Кейти Роуз Пул - Когда восходит тень [litres]

– Они не могут быть уверены, что это я, – ответила Эфира, прижимая ладони к глазам. – Свидетелей не было. К тому же они даже не знают, кто я такая.

Она замолчала, внимательно наблюдая за ним, Илья встал. Из-за утреннего света его каштановые волосы казались темными, а глаза – медовым золотом. Только он знал, кто она такая. Но зачем ему сдавать ее?

Она заставила себя встать с постели, прихватывая с собой простыню.

– Ты стала слишком безрассудной, – сказал Илья, следуя за ней на другую сторону комнаты. – Ты выходишь почти каждую ночь. Ты едва спишь. Хочешь, чтобы тебя поймали?

– А тебе какое дело?

Илья казался раздраженным.

– То, что происходит между нами…

Эфира рассмеялась громко и резко:

– Между нами? Ты про то, как ты помогаешь мне убивать людей, а потом мы идем в постель? Почему ты вообще все еще здесь? Разве ты не работаешь на свидетелей?

– Работал, когда мне это было удобно. Я же тебе сказал.

Она фыркнула.

– Точно. Вот что происходит и сейчас. Это удобно. – Его лицо дернулось, словно она и правда сделала ему больно и почему-то это ее разозлило. – Кто следующая жертва?

– Что?

– Кто? – повторила она.

– Я… никого нет, – ответил он. – Уже прошло две недели. Тебе нужен перерыв.

Но она не могла себе этого позволить. Беру умерла. Если она прекратит, то у нее ничего не останется.

– Не тебе решать, – сказала она ему, натягивая одежду.

– Ты выглядишь ужасно, – заметил Илья, подходя к ней сзади. – Ты просто разрушаешь себя и, кажется, на тебя влияет Чаша.

Она натянула тунику через голову.

– Напомни, почему я позволяю тебе со мной разговаривать?

– Потому что, – Илья подошел еще ближе и обхватил ее за талию. – Я очаровательный.

– Если тебе нравится твоя рука, то убери ее, – предупредила Эфира.

Он неохотно отстранился.

– Я серьезно, тебе нужно денек передохнуть.

– Отлично, – резко ответила она, надевая плащ, – я сама найду следующего.

– Ты теряешь контроль, – крикнул он ей вслед.

– Мне не нужны лекции о морали от человека, похитившего собственного брата, – огрызнулась Эфира, завязывая маску.

– Что бы подумала о тебе твоя сестра?

Эфира подняла руку, словно хотела ударить его, но в последний момент убрала.

– Не надо, – тихо сказала она, кипя от гнева. – Не говори о ней.

Он наклонился и поцеловал ее. Это разожгло ее кровь, и по телу побежали мурашки.

Она резко отстранилась, прижимая его к стене за горло.

– Не стой на моем пути.

И ушла прежде, чем он успел ответить.

Свою следующую жертву она нашла поздно вечером. Торговец, который был бы невинным, если бы не продавал что-то помимо ковров.

Он продавал людей. А в частности, бойцов для развлечений в яме. Она выслеживала его первые часы вечера, а когда наступила ночь, сделала свой шаг. Он только что вывалился из таверны и поплелся по переулку.

Эфира закрепила маску и спрыгнула с верхушки здания напротив. Она и не пыталась приземлиться тихо.

Мужчина вздрогнул и повернулся к ней.

– Т-ты кто?

– А я бы скорее поговорила о тебе, – Эфира начала приближаться.

Мужчина казался сбитым с толку.

– Вообще-то, – продолжила Эфира, останавливаясь в полуметре от него, если тебе все равно, давай вообще не будем говорить.

Она наклонилась к нему и замерла, потому что услышала движение позади себя. В переулке был кто-то еще.

Раздался свист летящего предмета, и Эфира увернулась от стрелы арбалета. Тот попал в стену рядом с головой ее жертвы.

Она повернулась, осматривая крышу и выискивая напавшего.

В конце переулка раздался топот шагов, и, развернувшись, Эфира увидела, что там стоит дюжина городских стражников. Она сделала шаг назад.

А они бросились за ней.

– Хватайте ее за руки! – крикнул один из них. – Она опасна.

Они накинулись на нее, и Эфира отбивалась, как могла, пока один из них не прижал ее лицом к стене и не выкрутил руки за спину.

– Илья , – выругалась она, пытаясь бороться. – Сдал меня. А я доверяла ему, как идиотка.

– Вообще-то это была я, – ответил другой голос, и вперед выступила Шара. – Прости, Эфира, но что мне было делать? Ты исчезла вместе с Чашей, и внезапно мы услышали об убийствах в Бехезде. О телах, найденных с бледным отпечатком руки. Мы поняли, что это ты.

– Нужно было не вмешиваться, – сплюнула Эфира.

– Это перестало быть вариантом после того, как ты отыскала меня в Тель-Амоте, – ответила Шара. – И когда из-за тебя погибла Хадиза.

Эфира постаралась бороться, но стражник лишь сильнее прижал ее к стене.

– Просто сдайся, Эфира, – сказала Шара. – Так будет легче.

Эфира закрыла глаза и потянулась к Чаше. Но еще до того, как она коснулась пустых складок плаща, Эфира поняла, что ее там нет.

В ярости она не заметила отсутствие ее тепла и зова.

Илья. Должно быть, он забрал Чашу, когда поцеловал ее. Скорее всего он ждал такой возможности.

Она обмякла, все желание бороться покинуло ее, а кости наполнились усталостью.

– Не нужно было этого делать, – сказала она Шаре.

Шара спокойно встретилась с ней взглядом.

– Нужно.

Она была права. И, возможно, и Илья был прав. Возможно, она хотела, чтобы ее поймали. Возможно, она хотела, чтобы кто-то ее остановил, потому что знала, что сама не остановится. Беру умерла, чтобы помешать Эфире стать монстром, но она все равно им стала.

Она заслужила то, что теперь с ней произойдет.

С двенадцатой попытки Хассану таки удалось скопировать текст. Он точно не знал, что Иерофану известно о содержании свитка, помимо того, что это какое-то соглашение. На всякий случай он сохранил большую часть оригинального текста и изменил лишь пару ключевых моментов. Он надеялся, что это собьет Иерофана со следа на время, за которое Хассан успеет придумать план.

Закончив, он спрятал свиток и лег в постель. Голова шла кругом от мысли, что его отец был как-то связан с Реликвиями. Он пытался их найти? Защитить? Неужели он был одним из таинственных защитников Потерянной Розы? Это ли означал символ розы ветров?

Он в тысячный раз пожалел, что отца нет в живых и он не может ему обо всем рассказать. Принц повернулся на бок и взял со стола знакомый предмет. Компас, подаренный ему отцом.

Хассан открыл его по привычке и смотрел, как золотая стрелка сдвигается на вырезанный маяк. Которого больше нет. Но компас все еще указывал на него.

Хассан сощурился, внезапно сосредоточившись на розе ветров. Мгновение спустя он уже рылся в ящиках в поисках свитка. Наконец отыскав его, Хассан положил их рядом. Компас и символ розы ветров.

Что-то глубоко в животе подсказывало, что это не совпадение. Что компас был ключом. Отец оставил его ему – и, должно быть, не просто так. Возможно, по той же причине он и спрятал свиток. Компас указывал Хассану не на маяк, а на то, что в нем скрыто.