свое чувство вины и горя в нем. Он принял все. Она хотела лишь чувствовать прикосновение его рук, его жар, его вкус. Остальной мир обратился прахом, а он был огнем, в котором она хотела сгореть.

– Прямо сейчас это единственное, чего я хочу, – сказала она, а потом потянула его за собой на кровать.

Утром она проснулась и обнаружила, что он сидит на стуле рядом с кроватью и смотрит на дверь, рассеянно крутя металлический браслет наручников на своем запястье. Внезапно Эфира почувствовала беспричинную ярость.