Кейти Роуз Пул - Когда восходит тень [litres]

Я вернулся домой, собрал вещи Сирен. До родов оставалась пара недель. Я знал, что если мы не найдем этого целителя и не убедим его помочь нам, то путешествие убьет ее. Но если бы мы остались дома, она бы все равно погибла. Так что мы отправились в путь.

Мы нашли его в пустыне, в оазисе. Тогда мы не знали, кто он такой. Но, когда наконец встретились с ним, было уже почти поздно. Сирен была на пороге смерти. Целитель сказал, что поможет нам за определенную цену. В тот момент я уже отчаялся. Он сказал, что я должен найти Чашу Элиазара. У меня не было выбора, и я согласился.

Он исцелил Сирен, и Эфира родилась две недели спустя, совершенно здоровая. Мы продолжили жить. Родилась другая дочь. Мы думали, что все хорошо. А потом ко мне снова пришел человек, который рассказал нам, где найти целителя. Он рассказал, что соврал мне, что мужчина, к которому он нас привел, не целитель, а некромант. Что он поддерживает в себе жизнь уже больше пяти столетий. Что раньше его знали как Короля Некроманта. Сначала я ему не поверил. У меня не было причин на это. Я прогнал его.

Месяцы спустя проявился Дар Эфиры. Дар крови. Ни у меня, ни у Сирен нет одаренных предков. Конечно же, это не редкость. Но то, что наша маленькая девочка могла творить с помощью своей силы… я такого раньше не видел.

Эфира сглотнула, глаза стало жечь. Она ясно помнила страх, с которым родители отреагировали на использование ею силы в первый раз. Как она однажды случайно убила ящерицу в их саду, просто прикоснувшись к ней, и как после этого на нее стали смотреть родители. Словно боялись ее. Она, бывало, помогала растениям вырасти из семян во дворе, просто веселья ради, но потом родители поймали ее за этим делом и строго запретили ей так поступать. Эфира той ночью заснула, выплакав все глаза, уверенная, что родители ненавидят ее, ненавидят ее Дар.

Она была права.

Мы старались изо всех сил скрывать Дар Эфиры от мира. Мы боимся, что если кто-то узнает, что она такое, если пойдут слухи… Некромант нас найдет. Боюсь, уже нашел, и я страшусь того, что он сделает, чтобы я выполнил свою часть сделки, заключенной в отчаянии в тот день. Если я смогу найти Чашу Элиазара… я знаю, что прошу о слишком многом, ведь тебе придется стать частью всего этого. Но, пожалуйста, друг мой. Я должен защитить свою семью.

Твой отчаявшийся друг,

Аран

Эфира закрыла глаза, и слезы свободно полились по щекам, пока она сжимала в руке письмо отца. Впервые она поняла, почему родители боялись ее. Они страшились только того, что ее сила на них навлечет. У них вызывало отвращение только напоминание о выборе, который им пришлось сделать, – довериться человеку, который называл себя целителем.

Но с этим пониманием пришло и горе, такое глубокое и отчаянное, какое она никогда раньше не испытывала. Ее родители были правы, что боялись. Сила Эфиры привела смерть к их дверям. И эта штука внутри нее, эта тьма – была причиной. Король Некромант. Казалось невозможным, что он все еще жив после стольких столетий – после истории Хадизы о том, как Чаша повернулась против него, а Дочери победили его. Но полнейший ужас в груди говорил, что это правда. Худший злодей в истории мира сделал Эфиру такой – монстром.

Илья вернулся примерно через час и увидел, как Эфира сидит на кровати, читая и перечитывая письмо.

– Ты меня не боишься, – подняла она на него взгляд.

Он задержался на пороге. Возможно, ее слова были не совсем правдой. Но все же он пришел.

– А нужно?

«Да», – сказала темная сущность внутри нее. Все должны ее бояться.

– Ты прочитал письмо. Ты знаешь, что я такое. Кто меня такой сделал.

Он подошел ближе к кровати и сел рядом с ней.

– Я не верю, что кто-то тебя такой сделал. Король Некромант мог дать тебе часть своей силы. Может, большую часть. Но ты ею управляешь.

И смотрите, как она решила ее использовать.

– Дочери Милосердия знали, – произнесла Эфира. – Должно быть, так. Они меня боялись.

– Конечно, боялись, – сказал Илья. – Они потратили свои жизни, пытаясь поддерживать законы. Естественные законы жизни и смерти. Но ты могущественнее, чем они. И ты не следуешь их правилам. Вот что отделяет слабых от могущественных. Обладающие властью создают правила, а слабые им подчиняются.

Эфира не чувствовала себя могущественной в тот момент, но во время встречи с Дочерьми – да. Она так долго жила объедками, убивая, потому что приходилось, и прячась в гнилых уголках мира, потому что боялась. Все началось со страха ее родителей, с чувства вины, которое они взвалили на нее из-за того, что сделали сами.

А теперь у нее ничего не было. Ничего, кроме всей силы мира. Силы встретиться с Дочерьми Милосердия и всеми, кто постарается сказать ей, как пользоваться этой силой. Ее родители, Дочери Милосердия, мир – все они боялись ее, и не потому, что она могла убивать, а потому что ее сила могла нарушать их правила.

Она встала с кровати. Чаша была теплой. Она хотела, чтобы ей воспользовались.

– Что ты делаешь? – спросил Илья.

– Вставай, – сказала Эфира. – Ты мне поможешь.

– В чем именно?

– Найти жертву.

Дом мужчины стоял на краю города. Эфира нашла его там одного.

Илья сказал, что он был мошенником. Использовал бедных и самых уязвимых, обещая им помощь, а потом обкрадывая.

Эфира прошла через входную дверь.

Мужчина поднял голову.

– Что ты делаешь в моем доме?

– То, что ты делаешь с этими семьями, – начала она, – это мешает тебе спать по ночам?

Он неуверенно шагнул назад.

– О ч-чем ты?

– Я просто хочу узнать, ты хоть раз подумал об обманутых тобой людях. Тех, что лишились всего из-за тебя.

– К-как ты…

– Так я и думала, – сказала Эфира и схватила его за горло.

Чаша горела у ее бедра, спрятанная в складках самодельного плаща. Вытягивать его эшу было легче, чем раньше. И это казалось правильным. Беру больше не было, чтобы заставить ее испытывать вину. И она не испытывала. Эти ублюдки получали именно то, чего заслуживали, и Эфира была рада послужить им наказанием. Это было знакомо.

Это ее предназначение. Бледная Рука была ее судьбой. У нее была сила решать, кому жить, а кому умирать – не согласно законам природы, не нормам правильного и неправильного, но согласно ее выбору.

Ей всегда было суждено быть Бледной Рукой смерти. Пророки это предвидели, или так сказала Беру. А теперь и Эфира.

Мужчина упал на пол, а на коже остался бледный отпечаток руки.

Антону не удавалось проспать всю ночь напролет с тех пор, как они отправились в путь на «Беллроуз». Ему снилось озеро, снова и снова, и каждый раз там был Джуд. Антон полагал, что нужно радоваться, что он хоть во сне видит Джуда. В часы бодрствования они едва встречались.